муки и пары яиц получилось отличное тесто для оладий: в меру жидкое, клейкое. Анна разожгла огонь и шмякнула на сковородку кусочек масла, который тут же радостно зашкворчал. Следом отправилось тесто.
Спустя полчаса тишины на подносе возле Анны выросла аппетитная гора румяных и пышных оладушек. Удивительно, но чем сильнее раскалялась тяжелая сковорода, тем сильнее остывала Анна. На смену кипучему гневу пришли усталость, глубокая тоска и беспокойство за Керисте. Вдруг она потеряла сознание от потери крови и ударилась головой о столбик кровати? Вдруг не смогла о себе позаботиться?
Анна впервые пожалела, что не была настоящей ведьмой. Тогда бы она легко смогла исцелить любые раны!
Щедро полив оладьи землянично-цветочным соусом, Анна подхватила поднос, обернулась и… едва не прыснула от смеха. Беленус стоял за ее спиной, с готовностью протягивая пустую тарелку. Его лицо все еще казалось бесстрастной маской, но Анна видела и голодный блеск в глазах, и трепет ноздрей, которых коснулся душистый теплый пар. Беленус с трудом оторвал взгляд от оладушек и воззрился на Анну. Та покачала головой и, сделав шаг вправо, обошла его стороной.
– Стой! – властный голос сочился раздражением. Совсем как оладушки – маслом. – Я приказываю тебе…
Анна юркнула в коридор и быстром шагом двинулась вверх по лестнице. Без труда нашла нужную дверь и тихонько постучала.
– Войдите! – твердым голосом отозвалась Керисте. В отличие от Анны, она уже успела помыться и переодеться в кружевную сорочку с глубоким декольте, которое оставляло катастрофически мало места воображению. Сломанная нога, спеленатая тугой повязкой, покоилась на подушке. От нее резко пахло травами, а рядом лежали пустые бутылочки. Похоже, Керисте была экспертом в зельеварении. – Оладьи? Ты серьезно?
Керисте закатила глаза.
– Может, сделаешь из них костыли? Или что? Это такой великодушный жест спасительницы? Мне не нужна твоя жафм-пфм-гм!
Поморщившись, Анна затолкала той в рот оладушку, а рыжеволосая ведьма окатила ее яростным взглядом и быстро заработала челюстями.
Разгневанная Керисте с набитым ртом выглядела до ужаса нелепо. Просто смешно! Громко хмыкнув, Анна слизнула с пальцев жир от второго оладушка и, не выдержав, рассмеялась. Хохот сотряс ее усталое тело, смыл все преграды внутри… и излился наружу слезами горя и облегчения. Они все текли и текли, словно никак не могли остановиться.
Керисте молча смотрела на нее, пока смех, а с ним и слезы не иссякли. Подхватив поднос, Анна устало похромала к двери.
– Эй, Анна! – окликнула Керисте, когда пальцы Анны уже сомкнулись на дверной ручке. – Не забудь обработать царапины на ноге. И мне жаль твоего угрю… твоего друга, – твердо сказала она.
Анна благодарно кивнула и вышла за дверь.
Глава 7
Дары и змеи
Второе испытание проходило в полуразрушенном тронном зале – том самом, с фонтаном и цветущей стеной позади резного белого трона. Анна отстраненно подумала, что это даже символично: здесь все началось и здесь закончится. Скоро она отправится домой – туда, где ей не придется оглядываться в страхе, ожидая смерти. Своей или чужой.
Остальные ведьмы уже были здесь. Фэй, Эдвина и Рианнон стояли перед троном, окружив пузатый черный котел, словно срисованный из детских книжек про ведьм. А чуть поодаль раздраженно притоптывала туфелькой…
– Керисте! – воскликнула Анна, радостно хватая девушку за руки. – Твоя нога! Как ты смогла так быстро поправиться?
– Ты мне скажи, – напряженно прищурилась та.
Галвин снова появился из трещины в воздухе, прервав их разговор. А за ним не спеша выступил и сам Беленус. Сегодня на нем были длинный сюртук с выпуклым узором и золотой оторочкой и строгие брюки, а на ногах – остроносые белые ботинки. Ну прямо новогодний костюм снежинки! Анна тихо прыснула в кулак, поняв, что, кажется, впервые видит на нем столько одежды.
Конечно, Беленус не мог услышать ее смешок. Согнувшись в поклоне, Галвин что-то шептал ему на ухо, но взгляд Беленуса – пристальный, наполненный золотом до краев – тут же впился в Анну. Девушка отступила назад, надеясь спрятаться за спиной Керисте. По ее спине побежали мурашки, будто кто-то сыпанул за шиворот горсть живых муравьев.
Галвин хлопнул в костяные ладони, привлекая внимание взволнованных появлением Беленуса девушек.
– И да начнется второе испытание – испытание мастерства. Каждая из вас подготовила для господина Беленуса небольшое представление. Но удастся ли вам его впечатлить?
