— Ты что — не понимаешь?! Я умираю и к тебе не дойду! Я по квартире еле двигаюсь! — заорал я в трубку — нервы ни к черту.
— Хорошо, диктуйте адрес — я буду у вас завтра вечером.
— До завтра я не доживу — еще один такой сон, и утром буду трупом! Ты это понимаешь?! Мертвецом!
— Это опять сны из прошлой жизни?
— Нет — это явь из моего настоящего! Прошу тебя — приезжай ко мне! Черт с ним, пусть я умру, но хочу знать — почему это со мной происходит? — снова заорал я в трубку.
— Хорошо. У меня запланирован перерыв на релаксацию и обед — я использую это время для поездки к вам. Диктуйте адрес.
Повесив трубку, я еле добрался до постели и вновь забылся тяжелым сном. Проснувшись через час, заставил себя добраться до холодильника и через силу подкрепиться, не чувствуя вкуса пищи и желания есть, что было странно, если учесть, сколько энергии я трачу каждую ночь, почти ее не восполняя. От еды меня вновь потянуло в сон, и проснулся я только от звонка мобильного телефона, на который мне давно уже никто не звонил.
— Я думала, что вы уже умерли: стою под дверью, жму безрезультатно на звонок. Вы дома? — услышал голос змеиноглазой.
— Да, я сейчас открою. Подождите минутку.
Мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы поднять с кровати свое изможденное тело. По дороге захожу в ванную комнату и гляжусь в зеркало: желтое, вытянутое, исхудавшее лицо, с черными кругами под глазами, с кроваво-красными белками. Уже у самой двери вспоминаю, что не одет, только в несвежих трусах и майке, но сил еще на что-то нет никаких, и, открыв входную, дверь, чуть не падаю от слабости. Помощник экстрасенсши, уже не помню его халдейского имени, подхватывает меня.
— Отнесите его на кровать, — командует девушка.
«Вспомнил: ее зовут Есфирь — звезда», — мысленно радуюсь я тому, что память не подвела, а вслух протестую против кровати, вспомнив о громадном вонючем пятне на ней. Меня укладывают на диване в гостиной. Рассказываю Есфирь о своих снах, которые уверенно загоняют меня в могилу.
— Дело плохо — вас посещает ночью суккуб в виде вашей бывшей приятельницы Эльвиры, — мрачно сообщает Есфирь, и по ее лицу догадываюсь, что мое дело безнадежно.
— Что такое суккуб? — интересуюсь я, хотя какая мне разница, если я каждую ночь вижу Эльвиру.
— Вредоносный дух, в данном случае умершей женщины. Есть еще инкубы, но это мужские духи, однако говорить о половом различии духов вещь неблагодарная — они свободно могут менять пол. К сожалению, освободить вас от суккуба проблематично — надо знать, кто или при помощи чего наслал его.
— Не имею понятия.
— Вы рассказывали мне при наших встречах о коллекции картин умершего художника, который, обладая магическими знаниями, добавлял в краски человеческую кровь.
— Коллекция уничтожена — ее сожгли.
— Вы уверены? Может, сохранилась, какая-нибудь картина?
Тут я вспомнил о картине, которую подарил Мари. С ней я перестал встречаться, как только призрак Эльвиры появился в моих сновидениях. А память услужливо подсказала, что именно в картине «Жук, терзающий девушку» была использована кровь Эльвиры. «Не может быть! Мари? Зачем ей это надо? А если не она, то кто? Ведь картина находится у нее».
— Судя по затянувшейся паузе, вы вспомнили, что сохранилась картина из коллекции, — ободряюще улыбнулась Есфирь. — И, похоже, знаете, где ее найти. Уничтожьте картину — вы освободитесь от суккуба.
— Но вы же видите, в каком я состоянии? Я по квартире еле передвигаюсь, а куда-то идти… Может, ваш помощник это сделает? — Я отыскал глазами мужчину, который продолжал сидеть с безучастным видом, словно его это не касалось.
— Нет, мы решением подобных вопросов не занимаемся — в таких случаях много скользких моментов, проблем с законом. Но я могу вам немного помочь… — Есфирь вытащила из сумочки небольшой пузырек. — Благодаря ему вы обретете силы на некоторое время, не более чем на два-три часа, после чего почувствуете себя еще хуже, чем сейчас. Это не волшебное зелье, а специальный препарат, который применяется спецслужбами при выполнении заданий, требующих особой силы и выносливости. Большýю дозу боюсь вам давать — ваше сердце может не выдержать. Это ваш шанс найти картину и уничтожить. Ничего другого не могу предложить. Извините, нам пора. Седрах, идемте.
Есфирь со своим молчаливым помощником Седрахом, который в ее отсутствие, насколько я помнил, был более разговорчив, удалилась из квартиры, оставив меня одного с пузырьком в руке.
Особо раздумывать мне не приходилось — требовалось попасть в квартиру Мари и уничтожить картину. Я принял препарат и прилег, но уже через несколько минут почувствовал себя значительно лучше. Позвонил Мари на домашний номер телефона.
— Леонид?! — удивилась она.
— Да, я — а что здесь странного?
— Ты говорил, что заболел.
— Но это было довольно давно, а больные имеют свойство выздоравливать. Я выздоровел и хочу с тобой увидеться. Через полчаса буду у тебя!
— Может, в другой раз?
— Нет, сейчас и только сейчас — я так соскучился! Дай возможность хоть увидеть тебя. Я ненадолго — есть масса дел, которые надо разгребать, запустил из-за болезни.
Я быстро оделся, выглянул в окно — шел осенний дождик. Надел куртку, а под нее спрятал топорик для разделки мяса — он показался мне более солидным оружием, чем кухонный нож.
* * *
Дверь открыла Мари, на ней был новый шелковый халат.
— Боже мой, как ты изменился! — огорченно воскликнула она, увидев мое лицо, которое от приема препарата лучше не стало. — У тебя вид совсем больной — тебе надо немедленно в постель, а не наносить визиты!
«В ее голосе слышится неподдельное участие — неужели Есфирь ошиблась и отправила меня по ложному следу?»
— Мне можно войти? — произнес я и оказался в прихожей.
Картина, как мне помнилось, должна была находиться на втором уровне — там Мари собиралась ее повесить после ремонта.
— Как ремонт второго уровня? — поинтересовался я, пройдя мимо двери гостиной и направляясь к лестнице, ведущей наверх.
— Ремонт — это состояние души, он никогда не кончается, — весело рассмеялась она. — Еще очень много предстоит сделать.
«Неужели можно так весело и беззаботно смеяться, задумав совершить черное дело?»
Я ступил на лестницу — времени у меня было в обрез, пусть Мари меня извинит.
— Куда ты? Там полный беспорядок! Лучше посидим в гостиной, выпьем кофе, коньяку. — Легкая тень беспокойства мелькнула на ее лице.
— Хочу еще раз полюбоваться картиной Смертолюбова, — на ходу сообщил я, быстро поднимаясь по лестнице.
