О чем это он? Подумаем… Он прибыл не по делу, а отдохнуть, но упоминание о душе – это братья. В чем можно не сомневаться в отношении братьев? Только в том, что раз уж они прибыли на вечер – значит у них есть очень серьёзное дело. Он не мог не почувствовать, что братья в полной силе. Они всегда ему нравились, а значит, он готов вступить в Игру на их стороне, если только он не будет их мишенью. Это все? Нет. Инк слишком опытен, чтобы отделываться такой банальщиной. Что еще? Реска? Кто-то из гостей? Слишком много вариантов, чтобы вычленить нужный.
- Проходи в зал. Остальные уже там.
- Прибыли все?
- Ждем лишь Брена.
- Как всегда. Впрочем, он за дверью.
Бониард слегка позавидовал такой сенситивности. Брена даже в радиусе десятка метров он мог почувствовать разве что, находясь на пике силы, а Инк явно давно уже не питался. Или питался? Тогда почему он настолько пустой? Тоже интересный момент.
- Брен, входите скорее. Я крайне рад, что еще один из старшего поколения наконец-то присоединился к нам.
Еще один? Старшее поколение не так многочисленно теперь. Неужели братья? Точно они. Да еще и на пике силы, или очень близко к тому. Крайне не хотелось бы с ними встречаться, но что теперь сделаешь… Они уже наверняка почувствовали меня, да и уходить теперь было бы невежливо по отношению к Бониарду. Ну-ка… Реска. Инк. Наймер и братья. Остальные слишком слабы чтобы на них обращать внимание. Хотя, не обращать на них внимание опасно. Тем более, когда эти пятеро здесь. Из них всех, какое-то подобие союза у меня было только с Наймером, но не получилось… Нет уж, каждый сам за себя.
- Благодарю за гостеприимство, Бониард. Вы учтивы как всегда. С вашего позволения я пожалуй присоединюсь к остальным гостям.
- Разумеется.
Ночь – время, когда становится возможным невозможное. Время, когда тайны тоже живут своей жизнью, и могут показаться, а могут заползти в такую глубокую нору, что вытащить их оттуда не представится возможности никому. Время, когда Игра идет полным ходом, и случайная оговорка может стать причиной взлёта или краха. Ночь это больше, чем всё перечисленное. Ночь это жизнь.
Но так же Ночь может стать временем покоя и сна. Временем, когда всё замирает и опустошается. Временем, когда либо едите вы, либо едят вас. И даже Дитя Ночи не могут отрицать, что Ночь больше и этого. Что Ночь – это смерть.
Никто не понимает сути двойственности вещей так хорошо, как Дети Ночи, и никто кроме них не умеет так умело играть на этом.
Бладер покачал головой. Он столько сил потратил, чтобы найти эту парочку для своего нового приобретения, а тот сидит рядом и не проявляет к ним никакого интереса. Что же должно произойти, чтобы этот Мараин наконец-то начал питаться? Они орут друг на друга уже битых два часа, а он сидит и зевает. Зевает!!! Мда… Дело похоже совсем плохо. Его зевание означает, что энергия потихоньку утекает из него, а он не умеет её останавливать.
- Ну и зачем, наконец, ты меня сюда притащил? Они ругаются, а мы подглядываем. Ты что, извращенец?
- Тебе нужны силы, Дитя. Тебе нужна их ярость. Еще немного времени и их ярость…
- И их ярость никогда не выльется наружу.
Бладер в изумлении посмотрел на Мараина.
- Объясни – потребовал он.
- Это ругань. С яростью у неё мало общего. Скоро они устанут и прекратят.
- Но тебе же нужна еда.
- А как я буду есть то, что даже не представляю себе, ты об этом подумал?
- Ну…
Бладер уже неуверенно посмотрел на ругающихся. Если говорить по правде, он понятия не имел, как питаются Мараины. Его собственное питание было намного проще и понятнее.
Мараин устало поднялся со своего места, потянулся и тихо сказал:
- Пойду пройдусь… Здесь сидеть толку никакого.
- Что!?! – возмутился Бладер.
- Что слышал.
И неожиданно для него, Мараин направился к ругающейся парочке.
- Господа, не стоит употреблять таких слов.
- А ты еще кто такой, чтобы нам указывать.
- Ну пожалуй если кто-то и мог бы вам указать – то это я.
- Не лезь не в своё дело, придурок.
- Это невежливо с вашей стороны.
- Да мне плевать, вежливо это или нет. Отвали.
- А не то что? Вы сделаете мне больно? Врядли таким слабакам как вы, удастся это. Вы даже друг с другом разобраться не можете, не говоря уж о ком-нибудь другом. Вы всего лишь щенки, которые тявкают, но не кусают. Да и тявкать то вы не особо умеете…
Мощный удар поверг Мараина на землю, прежде чем он успел договорить. Изумленный Бладер наблюдал, как Мараин, который мог походя раскидать дюжину таких буянов, прикрыл лицо руками и закричал:
- Не бейте меня!
Некоторое время удары сыпались только от одного, но чуть позже подключился и второй смутьян. Мараин, валяясь на земле, осыпаемый градом ударов, ухитрился извернуться, и ткнуть одного из нападавших в пах. У того перехватило дыхание, и чуть позже, когда он восстановил его, он накинулся на Мараина с удвоенной силой. Однако тот и не думал подниматься, и вместо этого провернул то же самое со вторым.
Бладер уже хотел подняться и подойти, когда Мараин неожиданно резко вскочил на ноги, и приник губами ко рту одного из нападавших.
- Ах ты … гребаный – заорал второй и принялся бить с еще большим энтузиазмом.
Однако Бладер резко застыл, чувствуя, как в его подопечного начала вливаться ярко-оранжевая мощная и упругая сила.
- Хочешь, я и тебя обслужу – лениво произнес Мараин, выпуская падающую жертву Поцелуя Страсти, и хватая второго.
Минуту спустя, Мараин уронил и вторую жертву. Посмотрев на Бладера, он усмехнулся разбитым в кровь лицом и сказал:
- С этих двоих больше взять нечего. А жаль. Вкусные.
- Но как ты…
- Не знаю. Жрать хотелось. А ты всё-таки ни хрена не соображаешь в ярости, и готов путать ее, с чем попало.
Поврежденные ткани на лице Мараина восстанавливались настолько быстро, что к концу фразы лишь кровь на лице свидетельствовала о недавних побоях.
- Похоже на то – удивленно ответил Бладер.
- Несомненно.
- Как и то, что нам предстоит многое узнать друг о друге. Ты сыт?
- С этих двоих? В общем – да, но я пока не знаю, надолго ли.
- Чувствуешь силу, которая бурлит в тебе?
Мараин прислушался к ощущениям и кивнул.
- Просто не давай ей уйти. На худой конец – сведи её потерю к минимуму. Прислушайся к себе, и ты почувствуешь, как это сделать.
- Ладно.
Бладер подошел к валяющемуся на земле корму и произнес:
- Ну, если они тебе больше не нужны…
- Не трогай их. В следующий раз я еще им скажу, что поимел их, когда вырубил. Ярость будет гуще.
