Но в моей комнате нет кресла-качалки, и никогда не было. Но, тем не менее, здесь была тетя Аннабель, раскачиваясь - скрип-скрип-скрип - мертвая менее двух дней, и все еще блестящая от макияжа гробовщика и бальзамирующей жидкости на основе формалина.
Я чувствовал ее запах.
- Тетя Аннабель? - спросил я, приподнимаясь в постели.
- Да, это я, - сказала она.
- Но ты же...
- Я знаю.
С жуткой быстротой она встала и, да, указала на меня...
- Ты помнишь Брэда? - спросила она и ушла.
[- брэд -]
Дaги и Tолстяк неуклюже топали домой из начальной школы Соммерсета по Шетланд-Лейн. Толстяк был зол, потому что накануне этот засранец Донни как-там-его избил его, и он побежал домой в слезах. Слава Богу, тогда он был один. Никто не видел, как он плакал.
Далеко впереди они заметили особую, неуверенную походку Брэда, с аляповатой сумкой с книгами в руках. Дaги и Tолстяк злились на Брэда, потому что он стуканул на них Мисс Уэнделл, и та наорала на них за то, что они бросали бумажные самолетики. И поэтому Дaги и Tолстяк получили записки своим родителям. Не хорошо.
- Давай разберемся с Брэдом, - с энтузиазмом предложил Дaги.
Лицо Tолстяка пылало гневом. Не столько из-за того, что Брэд навлек на него неприятности, сколько из-за того, что этот засранец Донни как-его-там вчера довел его до слез.
- Давай, - согласился Tолстяк.
Брэд шел смешно, как деревянная марионетка, привязанная к пальцам пьяного кукольника.
Брэд был калекой.
Дaги налетел сзади, как "Юнкерс Ю-87" и выхватил сумку Брэда из его парализованной руки. Они бегали кругами вокруг Брэда, прямо на углу дома Tолстяка. Брэд завыл, чуть не упал...
Дaги и Tолстяк смеялись, перебрасывая сумку через голову Брэда. Брэд тяжело дышал, едва сдерживая слезы, пытаясь дотянуться до нее при каждом броске.
- Как тебе это нравится, Брэд? - Дaги рассмеялся. - Мы ее не отдадим. Мы бросим ее в ручей!
- Нет! - завопил Брэд.
- Ну же! - умолял Tолстяк. - Давай действительно сделаем это! Давай бросим ее в ручей! - он сделал паузу. - Давай заставим его плакать!
Брэд двигался взад и вперед с ловкостью краба, вылезшего из воды, и тотчас же заплакал. Даги и Толстяку это понравилось!
По улице проехала машина, и они перебросили сумку через голову Брэда и дали ей упасть на асфальт. Брэд, шагая так, словно к его ногам были привязаны шлакоблоки, поднял ее и заковылял домой.
Плачущий.
- Увидимся завтра, малыш Брэд! - крикнул Дaги.
- Да! - весело сказал Tолстяк. - Плаксун!
* * *
- Да, тетя Аннабель, - в слезах прошептал я в пустую комнату. - Я помню Брэда.
[- хайку -][149]
Ты живешь один.
Ты по ошибке набираешь свой номер
и слышишь ответ.
[- сержант Сэнд -]
- По вкусу похоже на свинину, если правильно приготовить. Измельчаешь это и жаришь, обязательно добавив немного жира и мелко порезанного дикого лука. Черт, когда ты в засаде и ужасно голоден...
Ты будешь есть.
* * *
Когда я служил в армии, наша база размещалась в Ансбахе, Западная Германия. Это было в те времена, когда еще существовали Восток и Запад. Я был танковым стрелком. Чувак, я мог сбить гребаные вишни с 4000 метров. БА-БАХ! Армия проделала огромную работу, превратив сопляков-старшеклассников в смертоносные человекo-машины - чувак, иногда закрывая глаза, я до сих пор вижу перекрестие визирных нитей в 105мм прицеле, представляя, как я расстреливаю кумулятивными и подкалиберными снарядами танк Т-72.
- Целься в шарнирную опору башни, - всегда твердил мой командир взвода. - Затем ударь их "ХЕПом" и разнеси на кусочки этих уебков-коммуняк.
"ХЕП" - означает взрывоопасный пластик Этот снаряд поражает поверхность вражеской башни, покрывает ее пластической взрывчаткой с детонатором замедленного действия, а затем взрывается внутри. Ломает и рвет в клочья экипаж со скоростью около 1200 футов в секунду. Мы называли это хлопающими колпачками, и это были большие колпачки. Да, я был таким засранцем. Я думал, что хочу убить всех русских за свою ебнутую страну.
