В 19:28 зрители, столпившиеся в центре трибуны, замолкают, и некоторые из них стоят на оградительной черте, с прижатыми к сетке лицами. Самые молодые опускаются на нижний уровень, в то время как женщины, пары и пожилые жители располагаются на более высоких рядах, завёрнутые в одеяла, чтобы согреться. На всех лицах читается наркоманский голод в состоянии ломки, горожане выглядят измождёнными, вымотанными, нервными. Они чувствуют, что должно произойти нечто неординарное. Чувствуют запах крови. Губернатор не должен разочаровать.
* * *
Ровно в 7:30, согласно времени на наручных часах Губернатора, на стадионе начинает играть музыка под непрекращающиеся завывания ветра. Сначала тихо вступают духовые инструменты, их низкие аккорды также глубоки, как подземная дрожь. Эта увертюра знакома многим, но немногие смогли бы назвать это симфоническое произведение Заратустра Рихарда Штрауса. Большинство знают эту часть с 2001: Космическая Одиссея, быстро нарастающие духовые, основывающиеся на драматических фанфарах.
Лёгкая завеса снега становится видимой в свете дуговых ламп; блестящий луч, направлен в центр грязного участка и образует бассейн магниевого света размером с лунный кратер. Раздаётся дружный крик толпы, когда в этот конус света вступает Губернатор. Он поднимает руку, в королевском, мелодраматичном жесте, в тот момент, когда музыка достигает апогея. Ветер играет полой его плаща. Его ботинки утопают на шесть дюймов в грязи болотистого участка промокшей земли. Он считает, что грязь только добавит драматизма.
- Друзья! Жители Вудбери! - громко произносит он в микрофон, подключённый к стойке позади него. Его баритон возносится в небо, эхом возвращаясь с пустых трибун со всех сторон. - Вы упорно трудились, чтобы сохранить город! И вы будете вознаграждены!
Три с половиной дюжины голосов издают отвратительный шум, будто их голосовые связки также натянуты, как и психика. На ветру разносятся звуки кошачьего концерта.
- Вы готовы к мощному действу этим вечером?
Из галереи раздаётся какофония звуков, наоминающих крик гиены, и диких приветственных возгласов.
- Вызовите соперников!
По сигналу, со звуком, похожим на вспышку огромной спички, на верхнем ярусе включается огромный следящий проектор, и множество лучей опускаются к арене. Один за другим, серебристые круги света падают на огромные чёрные занавесы из брезента, закрывающие все пять выходов из зала. В дальнем конце стадиона поднимаются распашные двери, и Зорн, младший из гвардейцев, появляется в тени прохода. Одетый в самодельные наплечники и защитные щитки, он держит в руках большой мачете и дрожит от скрытого помешательства. Он направляется к центру стадиона с диким выражением лица, перемещаясь скованно и рывками, из-за того, что слишком долго просидел пленным на привязи. Почти одновременно, словно зеркальное отражение появления Зорна, на противоположном конце стадиона поднимается вторая дверь. На арену выходит старший из гвардейцев, Мэннинг, с растрёпанными седыми волосами и налитыми кровью глазами. Мэннинг держит огромный боевой топор и идёт по грязи, сильно напоминая зомби. Когда оба соперника приближаются друг к другу в центре ринга, Губернатор громко произносит в микрофон:
- Дамы и господа, с большой гордостью я представляю вам Кольцо Смерти!
Толпа дружно выдыхает, когда по сигналу поднимаются остальные занавесы, из-за которых появляются толпы рычащих, голодных зомби. Некоторые зрители на трибунах вскакивают, в инстинктивном желании сбежать, когда кусачие вваливаются на арену из сводчатых проходов, протягивая руки к человеческому мясу. Кусачие преодолевают половину пути, неловкими шаркающими шагами, пачкаясь в грязи, когда натягивают до предела свои цепи. Некоторые из них, удивлённые ограничением их свободы, падают с ног, неуклюже приземляясь в грязь. Другие недовольно рычат, протягивая мёртвые руки навстречу толпе, недовольные несправедливостью нахождения на привязи.
