Незнакомый голос, раздавший где-то позади машины, вернул меня в реальность.
— Да, я забыл документы. Ничего страшного. Да… — смех. Затем я увидела и обладателя голоса — это был высокий черноволосый мужчина в пижамных штанах, которые выглядывали из-под пальто. Он прошел мимо меня, прижимая плечом к уху телефон, потому что в одной руке держал какие-то папки, а в другой были зажаты ключи от машины. — Да, Мэнди спит… — Он взял телефон в руку, и, не обращая внимания на нашу машину, и в частности на меня, прошел мимо, и я лишь слышала отрывок предложения: — Эй, ты всерьез расспрашиваешь меня о моей девушке?
Как только он перешел через дорогу, я облегченно выдохнула, но не успел углерод покинуть мои легкие, как я подскочила: меня опасность миновала, но не Адама.
Я зайду через подвал. Дверь в архив — первая, на этаже, это не займет и получаса, так что хватит на меня глазеть, словно я отправляюсь в Афганистан.
Не раздумывая ни минуты, я выбралась из машины, и заперла ее на ключ. Похоже, Адам надеялся, что я испугаюсь, и брошу его одного, потому оставил ключи в замке. Что ж, это оказалось единственным вразумительным поступком, за сегодняшнюю ночь.
Я положила ключ во внутренний карман пуховика, чтобы не потерять, и побежала к зданию, черной стеной возвышающемуся передо мной. Дверь закрылась за тем мужчиной в пижамных штанах, минуту назад. Он ведь не мог за столь короткое время найти Адама?..
Переступив через длинную полосу сугробов, вдоль дороги, я проследовала за шагами Адама, к дальней стене, и быстро нашла нужное окно. Интересно, почему здесь нет сигнализации? Может, потому что никто не думает, что кому-то может прийти в голову идея воровать документы из церкви? С другой стороны, ведь и мы с Адамом пришли не для того, чтобы красть, а для того, чтобы взглянуть одним глазком…
Прикусив губу, я вытащила руки из карманов, и непослушными пальцами приподняла раму окна. Надеюсь, она не грохнется на меня сверху, как гильотина. Тогда я ничем Адаму не помогу.
Жутко дрожа, то ли от холода, то ли от страха, я просунула ноги, в открывшийся проем, и скользнула вниз.
В голове успела пронестись паническая мысль: что если до земли далеко, и я сломаю ногу?! Но не успела я действительно испугаться, как мои ноги коснулись цемента. Я выдохнула, и медленно разогнулась.
— Фух-х-х…
Быстрыми шагами, я побежала наверх по лестнице, и с трудом отперев тяжелую, железную дверь, оказалась в темном коридоре. Похоже, тот мужчина так и не добрался до этого места, с облегчением подумала я, и быстрыми шагами пошла вправо к той двери, что была ко мне ближе всего. Я отперла ее, и меня ослепил яркий свет лампочки, и прежде чем зажмуриться, я успела заметить, как Адам испуганно подскочил, оборачиваясь ко мне, и пряча что-то за спиной.
— Я… — Он тяжело выдохнул, согнувшись пополам, от облегчения. — Я уже подумал о том, что даже не составил завещания, хотя кроме машины у меня и нет ничего…
Как обычно шутит.
— Ты что-то нашел? — Я подошла к нему, лавируя, между коробками.
— Нет. — Адам, со смешком встрепал мне волосы. — Но я просмотрел мало коробок. Это хорошо, что ты не послушалась, и пришла сюда. Твоя помощь не помешает.
— Я пришла, потому что сюда вошел какой-то человек, и я испугалась, что он тебя обнаружит.
— Ну, да, — с той же снисходительной улыбочкой кивнул Адам. — Лучше ведь, если нас обнаружат вдвоем. С другой стороны, ведь можно придумать массу оправданий, почему мы здесь вдвоем прячемся в церкви…
— Кстати, — я не стала слушать те глупости, вертящиеся на языке парня. — Где тот листок, который ты спрятал за спиной?
— Какой листок? Я ничего не прятал.
Повисло молчание.
— Что? — не вытерпел Адам, пожимая плечами. Ему стало неловко от моего взгляда.
— Ничего, — протянула я. — Ты что-то нашел, но не хочешь мне показывать?
— Ты становишься параноиком, — проворчал Адам, собираясь приняться за дело — продолжить рыться в коробках, но я его остановила, схватив за рукав.
— Что ты делаешь? — удивился парень. — Насчет приставаний в церкви я пошутил…
— Я хочу, чтобы ты честно сказал мне, что нашел.
— Я ничего не нашел! — рявкнул Адам, я даже вздрогнула. Теперь я точно знала, что нервозность Адама была вызвана тем, что он что-то нашел и скрыл от меня. Что-то, что сильно обеспокоило его.
— Это касается меня, — пришлось напомнить. — Мы сюда приехали за ответами. Не имеет значения, что это будет — что-то плохое, или что-то хорошее. Я должна это знать.
— Даже если это запутает тебя еще сильнее, и собьет с пути? — тихо уточнил Адам. — Перевернет все, что мы думали, что знаем?
У меня по коже побежали мурашки сомнений, но я решительно сказала:
— Да. Да, конечно, я хочу это знать.
Адам молча достал из заднего кармана джинсов тот документ, что спрятал, и протянул мне. С плохим предчувствием я взяла его в руки, и увидела свое имя.
— Это что, мое свидетельство о рождении? — в недоумении спросила я. Здесь нет ничего необычного, мы ведь искали…
Я затаила дыхание.
— Меня удочерили?..
Как я и говорила, иногда с нами происходят вещи, которые слишком сложно описать словами. И сейчас эта яркая, ослепительная безнадежность, от которой перехватывает дыхание принадлежит мне, и никому больше. И хуже всего страх, что завтра эта безнадежность не отступит.