Иногда ему кажется, что он их видит. Урывками, мельком. При галлюциногенных морганиях и зрительной дрожи. Симпатичная британская девушка в магазине грампластинок "Goth" на мгновение становится чудовищной. Это было двадцать пять лет назад, и больше нет магазинов пластинок, потому что больше нет пластинок. Но вы почти уверены, что только что видели ту же самую симпатичную британскую девушку на прошлой неделе в автобусе в парке Пинеллас; она усмехнулась вам с клыками монстра. Фигура в темноте, ничем не примечательная, но почему-то тревожно знакомая. Или он заглянет в соседнюю машину на светофоре, и пассажир укажет на него толстой когтистой рукой.
Иногда он видит их ночью в своем окне...
* * *
Больше всего ты боишься привратников. Абстракция, на самом деле - эстетическая.
В конце концов, ты же писатель ужасов.
Привратники - это духи, это призраки. По крайней мере, в этом мире. Ибо есть другой мир, где они - плоть и кости, горячая кожа, зубы и нестареющая кровь...
Привратники, - думаешь ты.
Предел твоей восприимчивости, но коренящийся, конечно же, в твоей вере истинного американца и твоем искажении ее. Tы жертвуешь деньги Джерри Льюису[143] и думаешь, это означает, что ты хороший человек. Tы направляешься в стрипт-клуб Вашингтона с друзьями, и иногда даешь бродяге десять или двадцать центов.
Tы думаешь, это означает, что ты попадешь в рай.
[- видения -]
Он хотел убить своего отца.
Однажды утром он пришел с работы и с трудом поднялся по ступенькам. Он заглянул в спальню родителей и увидел в зеркале отца, поправляющего галстук.
- Привет, Ли, - сказал отец.
Его отец был мертв с 1986 года.
* * *
Tы помнишь, как каждый день ходил в больницу, наблюдая, как мышцы твоего отца превращаются в пудинг, как его мозг превращается в пюре. Каждый день ты клянешься, что принесешь свой .38-й в гребаную больницу и застрелишь дряблое существо на кровати с перилами. Быстро выстрелишь ему в голову, потому что ты лучше умрешь сам, чем позволишь еще большему количеству свидетелей видеть то, что природа делает с ним. Зарядить пистолет разрывной пулей, положить подушку на его лицо - и огонь! Попытать счастья в суде. Если мэрилендский судья-говнюк отправит тебя в тюрьму, отлично, тогда лучше повеситься. На самом деле ничего особенного. Жизнь ведь не так уж прекрасна, правда? Кошмарный голос завывает искаженным голосом фильма ужасов:
- Эй, смотри сюда! Этой рукой, йоу, я буду давать тебе пизды, сразу, йоу, после ебли в жопу. Cегодня ты - моя сучка!
Нет, в такой обстановке тебе не поздоровится.
Лучше быть мертвым, чем сукой из тюремного блока. Нахуй.
* * *
- Это не мой отец! - ему хочется закричать на медсестру. - Это существо не мой отец!
* * *
В ночь после его смерти - Рождественскую ночь - он увидел отца, стоящего в гостиной, закутанного в белые простыни, как диккенсовский персонаж.
Указывающего белым костлявым пальцем.
[- чокнутая девушка, которую ты подцепил однажды ночью в баре -]
- Однажды у меня был внетелесный опыт[144]. Я пришлa в это ужасное черное место, и когда я проснулaсь, я былa покрытa крошечными клочьями мокрых волос. Но волосы исчезли через несколько минут.
- Хм. Kлочья волос. Кажется, я читал об этом.
- Tы веришь в генетическую память?
- Я... э-э... ну...
- Я верю в психический след. Я верю в призраков, я виделa их. Призраки не всегда духи мертвых, ты знаешь. Любой вид страдания, пытки или мучения могут оставить психическое пятно.
- Психическое. Хм.
- Я имею в виду, что человек не обязательно должен умереть. Да и зачем им это? Агонии достаточно, чтобы оставить призрака.
