– Главное, сделайте так, чтобы они коснулись стены, – приказала рыжая. – Они всего лишь люди, а вы – нет.
Вампир выпустил черные когти, безумно улыбаясь и демонстрируя рот, полный острых клыков. Я сделал то же самое, приготовившись дорого продать свою жизнь.
– Давайте, святоши! – закричала Лилит и разразилась злым смехом на грани истерики: – Нападайте!
Они не заставили себя ждать. Бросились все как один. В руках у служителей находилось совершенно разное оружие, но огнестрельное они убрали. Наверное, боялись перестрелять друг друга в такой тесноте. Кресты и кинжалы. Кто-то сжимал аэрозоли со святой водой и серебром. Я и мистер Рот приняли первые удары, легко уклоняясь от них. Вильгельм, уйдя от серебряной струи, полоснул напавшего когтями по спине и толкнул на стену возле Лилит. Я не увидел, что произошло после, лишь вскрик, поэтому сделал почти то же самое, ногой отправив служителя на встречу со стеной. Едва тот коснулся ее, на ней показались оскаленные лица. Стена поглотила человека в куртке с крестом. На поверхности остались лишь части руки и лица, вмурованные туда и уже неживые. Орден впечатлился и стал нападать осторожнее, а мы – наоборот.
Налетали на них.
Резко.
Быстро.
Безжалостно.
Двоим удалось выбежать из номера, остальные не успели и остались навечно украшать стену «Дахштайна». Меня бросало в жар, я постоянно сглатывал слюну, взбудораженный схваткой.
– Не прикасайтесь к стенам! – отчаянный крик раздался из коридора.
Пока в номер никто не вошел, я протянул руку и рывком поднял рыжую с пола, обнимая за талию. Грудь нестерпимо ныла, но эта боль приносила удовольствие, я ощущал себя более живым, чем раньше. Лилит молчала, словно, наоборот, спряталась от внешних событий в глубины своего разума, как улитка в дом, что таскала на себе.
Мы поковыляли к потайному входу. Дверь тихо отъехала в сторону. С лестницы тянуло дымом и серой. Я и Лилит переступили полоску тонкой пыли, которая ознаменовала, что мы уже не в номере. За спиной было слишком тихо. Я обернулся, не в силах поверить, что вампир за нами не последовал. Мистер Рот стоял, упираясь руками в проем. Его лицо, подсвеченное полной луной, казалось гротескной посмертной маской.
– Мы в расчете, Лилит.
Рыжая вздрогнула. И я почувствовал, как она напряглась.
– Сбегаешь, как и всегда, – в голосе Лилит слышались издевка и, как ни странно, грусть.
Мистер Рот нервно повел плечами, словно сбрасывая слова демона, как налипшую грязь. Рыжая и вампир несколько мгновений мерились взглядами. В их лицах не осталось привычного мне недовольства друг другом. Так глядят люди, которые прощаются навсегда.
– Будто бы у меня есть выбор, – горько ухмыльнулся Рот.
– Вечно бегать не выйдет, Вильгельм. Однажды тебе придется встретиться с прошлым.
Вампир кивнул и растворился в сумерках комнаты. Я хотел было догнать его и заставить идти с нами, но рыжая покачала головой, останавливая.
– Отведи меня к вратам.
– Почему он сбежал? – злился я, бессильно сжимая руку в кулак.
– У него своя битва, та, что еще предстоит.
Она сняла мою руку с талии и повернулась ко мне лицом.
– Когда мы спустимся, ты должен сделать все, что я прикажу. Не слушай голос Фера Люция, если хочешь сохранить жизнь.
– Снова я слышу заботу? – сыронизировал я, пока она заглянула за ухо, чтобы оценить демоническую печать.
Лилит облизала пересохшие губы и искренне, по-настоящему улыбнулась, полностью преобразившись. Она присела на ступеньку и посмотрела в мои глаза.
– Перед тем как спуститься, я должна кое-что рассказать тебе, Дэн.
За двое суток до этого. Лилит
– Дэн, выметайся, – прорычала я и, проследив, чтобы Дэн покинул номер, захлопнула за ним дверь. Затем вернулась к Филиппу. Разбитое лицо опухло настолько, что я с трудом различала в этом месиве его глаза.
– Ну, давай, Первая. Принять смерть от твоих рук не так уж и плохо, – прошептали его губы в запекшейся крови.
Первая? Он шутит?
– Как ты меня назвал? Первая? Я не та Лилит, о которой ты подумал, – иронично протянула я, еле удержавшись от того, чтобы не наклониться и не слизнуть кровь с раздувшейся кожи.
