Иннокентий бросил на него колючий взгляд, но ничего не сказал.
Джипы уже уехали, Алексей помахал им рукой, грустная улыбка скользнула по его губам.
– Сейчас к нам подъедет инструктор, – сказал Петр Васильевич.
До Александры дошло не сразу: какой еще инструктор, ах да, они же должны идти в поход с инструктором. Его фамилия и имя были написаны крупными буквами на плакате, висевшем в холле, там же, где была напечатана программа пребывания в гостинице «Уральские дали». Кажется, его звали Николай Кузичев.
– Что-то он запаздывает… – недовольно сказал Иннокентий.
– Машина уже едет, – ответил Петр Васильевич. – Я слышу звук мотора.
Александра прислушалась: к ее стыду, она ничего не слышала, наверное, у Петра Васильевича специально тренированный слух.
– Вы охотник? – спросила она его.
– Иногда хожу. А почему вы спросили об этом?
– Вы услышали звук мотора, а я ничего не слышу, – призналась Александра.
– А… это да, у охотников слух тренированный, – согласился он. – Что есть, то есть… Привыкли слышать тишину…
Черный джип вынырнул из-за деревьев и остановился. Из него вышел, нет, точнее, вывалился высокий сухощавый человек, которому при ближайшем рассмотрении можно было дать и сорок, и пятьдесят лет.
Он подошел к ним и представился:
– Кузичев Николай Павлович. Ваш инструктор. Надеюсь, не опоздал.
Лиля придирчиво осмотрела его с головы до ног и протянула руку.
– Лилия Шамсанова.
Но он словно не заметил протянутой руки, кратко кивнул:
– Хорошо. Давайте по порядку…
Про такие лица, какое было у их инструктора, обычно говорили «дубленое». Оно было сильно загорелым и обветренным. Тонкие губы и резкие носогубные складки. И вообще было похоже, что лицо ваял скульптор, не заботясь об отделке.
Когда все представились, Николай обвел их безразличным взглядом, таким, наверное, обводят стадо скота, и сказал негромким голосом:
– Прошу слушаться меня… – Александре показалось, что он чуть не добавил слово «беспрекословно», но в последний момент передумал, – …со вниманием. Это не подмосковный лес с пеньками. Это суровый край, здесь туристов могут подстерегать разные опасности, так что прошу не отставать и ко всем моим командам относиться как к руководству к действию.
Было видно, что эти слова он говорил много раз, поэтому уже и не особо придавал им значения, это была инструкция, которую ему нужно было отбарабанить перед своими подопечными.
– Все понятно?
– Все ясно, командир! – ответил за всех Петр Васильевич и погладил свои усы. – Два раза повторять не надо.
– Очень хорошо, что не надо. Я рад, а то туристы попадаются разные, и бывает так, что неприятностей не оберешься. По их же вине.
– Вот нудный тип, – шепнула Лилька Александре. – Я думала, будет симпатичный молодой человек, спортивный…
«Наверное, хотела Вячеславу нос утереть и сыграть на струнках ревности», – непонятно почему подумала Александра.
Они шли друг за другом. Погода была неустойчивой: солнце сменялось пасмурностью, а пасмурность снова – солнцем. Один раз Александра увидела, как белка молнией скользнула по сосне и скрылась в верхних ветвях. Перед Александрой шла Лилька, Вячеслав был в середине группы.
Через два часа объявили привал и обед.
– Разводим костер, – сказал Николай. – И обедаем. Для начала собираем материал для растопки. Туристы со стажем здесь есть?
Руку поднял один Петр Васильевич.
– Понятно. Но вас я гонять не стану из уважения к возрасту.
– И на том спасибо, – и уральский пенсионер привычным жестом погладил свои усы.
– За заготовкой материала для костра пойдут дамы. Лариса и… – он показал на Александру.
– Лиля, – поправила его Лилька.
Инструктор поморщился, но ничего не сказал.
– Объясняю, какой материал нужно принести. Тонкие сухие ветки толщиной со спичку. Это раз. И ветки потолще – величиной с карандаш – это два. И не забудьте про паутинку – мелкие сухие еловые веточки.
– А где мы их найдем? – Судя по тону и выражению Лилькиного лица, у них с инструктором установилась взаимная «любовь».
