Саня издал заинтересованный звук.
— Как аэропорт в Далласе или Атланте. Или здесь. Транспортный узел.
— Именно.
Мартин кивнул, хотя не было похоже, что он верил или не верил мне.
— Это даёт нам немного больше, чем девять часов, — посчитал он.
— Церковь пытается добыть для нас информацию о мерах безопасности в Чичен-Ице. Дожидайся нас в Святой Марии, — я выгреб из карманов и вручил ему разменную мелочь. — Передай им, что Гарри Дрезден сказал, что ты не являешься Стиви Ди. Мы выдвинемся оттуда.
— Ты… — Мартин чуть покачал головой. — Ты заручился поддержкой Церкви?
— Блин, парень. У меня Рыцарь Креста вместо шофера.
Саня пренебрежительно фыркнул.
Мартин изучающе посмотрел на Саню чуть расширенными глазами.
— Я… вижу. — Какая-то энергия казалось, проникла в него. Я точно знал, что он чувствовал — прилив позитивных эмоций, накал, который приходит с внезапным осознанием того, что мало того, что смерть не была бесспорной, но и что победа могла быть действительно достигнута.
Надежда — это сила природы. Не позволяйте никому разубедить вас в этом.
Мартин кивнул.
— Как насчет Сьюзен?
— Я вытяну её, — твердо заявил я.
Мартин склонил голову в маленьком поклоне. Потом он глубоко вздохнул и просто сказал:
— Спасибо тебе. — Затем он повернулся и шаркающей пьяной походкой, сжав монеты, пошел прочь.
— Выглядит пристойным товарищем, — сказал Саня. Его ноздри чуть раздулись. — Полувампир, ты говоришь? Братство Святого Жиля?
— Ага. Как Сьюзен, — я смотрел, как Мартин исчезает в толпе спешащих на обед жителей Чикаго, и процедил:
— Я не уверен, что доверяю ему.
— Я бы заметил, что эти чувства обоюдны, — улыбнулся Саня. — Когда человек живёт такой жизнью, как Мартин, он учится не доверять никому.
Я мрачно пробурчал.
— Прекрати быть разумным. Я наслаждаюсь неприязнью к нему.
Саня хохотнул.
— Итак. Что теперь?
Я вытащил пистолеты из карманов плаща и запихнул их под пассажирское сиденье микроавтобуса.
— Ты возвращаешься обратно в Святую Марию. Я захожу, вытягиваю Сьюзен и встречаюсь там с тобою.
Саня приподнял брови.
— Ты вытащишь её оттуда?
— Конечно.
Саня задумчиво прикусил губу, затем пожал плечами:
— Хорошо. Я полагаю, что это — твои похороны, da?
Я твердо кивнул:
— Da.
Я зашел в здание и прошел через металлодетекторы. Они запищали. Я остановился, сложил все кольца и браслет в пластиковую коробочку и попробовал снова. На этот раз меня сопровождала тишина. Получив свой хлам обратно, я направился к сооружению в центре зала, которое выглядело как справочная стойка. Я продемонстрировал одну из своих карточек, ту, на которой я значился частным сыщиком. У меня, их осталось всего лишь с полдюжины. Остальные сгорели вместе с моим письменным столом и моим офисом.
— Мне нужно поговорить с агентом Тилли относительно его нынешнего расследования.
Женщина за стойкой сухо кивнула, позвонила Тилли в офис и спросила, желает ли он меня видеть. Она кивнула еще раз.
— Да, сэр, — и улыбнулась мне. — Вам необходим жетон посетителя. Держите. Позаботьтесь о том, чтобы он был всё время на виду.
Я взял бэйдж и закрепил его на пыльнике.
— Спасибо. Я знаю правила.
— Четвертый этаж, — сказала она и кивнула следующему в очереди за мной.
Я прошелся к лифтам, поднялся на четвертый и подошел к офису Тилли, который был прямо через коридор от допросной комнаты. Тилли — маленький, щеголеватый и выглядящий шустрым — стоял в дверном проёме, рассматривая какие-то бумаги в желто-коричневой папке. Он дал мне увидеть фото Сьюзен, прикрепленное внутри, прежде чем закрыл папку и перевернул ее в руках.
— Итак, — усмехнулся он. — Это мистер Известный Сообщник. Просто отлично. Мне в любом случае надо снова поговорить с тобой.
— Я популярный парень на этой неделе, — хмыкнул я в ответ.
— И не говори! — внимательно глядя на меня, произнес Тилли. Он, нахмурившись, развел руками. — Итак, у нас есть машина, арендованная таинственным мужчиной, использующим поддельное удостоверение, которая была найдена непосредственно возле взорванного здания. У нас есть клятвенные свидетельские показания от двух местных детективов, утверждающих, что длинноногую красавицу по имени Сьюзен Родригес видели в его компании. У нас есть в лепешку раздавленный «Фольксваген Жук», принадлежащий Гарри Дрездену и ущерб на семьдесят тысяч долларов, нанесенный расположенному неподалеку дому местного, не внушающего доверия, копа из отдела внутренних расследований, который окончательно заврался, указывая на тебя. У нас есть записи, которые говорят, что Сьюзен Родригес была твоей подругой. Свидетели видели обоих — её и загадочного мужчину, в твоей квартире, которая выглядит слишком чистой, чтобы приписать тебе незаконную деятельность. Но, прежде чем мы смогли вернуться обратно и действительно хорошо всё осмотреть, она сгорает дотла. Начальник пожарной команды всё еще расследует улики, но его первое впечатление — поджог. — Тилли задумчиво почесал подбородок. — Я не знаю, как именно ты связан с ходом расследования, но так как слишком много параллелей проходит между небольшим количеством людей и событиями, это может быть индикатором, что замышляется что-то гнусное.
— Гнусное, ха?
Тилли кивнул.
— Хорошее слово, не так ли? — он поморщил нос. — Разочаровывает меня то, что мои инстинкты говорят, что ты со мною достаточно откровенен. Во многом держишь язык за зубами, но откровенен. Я полагаю, что всегда лучше использовать расположенного к тебе человека, чем ловить его на слове, ха!
— Наверное, — скривился я. — Но не ты. По крайне мере не со мной.
Он пожал плечами.
— Возможно. Возможно. — Он оглянулся. — Что ты думаешь?
— Я думаю, ты снова играешь с динамитом, Тилли, — раздался голос Мёрфи.
— Мёрф, — улыбнулся я с облегчением. Я выглянул из-за Тилли и помахал ей. Она глянула на меня и покачала головой.
— Проклятье, Дрезден. Ты можешь делать хоть что-нибудь спокойно и аккуратно?
— Ни в коем случае, — оскалился я. — Это — единственная вещь, которая удерживает Тилли от решения, что я — подрывник.
На долю секунды уголки ее рта поднялись вверх. Мерфи мягко спросила:
— С тобою всё в порядке?
— Они спалили мой дом, Мёрф, — я заскрипел зубами. — Мистер смог выбраться, но я не знаю, где он. Я знаю, что сейчас пропавший кот не на вершине приоритетов, но… — я пожал плечами, — я полагаю, что я волнуюсь за него.