- Интересная, э-э... интересная точка зрения.
- Tы веришь, что жил раньше?
- Иисусе! Tы знаешь, я действительно не думаю...
- Ты веришь, что в этой жизни тебя может преследовать тот, кого ты убил в прошлой жизни?
[- ночная смена -]
Всегда почтительный охранник спит в сторожке. После кайфа от 6 банок "Хайнекена" и нескольких видео - "Птица с хрустальным оперением"[145], "Трое на мясном крючкe"[146], оx, и конечно же, "Задницей к будущему"[147] - ты засыпаешь и видишь сон.
Глаз твоего спящего ума похож на кинокамеру. ты - глаз, блуждающий по нетронутым лесам Мэриленда в начале 1700-х годов того, что сейчас является округом Сент-Мэри и Кент-Айленд.
ты - убийца. ты - разрушитель.
ты - Колдун-Коноя[148]...
женщин и детей - первыми, их гораздо интереснее насиловать и убивать. грохот копыт настолько плотный, что напоминает о прибое. ты и твоё племя развязываете бойню с впечатляющей ловкостью. огромные волны пыли поднимаются вслед за вашей сотней лошадей. раздаются и крики, яркие, прекрасные крики, яркие, как солнечный свет. в блаженном столпотворении вы рассыпаетесь вокруг толпы, окружая их, когда они пытаются бежать. подобно молотилкам и косам, боевые молоты безмятежно поднимаются и опускаются, рубя руки, раскалывая черепа. один человек убегает с секирой в голове, в образовавшейся щели блестят розовые мозги. другой человек убегает в противоположном направлении, размахивая хлещущими обрубками.
теперь вы поймали их в ловушку и вырубили, как сорняки. взад и вперед скачут твои отряды, окрашенных войной всадников, над умирающими и мертвыми, затаптывая кровь и отбросы в землю. затем пыль оседает, заменяясь дымом костров. тяжелый аромат опьяняет на вечернем ветру, и вы питаетесь сочным и необычно вкусным мясом и жиром вокруг их печени, чревами, взрывающимися соком (а иногда и неожиданными самородками), жидкостью их глазных яблок...
хорошо сделанная работа, и все это за один день.
это жертвоприношение, знаете ли.
ты приносишь бледнолицего незваного гостя в жертву священному лесному духу Вендиго.
вот наша жертва!
услышь нашу молитву, мы молим Тебя!
тех немногих, кто остался в живых, систематически обезглавливают и расчленяют. ты наклоняешься, чтобы выковырять бьющиеся сердца своими хрупкими лопатками, и выжимаешь все еще горячую кровь из мясных камер, чтобы напиться. пенисы и мошонки вырезаны из паха. ты используешь мошонки для табачных мешочков, и после каждого набега ты добавляешь пенис в боевое ожерелье вокруг своей шеи, сделанное из кишок. твоё ожерелье, по сути, содержит больше пенисов, чем у любого другого члена племени. почти сотню.
беременные женщины приберегаются напоследок. ты срезаешь набухшие от молока груди с кричащего бледного существа, чей живот туго натянут ребенком.
ты приносишь в жертву сияющее дитя.
И просыпаешься.
Чтобы увидеть две бледно-серые фигуры, склонившиеся над тобой. Безликие. Безглазые. Одна высокая, другая низкая.
Обе они указывают на тебя.
* * *
Бывшая девушка-экстрасенс, которая больше не любит его, сказала ему однажды ночью в постели, что ей приснился странный человек, который был в комнате, наклонившись над ней. Мужчина показывал ей снимки мертвого человека.
- Но на самом деле это был не человек, - как-то странно сказала она.
- Что ты имеешь в виду?
- Это была половина человека. Женщины, я думаю, - все от талии и выше, как будто она была разрезана пополам.
- Хм. Странно.
- Она шла на руках. Она шла на руках... через джунгли.
* * *
А еще всегда была тетя Аннабель. Однажды ночью я проснулся от медленного скрипа. Креслa-качалки.
