Когда мать была уже у двери, Трис позвала ее:
— Мам?
— М?
— Я согласна.
Пайпер непонимающе взглянула на дочь.
— Давай уедем отсюда, — сказала Трис. К горлу подступали слезы, но она сжала зубы и сумела не заплакать. — Давай уедем отсюда навсегда.
Глава 4.
Изнывая от скуки, он постучал палкой по пустой консервной банке, в то время как его новые товарищи выстраивались в длинную очередь за бесплатной едой. Машину еще только начали разгружать, а они уже вовсю суетились и толкали друг друга локтями. Иногда он тоже вставал в конец очереди и притворялся ужасно голодным, чтобы потом отдать свою порцию костлявым бродячим псам.
Кроме периодических кормежек, волонтеры организовывали раздачи чистой одежды и предметов первой необходимости, и в теплые месяцы года здесь не так и плохо жилось, если закрыть глаза на полное отсутствие электричества, центрального отопления и горячей воды. Питьевую воду можно было набрать из ржавеющих колонок в парках, за которыми садовые службы давно не ухаживали. Подземные трубы местами прогнили, но некоторые колонки все еще исправно работали. Зимой приходилось сбивать с железных носиков твердый налипший лед, а люди замерзали насмерть, не в состоянии согреться.
Обо всех этих трудностях он услышал от старожилов. Они же и провели ему краткий курс выживания на улице.
Но холод был ему ничуть не страшен. Как и голод. И темнота… Он до смерти боялся впасть в помешательство. Поэтому он пришел сюда. Близость людей помогала ему сохранить рассудок. К тому же, если все-таки произойдет беда, грязного бродягу вряд ли станут искать. Они и так постоянно пропадали, но другие бездомные ни разу не трубили тревогу и листовок на столбах он тоже отчего-то не видел. Кто знает? Возможно, за кем-нибудь из них и явился Малах ха-Мавет.
Не то чтобы эта мысль была утешительной.
Он чувствовал себя законченным эгоистом. Присмотрел себе глухой угол и спрятался, спасся бегством, как последний трус. Сколько времени прошло? Пару месяцев? А его до сих пор не раскрыли. Ни один из его приятелей не заподозрил, что под смердящими лохмотьями скрывается серийный убийца. И темный бог.
Однако больше всего он переживал из-за недостатка нормальных сигарет. Даже самых дешевых и отвратительных вечно не хватало, а уж качественные ценились на вес золота. Все, что удавалось добыть из контейнеров, — подержанные вещи, свечи, одеяла, лекарства, — он выменивал на курево.
Когда перед ним в грязь плюхнулось две пачки «Кэптен Блэк», он решил, что наконец-то свихнулся. Он сгреб сигареты дрожащей рукой, ощупал со всех сторон и заглянул внутрь, убеждаясь в их реальности, и лишь после этого поднял взгляд на своего благодетеля.
Точнее, благодетельницу. Она отрастила и заново покрасила волосы, и темно-зеленый цвет у самых корней плавно перетекал в небесно-голубой на кончиках, пройдя через дюжину промежуточных оттенков. С золотыми серьгами-кольцами в ушах и в обтягивающих джинсах Хлоя выглядела сногсшибательно. Она до сих пор не рассталась с его кожаной курткой.
— Это взятка, — объяснила она, — чтобы поговорить.
— Как ты меня нашла?
— Мы вроде бы на этом специализируемся? На поиске людей? — Сидни не сводил с нее красных, воспаленных глаз, так что она добавила: — Расспросила местных бомжей, доволен?
— Что тебе надо?
— Хм… — Она сунула руки в карманы. — Пожалуй, я хочу тебе помочь.
— Мне не нужна твоя помощь. — Зажав в зубах сигарету, он чиркнул одной отсыревшей спичкой о коробок, потом второй, третьей. Спички не загорались. Сжалившись, Хлоя бросила ему зажигалку. — Какое тебе вообще до меня дело?
— Ты же мне помог, — она дернула плечом, — в некотором роде. Хоть и не очень хотел. К тому же мы столкнулись с одинаковыми трудностями. — Хлоя нависла над ним, загораживая солнечный свет: — Сечешь, о чем я говорю, командир?
Сидни заморгал.
— Ты…
— Да. С той лишь разницей, что мой Видящий мертв. Мой Видящий мертв, — повторила она и постучала себя пальцем по виску, — а он остался здесь.
