Чаевые оказались не так, чтобы очень, отметила она с некоторой досадой. Тереза не понимала, как уже поздно, пока свет внутри не погас. Появился Морячок, суетливый и посверкивающий выпученными глазками. Ее сердце упало, и она огляделась, выясняя, наедине ли с ним. Но возможная помощь уже отправилась по домам.
– Ты должны навести порядочек, дорогуша, – заявил он со счастливым видом. – Помощник официанта ушел. Просто кинул посуду на сушилку и ушел. Я за вами мыть не собираюсь. Я хорош для тебя, верно?
Она скользнула в сторону от него вдоль шаткого ограждения площадки, но почти сразу увидела, что допустила ошибку и движется в угол. Там Морячок её и поймал. Он больно сжал её грудь, упершееся брюхо выгнуло Терезу назад над перилами. Повозившись со спущенными штанами, он пропихнул свою руку в широкую штанину ее коротких брюк и засунул грязные пальцы в Терезу. Внутренний шов юбки‑брюк не выдержал такого энтузиазма и порвался. – Вот ты и получила шанс побыть хорошей для меня, – сказал он. – Я великий опрокидыватель, да!
Если она закричит, будет ли от этого толк? Или он просто сломает ей шею и выбросит её в гавань с другим мусором? Если Морячок убьет её, кто об этом узнает?
Кислая отвратительная вонь атаковала её ноздри, более омерзительная, чем обычное амбре Морячка; хуже, чем даже его дыхание дохлой рыбы. Брезгливость пересилила страх, и она попыталась вонзить ногти ему в лицо. Но они были слишком коротки, чтобы причинить какой‑либо ущерб, и он снисходительно хохотнул.
Она была почти готова сдаться, когда что‑то изменилось. Морячок обвис на Терезе, выбив из неё своим весом дух. Пальцы прекратили нападение.
Долгое мгновение спустя Тереза заметила, что он перестал дышать. Её немного поутихшая паника немедленно вернулась. Она попыталась столкнуть его, но он был недвижим. Найдут ли её задохнувшейся под громадой трупа Морячка? Два мертвых тела, нависших над краем ограждения, вот уж удивительное зрелище для идущих мимо на выход в залив чартеров. Ох, что за ужасные мысли. Она извивалась, пытаясь выбраться.
Морячок издал протяжный всхлипывающий вздох и оттолкнулся от неё. Его глаза смотрели скучно и тускло, тяжелое тело стало неуклюжим, вялый член свисал из ширинки его костюма Попая. – Извините меня, – сказал он неестественным безжизненным голосом. – Просто я вспомнил кое‑что. – Он повернулся и, немного пошатываясь, побрёл прочь, скрывшись в ресторане.
Она постояла там какое‑то время, пока ее дыхание не успокоилось. Тереза облокотилась на перила, обдумывая, не вырвет ли её, а затем увидела наблюдающего за ней с палубы «Розмари» Томаса.
Он стоял неподвижно, чёткий силуэт на фоне сигнальных огней на другом конце гавани. Сверкнула причудливая искра догадки, сменившаяся затем неожиданной иррациональный уверенностью, что это Томас сделал что‑то, остановившее Морячка. Это было такая удивительная мысль, что вытеснила всякую благодарность. Внезапно она перенесла ярость, которую испытывала по отношении Морячка, к человеку на яхте. Злые вопросы переполняли её. Кто он такой? И что бы он ни устроил Морячку, почему не сделал хуже? Должна ли она пойти в полицию? Почему они должны поверить её версии ночного происшествия? Может ли Томас быть свидетелем?
Последнее трудно было себе представить; она вспомнила слова Линды: «Томас почти никогда не покидает корабль».
Она сделала паузу, чтобы сколоть булавкой порванные юбку‑брюки, а затем заспешила вниз по дороге к «Судовой мелочёвке», за которой всё ещё находилась вытащенная на берег лодка.
Ночь была ветреной и темной, луна скрылась за низкими облаками. Поверхность бухты будоражила рыбья чешуя зыби, и идея поездки на лодке к кечу сразу представилась непривлекательной. Кроме того, яхта, казалось, вновь отошла от береговой линии, обещая долгую прогулку на веслах. Но Терезу по‑прежнему сотрясала нервная дрожь вперемешку с гневом и необходимостью сделать хоть что‑нибудь, так что она оттолкнулась и, неумело плескаясь, начала свой путь по воде.
Кеч остался неосвещенным, когда она достигла его, и Томас покинул кокпит. Она привязала лодочный линь к крепительной планке. Не было ли это своего рода этикетом, составной частью входящим в посадку на судно? Это действие не предполагает немедленного подъёма на борт, подумала Тереза, и разозлилась на себе, что по‑прежнему в любое время забивает голову подобными пустяками. Тем не менее, она постучала по палубе пальцами, как будто бы стучит в дверь. По толстому тиковому настилу звук вышел приглушённым, но она была уверена, что те, кто внутри, услышат её.
Тереза подождала некоторое время, пока не стало явным отсутствие ответа. Она начала чувствовать себя немного глупо. Возмущенная энергии, которая несла её через темноту гавани, затухала, и Тереза уже хотела только вернулся в свою комнату, где она могла бы смыть вонь Морячка с себя, и где её терпеливо ждала бутылка нембутала.
Она оглянулась через плечо, к берегу, от которого приплыла, и увидела там двух стоящих мужчин, посверкивавших в темноте слабыми огоньками сигарет. Не бомжи ли это, о которых Линда предупреждала накануне? Мысль грести обратно к берегу потеряла всякую притягательность, и она поднялась на борт «Розмари» с нарочитым шумом.
Створки входного люка были откинуты назад, образуя трапецию черноты. Всмотревшись, Тереза неясно различила Томаса, глядевшего прямо на неё.
– Я хочу поговорить с вами, – сказала она.
Он кивнул и поднялся по трапу.
Она отступила, села на промокшее от росы мягкое сидение. – Что вы сделали? С Морячком?
Он встал рядом с колесом, глядя куда‑то через гавань. – Вы выдвинули смелое предположение, Тереза.
Но в его голосе не слышалось отказа, и она почувствовала себя увереннее. – Скажите мне правду, – попросила она.
– Что он сказал?
Этот вопрос застал её врасплох. – Не все ли равно? Он сказал, что он вспомнил что‑то… оправдывался, полагаю.
– Что, если это было не извинение?
Она подумала об этом. И о названии судна и цитате из Шекспира: «Вот розмарин, это для памяти…»
– Что он вспомнил? – спросила она.
Луна пробилась сквозь облака, придав его глазам необычный блеск. – Неприятный человек, – сказал Томас. – Но не отщепенец. Такой же, как все. По крайней мере, вот что многое о нём говорит: всё, чего он добился, он получил благодаря своему жизненному опыту. Он не виноват, что привык тщательно обдумывать свои действия.
– О чём вы говорите? – спросила она, сбитая с толку.
– Морячок вспомнил прошлый день, когда он отправился порыбачить к доку в Тарпон Спрингс. Клёв был отличным, но он не обращал внимания на свою рыбалку; его только что отвергла девушка по имени Дороти, и он был слишком занят планами хладнокровной мести.