– Находите крупную ель, поднимаете нижние ветки и там же увидите мелкие сухие. Задача ясна?
– И сколько нам нужно набрать этого материала?
– Чем больше – тем лучше.
И он повернулся к ним спиной, тем самым показывая, что разговор окончен.
– Мужчины пойдут за бревнами…
Лиля с Александрой отправились к близлежащим деревьям. Александра нагнулась за сухими ветками, когда Лиля позвала ее:
– Сань!
– Да, – машинально откликнулась она.
– Не нравится мне все это, – тихо сказала она.
– Что именно?
– Подойди сюда, ближе… – попросила Лиля.
– Да я и так рядом.
– Не хочу говорить громко, вдруг нас подслушивают.
– Тут никого нет.
– А мне так не кажется. У меня есть впечатление, что за нами следят. Следят всю дорогу. – Внутри у Александры неприятно заныло.
– Тебе так кажется, – спросила она, делая ударение на слове «кажется», – или у тебя есть какие-то доказательства и факты?
Лилька тряхнула головой: прядь светлых волос выбилась из-под шапочки.
– Я несколько раз оборачивалась, и мне казалось, что я вижу человека, следящего за нами. Он почти сливался с деревьями, и его было не видно.
– Он что… шел за нами? – хриплым шепотом спросила Александра.
– Да. Как тень. Неужели его никто не видел, кроме меня? Я думала, что это галлюцинация, но пришла к выводу, что нет.
– А почему ты никому не сказала об этом?
– Потому… Я решила не поднимать панику, и так неприятностей у нас хватает. – Об этом только Кирилл знает, с ним я поделилась. Ну что ты скажешь по этому поводу, Сань?
– Пока – ничего. – Ей ужасно хотелось поделиться своими опасениями с Лилей, но она подумала, что тем самым усилит Лилькин страх, и так та напугана, и поднимать сейчас панику и тревогу совершенно ни к чему. Даже если она думает и чувствует так же, как Лилька.
– Ой, – сказала Лилька, отступившись в сторону. – Я, кажется, ноги промочила. У тебя есть пара сухих носков?
– Есть.
– А я безалаберная – забыла. Дашь свои?
– Без вопросов.
Они несколько раз возвращались с охапками хвороста, Лилька трудилась как пчелка, очевидно, желая доказать всем свою профпригодность для туристического похода.
…Наконец костер был разведен. Сначала он дымил, чах и гас, потом языки пламени становились все чище: без гари и дыма, от которых слезились глаза и хотелось чихать.
Пламя лизало толстые бревна, которые загорались медленно, постепенно. Александра и Лиля подкладывали в костер хворост, и вот костер взметнулся вверх, и искры с удовольствием рассыпались в воздухе.
– В-о-о-т, – протянул Петр Васильевич. – Красота.
Игорь переглянулся с Татьяной, присел на корточки и протянул к костру руки. Татьяна последовала его примеру. Похоже, они спелись, подумала Александра, хотя, возможно, журналистка маскируется. Неизвестно, что она наплела Игорю, чтобы только попасть в этот поход.
Они поели. Никогда еще Александре не казалась гречневая каша с мясом такой вкусной, и колбасный фарш, и фруктово-ягодное повидло. А горячий чай приятно согревал, и тепло растекалось по телу.
Александру поразил тот факт, что все они, члены группы, друг с другом разговаривали мало, общались как бы неохотно и вообще старались как можно меньше контактировать. Потушив костер, снова двинулись в путь. День по-прежнему был серым, без проблесков солнца. Поднялся ветер: жесткий колючий, от него приходилось увертываться и наклонять голову, как будто собираясь с кем-то бодаться.
Больше привалов они уже не делали, только останавливались на краткий отдых и, сделав эту паузу, снова трогались в путь.
В начале четвертого инструктор остановился и воткнул палки в снег.
– Останавливаемся на ночлег, – сказал Николай, оглядывая пространство вокруг. – И первым делом нам нужно сделать площадку.
Работа закипела. Место, предназначенное для площадки, было тщательно очищено от камней и выровнено. Какое-то время они все дружно топтались на площадке, не снимая лыж – утрамбовывая снег, и со стороны можно было подумать, что они исполняют какой-то сложный ритуальный танец. Наконец Николай махнул рукой, что означало: дело сделано, и все остановились.