Хлоя поведала ему свою теорию, привела доказательства, вскользь упомянув о Таре и Лиз, но им было не суждено разрешить самый важный вопрос. Даже если все так и есть, если Видящие неким образом поместили им в голову злобных демонов, тогда как с этим бороться? Как извлечь их оттуда и можно ли это сделать без ущерба для мозга? А если повреждений не избежать, то насколько серьезных? И что, если спасение только одно, — смерть? Сидни ни за что не соглашался предоставить свой разум для экспериментов, да Хлоя и сама бы не взялась проводить столь сложные манипуляции. Конечно, можно было нанять настоящего врача, но что бы они ему сказали?
Райс утверждал, что Ангел Смерти — не еще одна личность, хотя и признавал, что не является экспертом в этой области. Хлоя была с ним солидарна. Как иначе она могла видеть своего спутника? А она точно его видела, видела глазами, она могла в этом поклясться. Но он приходил лишь тогда, когда она оставалась одна. Может быть, и Тара перед смертью воочию убедилась в его существовании, — теперь уже не спросишь.
— У тебя есть способы надавить на Дроу?
Сидни покачал головой.
— Какие? Она же в зеркале живет. Так, как ты, я поступить не могу, да и не собираюсь. Во-первых, Райс полностью доволен своим положением, и даже при том, как он мне предан, он не станет пренебрегать своими обязанностями. Во-вторых, Дроу оставила меня в покое. И я рад, что больше ее не слышу и не вижу.
— Но ведь она…
— Убила Шену? Да. Наверное. Я не знаю. Если Ангел не действует сам по себе. Или не руководствуется какими-то скрытыми желаниями носителя…
— Слушай, — Хлоя вдруг разозлилась, — я пришла сюда не для того, чтобы участвовать в сеансе самобичевания. Если тебе нравится думать, что ты задушил свою подружку по доброй воле, — пожалуйста.
— А твои напарницы? — не сдавался Сидни. — У тебя не было причин их ненавидеть?
— Это не относится к делу.
— Нет, относится.
— Как скажешь, — холодно отозвалась она.
Вот же упрямец. Неужели он не хочет излечиться? Освободиться от чужого влияния? Хлоя обратилась к нему не из чистого альтруизма. Она надеялась, что его выздоровление как-нибудь поможет и ей в том числе. Аирре говорил Лотти, что Ангела — или, по крайней мере, его концепцию — Видящие создавали вместе. Она чересчур поторопилась с его устранением, но что толку плакать над пролитым молоком? Если Дроу и не сможет вытащить Ангела напрямую, может, она знает другие способы.
После минутного молчания Хлоя предложила:
— Мы могли бы разбить ее зеркало.
— Простое решение, да? И чего мы добьемся? Что помешает ей найти другое жилище, после того как мы разгромим это? Хочешь ее разозлить?
— Твои варианты?
Сидни пораскинул мозгами.
— Помню, что как только мы выбрались из Бэрр-Шахат, первым делом Дроу захотела зеркало побольше, — произнес он. — Ей было тесно.
Хлоя тут же заинтересовалась:
— Тесно где?
— Мы носили ее в маленькой коробочке для пудры. Ничего другого не нашлось, и она как будто… не помещалась туда целиком. Дроу без конца вертелась, пыталась устроиться поудобнее, но безуспешно.
— И куда подевалась эта коробочка?
— Ее забрала Шена. Как сувенир? Она была почти пустая.
— Сувенир из Могильной ямы? — изогнула брови Хлоя. — Как-то слишком своеобразно. Нет ли тут другой причины? — Она постучала себя пальцем по губам. — Ты хорошо помнишь, как она выглядела? В гардеробной ее не было?
— Нет. Я бы обратил внимание.
— А где еще она может быть?
Сидни пожал плечами.
— Без понятия. Если только Шена ее не выбросила… — тут он осекся. — Кажется, я знаю. Есть еще одно место, где мы не смотрели. Но какая разница? Думаешь, она нужна Дроу?
— Вот это мы и попробуем выяснить.
Однако Хлое пришлось уйти ни с чем. Он не отдал ей ключи и не согласился пойти в квартиру сам. Сидни ничуть не верил в успех операции и сердился на Хлою, потому что она вновь разбередила ему душу. И только спустя несколько дней, истерзав себя сомнениями, он решился положиться на чужую веру.