- ДА НАЧНЁТСЯ БОЙ!
В центре арены Зорн набрасывается на Мэннинга, ещё до того, как тот успевает подготовиться, фактически даже раньше, чем Губернатор успевает безопасно покинуть арену, и старший солдат едва успевает заблокировать оружием резкий удар. Мачете опускается и выбивает из молотка сноп искр. Толпа аплодирует, когда Мэннинг падает в грязь, поскользнувшись на жиже, всего в нескольких сантиметрах от ближайшего зомби. Ходячий, с дикими глазами, жаждущий крови, клацает челюстью у лодыжки Мэннинга, но его сдерживает цепь. Мэннинг вскакивает на ноги, его лицо пылает от ужаса и безумия. Губернатор с улыбкой выходит через ворота. Он идёт через тёмный зацементированный тоннель под звуки шумной толпы, хихикая про себя при мысли о том, как это было бы удивительно, если бы одного из гвардейцев укусили прямо на глазах у всей толпы, и он бы обернулся во время сражения. Вот это было бы настоящим развлечением. Он поворачивает за угол и видит одного из своих людей, стоящего возле пустой стойки для продуктов, сжимающего АК-47. Молодой человек, фермер-переросток из Мейкона, одетый в дешёвый пуховик и шерстяную шапочку, поднимает взгляд на Губернатора.
- Хей, Губ... Как там проходит?
- Возбуждение и азарт, Джонни, возбуждение и азарт, - отвечает Губернатор с подмигиванием. - Хочу проверить Брюса и Гейба на выходах... А ты удостоверься, что ходячие находятся внутри поля, а не вернулись к воротам.
- Хорошо, босс.
Губернатор идёт дальше, поворачивает за другой угол и шагает по пустынному тоннелю. По мере приближения к восточному выходу, в тёмном проходе слышится приглушённый шум толпы, доносящийся с арены. Находясь на вершине блаженства, он начинает свистеть, но внезапно замолкает, замедляет шаг и тянется к своему 38-и калибровому пистолету на поясе. Неожиданно он чувствует, что что-то идёт не так. Он резко останавливается посреди тоннеля. Восточный вход, находящийся на расстоянии шести метров от поворота, полностью пуст. Внешние ворота - вертикальная дверь, сколоченная из деревянных планок - пропускают тонкие лучи яркого света фар автомобиля, работающего на холостом ходу. В это мгновение Губернатор замечает брошенный на полу М1, оружие Гейба, лежащее без присмотра.
- Сукин сын! - бормочет Губернатор, достаёт пистолет и поворачивается. Синий огонёк электрошокера щёлкает у его лица, отталкивая его назад.
* * *
Мартинес быстро приближается, держа в одной руке электрошокер и тяжёлую кожаную дубинку в другой. Пятидесяти-киловольтный удар отбрасывает Губернатора назад, он врезается в стену и 38-калибровый вылетает из его руки. Мартинес с глухим ударом опускает дубинку на макушку Губернатора. Губернатор корчится возле стены, дико раскачиваясь и сопротивляясь падению. Он вскрикивает, как в приступе, вены на его шее и висках вздуваются, когда он бьёт Мартинеса. Швед и Бройлс, стоящие позади Мартинеса с обоих флангов, стоят наготове с верёвкой и скотчем. Мартинес снова бьёт Губернатора дубинкой и на этот раз это срабатывает. Оглушённый Губернатор падает на пол, его глаза закатываются. Швед и Бройлс подходят к дрожащему телу на цементном полу, свернувшемуся в позе эмбриона. Меньше чем за шестьдесят секунд, они связывают Губернатора и заклеивают ему рот клейкой лентой. Мартинес предупреждающе свистит и реечная дверь подпрыгивает.