Филипп тяжело засмеялся, демонстрируя окровавленные зубы.
– Так ты до сих пор в неведении… Лилит – его первое творение, которое он любил больше всех других демонов, восстала против порядков Ада, за что была наказана.
– Да, я знаю. Он убил ее, – нетерпеливо перебила я.
– Нет, не убил. Фер Люций пытал ее сотни веков в глубоких подвалах своего замка, а потом лишил воспоминаний и вселил в тело младенца. Девочка выросла в Богемии, а потом наступила на те же грабли, искушенная обещанием силы и мести. Это ты, Лилит. Ты – Первая и самая сильная из нас.
Я потеряла дар речи и отошла от Фила на несколько шагов. Внезапный холод разлился по позвоночнику. Я отвернулась и потерла мгновенно пересохшие глаза. Так же сухо было и во рту.
– Ты ведь не демон, – обескураженно произнесла я, сглатывая комок в горле.
– Я был им, пока не заключил сделку с доктором Фаустом. Он сделал невозможное и алхимическим заклинанием по примеру Фера Люция впечатал мою душу в тело младенца. Со мной осталась только память. Быть Филом Митсоном и дружить с Дэном мне понравилось настолько, что тело приняло душу, и теперь я человек. Демоны меня не чуют, как и я их. Я должен был всю жизнь защищать потомка Фауста от уготованной ему судьбы.
Что ж, весьма ожидаемо.
– Занятная история, но времени болтать с тобой у меня нет.
Я приблизилась к нему и выпустила когти. Филипп сжался, приготовившись принять смерть. Я наклонилась, молча разорвала веревки на его руках, а затем и ногах. Чувствуя на себе его изумленный взгляд, процедила:
– Я отпускаю вас при условии, что в полнолуние ты приведешь к отелю Ниотинского! До этого времени Дэн не должен знать о том, что я оставила вас в живых. Уйдете через подземный гараж.
Фил рвано дышал, прижимая руки к животу, словно ему было дурно. Хотя, думаю, так оно и было. Дэниэль хорошо его отделал. Митсон долго всматривался в мое лицо, силясь понять.
– Я принимаю твои условия, – отозвался он, и его глаза засветились надеждой, что слегка раздражало, но тем не менее вселяло веру, что, возможно, у меня получится задуманное.
Сейчас. Дэн
Моя челюсть буквально отвисла после ее рассказа, а тело застыло, словно стало деревянным. Я тяжело опустился на ступеньки и потер лоб, не в силах поверить, что она не убила Фила и Элишку.
– Я слышал крики в номере и чувствовал кровь.
Лилит издевательски вздернула бровь, и я почувствовал себя идиотом. Конечно, она внушила мне крики, а кровь и так была, я ведь сильно избил Митсона.
– Дэн, слушай внимательно. Мне осталось последнее дело, и ты мне поможешь. Я запечатаю врата с Фером Люцием внутри.
– Ты не сможешь, – возразил я. – Он сильнее. Пусть Орден попробует его убить.
Лилит хохотнула и с гримасой взялась за раненый бок.
– Прах тебя дери! Его нельзя так просто убить, но можно закрыть проход. Пока откроются следующие врата, у тебя будет время подготовиться.
– У меня? Меня, как и тебя, прикончит Орден, если нет – я сам себя убью! – вышло немного пафосно, но воспоминания о том, как я пожирал глаза, били по вернувшемуся чувству вины сильнее кнута. Я был уверен, что вскоре не смогу дышать от воспоминаний о совершенных убийствах.
– Дэн-Дэн. Те грехи, что ты совершил, невозможно исправить, но у тебя впереди долгая жизнь. Путь искупления подходит тебе как нельзя лучше. Ни один демон не щадил ничего живого, ты же до абсурда добрый. Так послужи человечеству!
Неверяще, я глядел на Лилит. Первый демон Ада говорила совершенно не свойственные ей вещи. Я лишь несогласно фыркнул в ответ.
– Фауст, ты понял? Ты сделаешь все, что я тебе скажу.
Нехотя кивнул, поднялся, снова приобнял ее и потащил на минус второй этаж. Я приготовился к тому, что на нас нападут, как только двери лифта поползут в стороны. Но нет – здесь царил красноватый полумрак, смешанный с серым дымом. Даже под отелем слышался грохот: стреляли служителя ордена, кто-то кричал, рычал, пищал. Эти звуки создавали какофонию в голове, мешая сосредоточиться на цели.