Керисте наклонилась к уху Анны и едко прокомментировала:
– А ты что приготовила? Танец? Песню?
Анна непочтительно фыркнула, чем заслужила гневный взгляд Рианнон. Ее Галвин назвал первой, и девушка вышла вперед. Серебристые волосы стелились следом за ней длинным плащом, образуя на полу причудливые узоры. Щелкнув пальцами, Рианнон зажгла под котлом голубой огонь и бросила в него горсть каких-то трав и высушенную змеиную шкурку. В воздухе остро запахло полынью.
– Я не буду участвовать, – тихо призналась Анна. – Мне солнцедар не нужен, так что я не приготовила ниче…
– Тишина! – гаркнул Галвин, спустив очки на кончик костяной морды. В этот момент он до ужаса был похож на строгого школьного учителя, заставшего школьниц за болтовней.
Волосы Рианнон зашевелились. С тихим шуршанием они разделились на пряди и начали свиваться в кольца, изгибаться и дергаться, пока не превратились в клубок разъяренно шипящих серебряных змей.
– Превосходно! – воскликнул Галвин. Анна снова заметила у него в руках небольшую книжицу. Кажется, он только что поставил напротив имени Рианнон жирную галочку. – Следующая – Фэй.
Короткие зеленые волосы Фэй сегодня прятались под черной остроконечной шляпой, кокетливо сдвинутой на один бок. Черное платье с пышной юбкой до колен открывало тонкие ноги-палочки в белых гольфах, а на туфельках по бокам виднелись ангельские крылышки. Расстегнув поясную сумку, Фэй подмигнула Анне и рассыпала по полу…
– Тварь! – разъяренно рявкнула Керисте.
…белые фигурки-горуды, как две капли воды похожие на костяного медведя, который остался в лесу. Выбрав один из них, Фэй спрятала остальные в поясную сумку и подняла горуду над головой:
– Серпенс!
Из сердцевины камня вырвалась на свободу гигантская зеленая змея. Яростно дернув хвостом, она разбила одну из колонн на куски и распахнула устрашающую пасть. Между смертоносными зубами мелькнула атласная лента языка.
– Септум, – улыбнулась Фэй.
Змея повернула огромную голову к Рианнон. Одним плавным движением приблизилась к остолбеневшей ведьме и щелкнула языком, будто кнутом. Змеи на голове Рианнон снова зашевелились: вытянув головы вверх, они уставились на огромную змею перед ними, будто зачарованные.
– Импетум!
– Нет! – успела взвизгнуть Рианнон, прежде чем первая из ее змей впилась клыками ей в лицо. По залу разнесся полный ужаса и боли вопль. Белые змеи снова и снова бросались на свою хозяйку, вгрызались в ее тело, впрыскивали яд…
– Хватит! – рявкнул Беленус, дернув пальцами. Змея-горуда рассыпалась водопадом зеленых искр, а змеи на голове Рианнон вновь превратились в волосы и упали на тело девушки белым саваном. Она не двигалась, и Галвин, вздохнув, вычеркнул ее имя из своего списка.
– Анна, – позвал он, жестом приглашая Анну подойти.
Фэй слегка поклонилась Галвину и, перепрыгнув через тело Рианнон, заняла свое место. Анна с трудом подавила дрожь. Неловко вытерла руки о подол зеленого платья – последнего из тех, что принес ей Бейб – и шагнула к котлу.
– Навязалась же на мою голову, – зашипела Керисте, хватая ее за запястье.
– Анна! – нетерпеливо повысил голос Галвин.
Керисте на мгновение прикрыла глаза. Ее лицо исказила странная гримаса, будто она мысленно спорила сама с собой. А потом глубоко вздохнула и втиснула в пальцы Анны крошечный флакон с искрящейся розовой жидкостью.
– Никто не выбывает из состязания живым, тупица, – шепнула она, подтолкнув Анну в спину. – Выпей, когда будешь готова.
Едва не упав на колени, Анна сделала несколько неловких шагов вперед. Ее голова опустела. Тело одеревенело и стало вдруг таким неповоротливым.
Никто не выбывает из состязания живым…
Галвин испускал почти ощутимые волны раздражения. Беленус смотрел на Анну с непроницаемым выражением лица, слегка нахмурив брови. Анна не к месту подумала о том, что ей, наверное, все-таки стоило поделиться с ним оладьями, потому что сытые люди становятся добрей. И еще сахар что-то такое делает. Вырабатывает эндорфины?
– Анна!
Ладонь, державшая флакон, вспотела и стала неприятно липкой. Анна с трудом подцепила ногтем коричневую пробку и осторожно принюхалась. Жидкость внутри ничем не пахла. Она слегка мерцала, и Анна, зажмурившись, выпила ее одним большим глотком.
Вот будет смешно (на самом деле нет), если это яд!
Прошло не меньше минуты, прежде чем Анна решилась приоткрыть один глаз. Ничего… ничего не происходило. Не сработало? Или она что-то сделала не так?
Анна бросила взгляд назад, а Керисте
