— Хм, — немного опешивший, пробормотал я. — Спасибо.
— Пустяки, — улыбнулся Саня.
Мы стояли молча около пяти минут, прежде чем он, задумчиво нахмурившись, посмотрел на коробки с пиццей и спросил:
— Остальная их часть для чего-то пре…
Сцена из фильма «Птицы» разворачивалась в переулке. Резкое дуновение взбитого крыльями ветра, и сотни крошечных фигур спикировали на пиццу. Здесь и там я замечал гвардейцев из охраны Пицца-Лорда, опознавая их благодаря оранжевым футлярам пластиковых ножей, которые они носили на спинах. Остальные, приглушенные дневным светом, мерцали и переливались всеми цветами радуги, чертовски прекрасные. Их было множество. Множество привлеченного Маленького Народца. Если бы я сделал это ночью, это могло бы повлечь за собою неприятности, или что-нибудь подобное.
Маленький Народец любит пиццу. Они любят её страстью такой сильной, что это выходит за границы воображения. Наблюдать за тем, как жадно поглощается пицца, было сродни наблюдению за разваливающимся в воздухе самолетом из записанных на бобины хроник Второй Мировой войны. Кусочки отрывались здесь и там, и затем внезапно разлетались в стороны, каждый уносимый тем фейри, который успел схватить его первым.
Все было закончено меньше чем за три минуты.
Серьезно. Куда в них столько вмещается?
Тук появился передо мною, запихивая в рот маленький кусочек пиццы. Он проглотил его и отсалютовал.
— Ну, генерал-майор? — строго спросил я.
— Нашли её, мой лорд, — отрапортовал Тук. — Она — пленник и в опасности.
Мы с Саней обменялись взглядами.
— Где?
Тук крепко держал, все еще целое, фото своими крошечными руками и две нити темных волос, каждый из которых был завит в отдельную маленькую катушечку.
— Две волосинки с её головы, мой лорд. Или, если вы пожелаете, я отведу вас туда.
Саня, запрокинув голову, чуть отступил впечатленный.
— Они нашли её? Так быстро?
— Люди чертовски недооценивают Маленький Народец, — сказал я тихо. — В рамках своего поля деятельности они лучше любого, кого я знаю, для добычи информации. И множество из тех, кто кружится вокруг Чикаго, желают помочь мне время от времени.
— Слава Пицца-Лорду! — пронзительно закричал Тук-Тук.
— Слава Пицца-Лорду! — ответил хор писклявых голосов, которые прозвучали из ниоткуда. Маленький Народец может быть почти невидимым, когда захочет этого.
— Генерал-майор Минимус, так держать и я сделаю вас полным генералом, — торжественно заявил я.
Тук застыл.
— Почему? Это плохо? Что я сделал?
— Это хорошо, Тук. Это выше, чем генерал-майор.
Его глаза расширились.
— Еще выше?
— О, да, определённо. И ты на кратчайшем пути к самой верхушке, — я взял у него волоски. — Мы возьмем машину. Отведи нас к ней, Тук.
— Да, сэр!
— Хорошо, — Саня ухмыльнулся. — Теперь мы знаем, куда идти и кого спасать. Эта часть работы мне знакома.
— По правде говоря, — задумчиво произнес Саня, спустя несколько минут, — обычно я не штурмую здания штаб-квартиры Федерального Бюро Расследований. Тем более, в разгар трудового дня.
Мы припарковались через квартал от офиса Чикагского ФБР, на который нам указал Тук. Маленький фейри уселся на приборной панели и всю дорогу выпытывал у Сани, почему он не арендовал машину, которая может летать, вместо этого убогого, старого, тесного фургона. Тук в любом случае не воспринял серьезно ответ, что «таких машин не существует». Он пробурчал несколько слов по-русски, от которых Саня только шире улыбнулся.
— Проклятье, — я смотрел на здание. — Тук? Мартин был с ней?
— Желтоволосый? — Тук, сидя на приборной доске, смотрел на нас, помахивая ногами. — Нет, мой лорд.
Я заворчал:
— Мне, в любом случае, не нравится это. Почему они не взяли их обоих? На каком она этаже, Тук?
— Там, — Тук, показал. Я наклонился и присел на корточки позади него так, чтобы мои глаза находились на уровне его пальца.
— Четвертый, — посчитал я. — Там, где Тилли беседовал со мною.
Саня наклонился вниз и, вытянув полуавтоматический пистолет, который он прятал под сиденьем фургона, загнал патрон в патронник; его глаза не отрываясь, смотрели в боковое зеркало.
— Компания.
Лысый, слегка полноватый бомж в потёртом пальто и одежде с чужого плеча волочил ноги вниз по тротуару. Однако он двигался чересчур целеустремленно в нашу сторону, чтобы это было подлинным. Подготовив браслет — щит я следил за его руками, ожидая, что он вытянет оружие из-под плаща, и только, когда он подошел на расстояние нескольких шагов я понял, что это был Мартин.
Он остановился на тротуаре возле пассажирского окна фургона и зашатался на месте. Постучав в стекло, он протянул руки, словно выпрашивая милостыню. Я опустил вниз стекло.
— Что случилось?
— ФБР сделало работу, требующую беготни, — просипел он. — Они отследили по нашей арендованной машине моё поддельное удостоверение, получили моё фото, показали его по ТВ. Один из детективов, который нас разыскивал, сообщил, что меня видели у тебя дома, они поджидали там, когда мы вернулись за тобою. Сьюзен отвлекла их внимание, поэтому я смог улизнуть.
— Ха! И ты оставил её?
Он пожал плечами.
— У неё подлинное удостоверение, и пока они знают только то, что она прибыла вместе со мною и нас видели вместе. Они не смогут ей ничего инкриминировать. Я на оперативных заданиях достаточно долго, и Красная Коллегия позаботилась о том, чтобы я был в международном списке разыскиваемых террористов. Если бы меня поймали, то задержали бы нас обоих.
Я хмыкнул.
— Что ты выяснил?
— Этим утром приезжают последние члены близкого круга Красного Короля. Они проведут церемонию этой ночью, — сказал он. — В полночь, или немного позже, если наш астрономический прогноз верен.
— Дерьмо.
Мартин кивнул.
— Как быстро ты сможешь доставить нас туда?
Я коснулся кончиками пальцев маминого камня и перепроверил путь.
— Туда нет прямого пути. Три перелета, пара прогулок, одна из них по плохой местности. Вся дорога должна занять у нас примерно девяносто минут. Мы выйдем на расстоянии пяти миль от Чичен-Ицы.
Мартин несколько долгих мгновений смотрел на меня. Потом выдавил:
— Я не могу не найти это несколько своевременным, то что ты внезапно оказался способен обеспечь быструю доставку нас именно туда, куда надо.
— У Красной Коллегии были свои положительные герои, нашедшие пересечение линий лея, — спокойно сказал я, — место, наполненное магической силой. Чичен-Ица — это подобное пересечение, только больше. Чикаго — это перекрёсток, физический и метафизический. Существует множество пересечений в городе или в пределах двадцати пяти миль. Пути, которые я знаю через Небывальщину, в основном идут от пересечения к пересечению, поэтому из Чикаго есть прямые маршруты во множество мест.
