Томми попытался что-то сказать, но Дел не дала ему этого сделать.
- Ты звонил, Томми? - спросила она, указывая на оставленный дворецким аппарат.
- Куда?
- Своему брату.
Томми хлопнул себя по лбу. Он совершенно забыл о Ги и о таинственной записке.
Дел вручила ему телефон, и Томми по памяти набрал номер начальника смены в пекарне "Нью Уорлд Сайгон".
Стараясь не потревожить Скути, миссис Пейн наклонилась вперед и выключила транстемпоральное радио, не дав Гленну Миллеру закончить свой "Маленький глиняный кувшинчик".
Ги ответил со второго звонка. Услышав голос Томми, он сказал:
- Ты должен был позвонить час назад.
- Извини, Ги, я не мог. Яхта, на которой мы вышли в море, потерпела крушение, и я...
- Кто потерпел крушение?
- Ты перевел записку? - спросил Томми, предпочитая не отвечать на вопрос брата.
Ги Мин немного поколебался, потом осторожно осведомился:
- Та блондинка все еще с тобой?
- Да.
- Лучше бы ее не было.
Томми посмотрел на Дел и улыбнулся.
- Как бы там ни было, она со мной.
- Это скверно.
- А мне кажется, совсем нет. Она напоминает мне комикс.
- Как это?
- Ну как если бы Стивен Кинг занимался мультипликацией.
Ги не ответил. В его молчании Томми уловил хорошо знакомые ему нотки смятения и растерянности.
- Ты сумел перевести записку? - снова спросил он, слегка повысив голос.
- Она так и не высохла до конца, как я надеялся, поэтому я не могу сообщить тебе полный перевод всего, что там было написано, но кое-что я разобрал. И этого было достаточно, чтобы серьезно меня напугать. Во всяком случае, никакая банда за тобой не охотится, Томми.
- А кто же?
- Я.., я не уверен. Но тебе необходимо немедленно поехать к маме и поговорить с ней.
От удивления Томми заморгал обоими глазами и привстал с кресла. Вновь проснувшееся чувство вины заставило его ладони вспотеть, и он едва не выронил телефон.
- Да. Чем больше я работал над запиской, тем сильнее она меня беспокоила, и...
- Ты говоришь - к маме?
- Мне нужно было с кем-то посоветоваться, и я позвонил ей.
- Ты разбудил маму? - не веря своим ушам, переспросил Томми.
- Как только я рассказал ей о записке - то, что сумел понять, - она тоже испугалась и велела разыскать тебя как можно скорее.
Томми принялся нервно расхаживать из стороны в сторону, время от времени поглядывая то на Дел, то на ее мать.
- Честно говоря, Ги, мне очень не хотелось бы, чтобы мама знала... - сказал он.
- Она хорошо разбирается в традициях старины, а эта.., эта штука скорее всего не принадлежит нашему миру.
- Мама скажет, что я пью слишком много виски, как...
- Она ждет тебя, Томми.
- ..Как мой спятивший детектив Нгуэн. - Томми почувствовал, что во рту у него пересохло. - Она ждет меня?
- У тебя не слишком много времени, Томми, поэтому поспеши, пока не стало совсем худо. Только не бери с собой блондинку.
- Ничего не поделаешь, придется.
- Это скверно, - Повторил Ги.
Томми бросил на Дел быстрый взгляд. Ничего скверного в ней определенно не было. За время своего отсутствия она успела причесаться и даже, кажется, слегка подкрасить ресницы. Улыбка у нее была, во всяком случае, самая приятная. Перехватив его взгляд. Дел озорно подмигнула.
- Очень скверно, - сказал Ги в третий раз.
- Ты это уже говорил.
В трубке было слышно, как Ги Мин вздохнул.
- Пожалей хотя бы мать, у нее был трудный день, - упрекнул он брата.
- Я тоже не на пляже валялся.
- Постой, да ты же не знаешь!.. Май сбежала. Май - так звали их младшую сестру.
- Сбежала? - потрясение переспросил Томми. - Куда? С кем?!
- С каким-то факиром или магом.
- С магом?!
- Да. Никто из нас не знал, что она встречается с магом.
- Я вообще впервые об этом слышу! - воскликнул Томми, стараясь отвести от себя возможные подозрения в причастности к этому делу или - упаси, Господи! - в заговоре с сестрой, проявившей такую неслыханную самостоятельность.
- С магом! - вздохнула в своем кресле экс-балерина, которая не спала двадцать восемь лет подряд. - Как это романтично!
- Его имя - Роланд Айронрайт, - сказал Ги.
- По-моему, это не вьетнамское имя, - заметил Томми.
- Все верно, братишка. Теперь понимаешь, как нашей маме было тяжело узнать об этом?
- О Боже! - Томми представил себе настроение, в котором будет пребывать его матушка, когда он заявится к ней домой вместе с Дел, и ему стало совсем нехорошо.
- Этот факир выступает главным образом в Вегасе, - продолжал Ги. - Он и Май сели в самолет, слетали туда и быстренько поженились, а мама узнала об этом только сегодня вечером. Она даже мне ничего не сказала, пока я не позвонил с этой запиской, так что пожалей маму, Томми!
Томми почувствовал жгучее раскаяние.
- Мне следовало приехать на ужин и попробовать ее ком-тай-кам.
- Поезжай сейчас, - сказал Ги. - Может быть, она сумеет тебе помочь. Во всяком случае, она, сказала, чтобы ты поторопился.
- Спасибо, Ги. Я... Ты мне очень дорог.
- Ну... И ты мне тоже, Томми.
- Я люблю тебя, Тона, и Май, и маму, и папу... честное слово, я люблю всех вас, но мне нужно.., я хочу быть свободным. Независимым.
- Я знаю, братишка, все знаю. Вот что, я позвоню маме и подготовлю ее. Скажу, что ты едешь. А ты поспеши, у тебя почти не осталось времени.
Когда Томми дал отбой, он увидел, что мать Дел вытирает платочком слезы с глаз.
- Я так расчувствовалась! - сказала она с дрожью в голосе. - Это очень трогательно - почти так же трогательно, как речь, которую произносил Фрэнк Синатра на похоронах Неда. Он...
Она всхлипнула, и Дел положила руку на плечо матери.
- Ну, ну, мама, все в порядке!
Миссис Пейн высморкалась и сказала, обращаясь к Томми:
- Фрэнк говорил очень красиво и очень проникновенно. Разве не так, Дел?
- Как и всегда, - подтвердила Дел. - Это было первоклассное шоу.
- Даже мои конвоиры прослезились, - продолжала миссис Пейн. - Мне разрешили пойти на похороны только в сопровождении двух здоровенных копов, потому что я была задержана по обвинению в убийстве.
- Я в курсе, - заверил ее Томми.
- Но я не держу на них зла, - заявила она. - Полиция знала, что я выстрелила Неду прямо в сердце, и не могла рассматривать это иначе, как предумышленное убийство. Они оказались слепы и не сумели распознать очевидную истину, однако в конечном итоге все кончилось хорошо. Как бы там ни было, эти два милых полицейских были очень тронуты всеми теми прекрасными словами, которые сказал о Неде Фрэнк, а когда он запел свое знаменитое "Это был славный год", они не выдержали и зарыдали как дети. Мне пришлось отдать им почти все мои салфетки.
В растерянности Томми не сразу нашел приличествующие случаю слова.
- Какая трагедия, - промямлил он наконец, - умереть таким молодым...
