- Ладно, раз пришли - посмотрим, что тут есть, - подает голос Олег.
Чуть поодаль вырисовываются еще какие-то строения, ржавые железные фермы, но нам сейчас не до них. Первым делом - обследовать дом.
Олег берется за ручку обшарпанной двери, и дверь со скрипом отворяется. В полутемных сенях - запах сырости и запустения. Олег толкает вторую дверь, и мы оказываемся в комнате. Здесь тоже осыпавшаяся штукатурка, на полу - обломки мебели, битое стекло. В углу - закопченная железная печка. С потолка свисают обрывки проводов.
- Так, тут ничего интересного, - констатирует Олег. - Пошли дальше.
В следующей комнате то же самое, только сохранилось несколько продавленных кресел, да на стене висят старинные часы. Естественно, сломанные - колесики от них валяются по всей комнате. Отсюда лестница ведет на второй этаж. Осторожно поднимаемся по ней. Лестница громко скрипит под ногами, того и гляди рассыплется. Но нет, ничего, держит.
На втором этаже несколько светлее. Стены - в потеках сырости, один из углов комнаты закопчен - видимо, здесь жгли костер из остатков мебели.
Вот и последняя комната, маленькая, такая же заброшенная, как и все остальные. На потолке из-под обвалившейся штукатурки видна дранка. В углу - покрытый толстым слоем пыли старинный письменный стол с гнутыми ножками, и на столе - старая общая тетрадь с выцветшей обложкой. Олег сразу устремляется к ней.
Тетрадь исписана примерно наполовину, и в том месте, где кончаются записи, в нее вместо закладки вложен пожелтевший обрывок газеты.
- Ладно, думаю, стоит здесь сделать привал. Спустимся вниз, разведем огонь в печке и почитаем, что тут написано, - предлагает Олег.
Против такого плана никто не возражает, и мы снова спускаемся вниз. Да, обычный заброшенный дом. Ничего особенного. Хотя нет, одна странность все же есть: нигде не видно ни одной пустой бутылки, или хотя бы бутылочных осколков. Обычно в заброшенных домах подобного добра хватает. Но, с другой стороны, какой дурак попрется выпивать в такую даль, на болото? Я прячу ракетницу обратно в рюкзак и достаю бутерброды и термос с чаем.
Глеб с Андреем уже суют обломки мебели в печку и пытаются ее растопить. С третьей попытки им это, наконец, удается. В печке разгорается, весело треща, пламя, она начинает гудеть, постепенно в комнате становится теплее и как-то уютнее. Мы с Олегом приносим из соседней комнаты уцелевшие кресла, стряхиваем с них пыль и рассаживаемся. Броня тут же принимается грызть яблоко, Глеб с Андрюшей дружно закуривают, я достаю бутерброд с колбасой и впиваюсь в него зубами.
- Ну, посмотрим, что здесь пишут, - Олег раскрывает тетрадь на первой странице. - О, интересное изречение: "Грешник, к тебе обращаюсь я: беги отсюда! Ибо праведник не придет сюда." Выходит, все мы грешники, как я в общем-то и подозревал.
- Ладно, чего там дальше? - осведомился Глеб.
- Сейчас. Ага, вот, разобрал. Тут дальше идет дневник. Только непонятно, какой год. Одни числа. Значит так, начинается с 16 мая.
"16 мая. Пробовали выйти по той же тропе. Не можем пройти. Что-то не пускает… Зачеркнуто… Дальше неразборчиво… Ага, вот: Вернулись. Припасов хватит на три дня. Завтра обследуем другие выходы.
17 мая. Прошли ко второму дому. Кругом черви и еще какая-то дрянь. Пришлось вернуться. Пробовали через болото. Пашка чуть не утонул, еле вытащили.
18 мая. Пропал Степан. Пошел на разведку в сторону насыпи и не вернулся. Васе послышался крик, но он не уверен. Степана искали до вечера - никаких следов.