Правда в том, что они убили бы меня первыми.
Так или иначе, в моем бараке был парень по имени сержант Сэнд[150]. Верно, песок, как это дерьмо на пляже. Он был во Вьетнаме. Танк 11-Echo. Ад на ебаных колесах, чувак. Вы их создаете, мы их уничтожаем. Мы едим напалм на завтрак и мочимся трансмиссионной жидкостью. Смазывай наши гребаные колеи твоими 16-летними подружками, чувак, и твоими мамашами тоже, и твоими папашами. Эй, Иван, где ты хочешь быть похороненным после того, как я нашпигую твой танк тепловыми снарядами в количестве достаточном, чтобы наполнить гребаную ванну, а? Жареные тосты, вот что мы сделаем. Мы раскачаем твой ебаный коммунистический мир, чувак!
Во всяком случае, я думал, что этот парень, Сэнд, крутой. Я боготворил этого парня. В 19 лет я думал, что если бы я хотел быть похожим на кого-то в мире, то это был бы сержант Сэнд. Батальон из одного отчаянного человека. Ходячий, говорящий мир гребаной боли.
Сейчас он мертв, или, по крайней мере, я так слышал. Его командировали обратно в Форт-Нокс, чтобы изучать новые танки M1A1, выпущенные в 82-м, с газотурбинным двигателем мощностью 1500лс, с полным вооружением. Они оказались куском дерьма, пока их не обновили до A2. Так или иначе, я слышал, что Сэнд однажды вечером подрался в баре в одном из "мокрых"[151] округов Кентукки и получил пулю в живот от какого-то реднека, который думал, что Сэнд всовывает его жене. Зная Сэнда, это, вероятно, было правдой. О, и это был черный парень, выполнивший работу, которая была кармической, потому что Сэнд был закоренелым расистом. Но это к делу не относится.
А может и да.
Во всяком случае, этот парень, Сэнд, гасил сигареты языком, потом улыбался, a потом глотал. Убил многих Чарли-коммуняк[152], и имел фотографии, доказывающие это. Говорил, что будет нервничать, если пройдет неделя и он никого не убьет. Во Вьетнаме 11-Echoes были на базе танка M60, и они раскатывали по джунглям с отрубленными головами на кольях, торчащих из зубчатых реек башенных отсеков. Говорил, что бросал вьетнамским детям активируемые влагой поражающие шарики, потому что они засунут их в рот, думая, что это дерьмо - конфеты.
Говорил, что служил тюремным надзирателем в Манхейме, и убил парня, который укусил его во время транспортировки; он ударил парня по голове дубинкой так много раз, что у того мозги начали выходить из ушей. У Сэнда была подружка-немка, которая говорила, что ее отец был охранником в "Бельзене"[153].
- Она может встать на руки, изогнуться и в такой позе лизать свою "киску", - хвастался Сэнд и это было правдой; я видел снимки. - Я ее возбуждал, потому что убивал парней, - утверждал Сэнд. - Она когда-то была шлюхой в Нюрнберге, занималась групповым сексом с нашими солдатами за 40 марок, - рассказывал Сэнд, - она может заглотать толстый двенадцатидюймовый[154] член целиком.
Я не верил, пока он не показал мне фотографии.
Вернемся к рассказу. Этот парень, Сэнд, я с ним тусовался. Мы пили эти большие бутылки "Хофбрау", комнатной температуры. По какой-то причине в Германии пиво не должно быть холодным. И, в любом случае, у Сэнда был сундучок под койкой, и я спросил его, что в нем.
- Ты не захочешь знать, - сказал он. - У тебя кишка тонка.
- Ну же, сержант, - умолял я пьяным голосом. - Что у тебя в сундучке?
Тогда Сэнд встал. Посмотрел на меня с каменным лицом. Вытащил этот сундук из-под койки и открыл его.
Первым делом он показал мне кость. Не знаю, два фута длиной или около того. Я посмотрел на него очень пристально, но я был пьян, понимаете? Мне потребовалось время, чтобы понять, что это была человеческая бедренная кость. Он сказал, что гулял на вечеринке в Сайгоне с 176-м отделением военной полиции, с ребятами из Военно-Морского Флота и с австралийскими спецназовцами; так они собрали кучу проституток и заплатили им, чтобы они ели говно.