19 мая. Снова ходили к тропе. Но там что-то… Нет, не хватает слов. Но это что-то ужасное. Опомнились только здесь. Решили больше туда не ходить".
- Ну что, хватит? - усмехнулся Олег, - хорошо запугивают? - Однако в его веселости явно было что-то наигранное. По-моему, дневник и на самого Олега произвел впечатление.
- Читай дальше, - отозвался Глеб.
- А, может, не надо? - испуганно спросила Кристина.
- Ладно, потом дочитаем. Времени у нас хватает. Давайте жрать, - согласился Олег.
Намеренно грубоватые слова сделали свое дело - напряжение ослабло, все зашевелились, доставая еду и придвигаясь поближе друг к другу.
- Про это место вообще разные слухи ходят, - рассказывая, Олег, не забывал жевать колбасу (впрочем, остальные, хоть и слушали, делали то же самое). - Один мой знакомый, после того, как здесь побывал, в кришнаиты подался. А раньше ни чем таким не интересовался - работал диск-жокеем, еще где-то подрабатывал, а в свободное время, в основном, бухал и по бабам шлялся. А сейчас все забросил, сидит дома, книжки по кришнаизму читает, медитирует и бормочет "Харе Кришна". Вот такие дела.
- А Петька-фарцовщик отсюда с японским магнитофоном вернулся, - сказал Андрюша. - Если не врет. Магнитофон-то он и в другом месте достать мог. Но говорит, здесь нашел. И ни в какие кришнаиты не записывался.
- Ну почему обязательно в кришнаиты? Это я так, для примера. Другие в православие ударяются, в баптизм, кое-кто - в буддизм, в философские разные изыски… Меняются здесь люди, вот в чем дело. Только никто не рассказывает, что с ним тут произошло. Ни один. Не хотят. Или не могут.
- Ну почему? Петька рассказывал. Ходил он тут, ходил, потом смотрит - магнитофон лежит. Он его взял, походил еще, больше ничего не нашел и вернулся.
- Сам же говоришь, что Петька твой - трепло. А магнитофон мог где угодно добыть - это для него не проблема, - заметил я.
- Может, и так. Не знаю.
- А кое-кто отсюда вообще не вернулся, - мрачно пробурчал Глеб. - Пропали - и все. Никаких следов.
- А ты таких знаешь? Из твоих знакомых тут кто-нибудь пропал? - набросился на него я. Тут девочки и так сидят, зубами стучат и дрожат, а он еще страху нагоняет.
- Из моих знакомых - нет. Но мне рассказывали.
- Мало ли, что тебе рассказывали! Вон Андрею Петька тоже лапши на уши навешал. Про магнитофон.
Глеб обиделся и замолчал.
- Давайте дневник дальше почитаем, - предложила Дина.
- Давайте, - Олег снова взял в руки тетрадь.
- Ой, не надо. Я боюсь, - Кристина действительно вся дрожала. - Лучше уйдем отсюда.
- Ну чего ты, - попытался успокоить ее я. - Ничего тут страшного нет. Обыкновенный заброшенный дом. А Глебовы рассказки, или дневник… - я осекся, увидев побелевшее лицо и расширенные от ужаса глаза Брони. Она смотрела словно сквозь меня. Вернее, на нечто за моей спиной.
Реакция у меня, в общем, неплохая. Я резко опрокинулся назад вместе с креслом, рубанув рукой позади себя. Но рука лишь рассекла воздух, а я больно ударился затылком. Перевернувшись, я поспешил вскочить на ноги, чувствуя себя последним дураком - и невольно попятился. Из-под двери выползала, отблескивая черным глянцем, скользкая шевелящаяся масса, извиваясь отростками щупальцев. Дверь уже трещала под напором этой мрази. Хорошо еще, кто-то догадался запереть дверь на засов - чтоб не скрипела.
