Я вышел из катафалка и подошел к другим автомобилям. Подростки замолкли, глядя на меня. Никто не побежал, никто в открытую не отреагировал, но все они были готовы, я видел напряжение их тел. Даже стонеры отложили свои наркотики и обратили внимание.
Я знал, как это было. Я редко зависал здесь, но я был ребенком Морганвилля. Всех нас учили очень внимательно следить за вампиром, когда один из них находился рядом.
— Ты, — сказал я и кивнул на Роя. Он остался на месте, одна рука закинута на плечо подруги. — Только ты. Все остальные сегодня вечером могут уйти.
— Эй, смотрите, большой человек за пределами кампуса, — сказал он. — Я занят. Отвали.
Я чувствовал зарождающееся рычание внутри, зверь пытался сорваться с цепи. Улыбка Евы мелькнула перед моим мысленным взором, и я сильно захотел стереть ухмылку с его лица.
— Осторожнее, — тихо сказал я. Только это. Его подруга, должно быть, почувствовала угрозу, исходящую от меня, так как она выпрямилась и бросила на Роя взволнованный взгляд; другие же спокойно заскользили с капотов своих машин, убирая свои напитки и курево. Здесь нет преданности. Никто не был готов постоять за Роя, даже девушка, которую он всё ещё держал зажатой под мышкой, будто собирался использовать её в качестве живого щита.
Я ждал, пока не заведутся двигатели других машин, и они не отправятся в менее опасное место, чтобы остаться в стороне. Как только все они ушли, морганвилльская ночь стала очень холодной, тихой и очень, очень тяжелой вокруг нас.
— Почему Ева? — спросил я его. Я знал, что Шейн стоял где-то позади меня, готовый и, скорее всего, вооруженный; он был не нужен мне. Не для этого. — Зачем ты пришел за моей женой? — слово "жена" все еще странно ощущалось у меня во рту; она была моей девушкой или другом на протяжение многих лет. Но это слово было тяжелым, важным, и он, наверное, услышал это, потому что его улыбка стала более жесткой и хищной.
— Потому что это зло, — сказал он. — Любой, настолько глупый, чтобы выйти замуж за вампира, заслуживает смерти, прежде чем она заразит других людей.
— Она не причиняла тебе вреда.
— Чувак, меня тошнит, когда я просто смотрю на нее, зная, что твои руки прикасались к ней. Ей лучше умереть. — Эта усмешка — я смотрел на него, желая разорвать ему лицо. — Она мертва?
— Нет, — сказал я.
— Жаль. Возможно, в следующий раз. Потому что ты знаешь, что следующий раз будет, клыкастый. Ты не можешь противостоять нам всем.
— Может и нет, — сказал я, — но я чертовски уверен, что могу справиться с тобой.
Я шевельнулся, он заметил это и сдвинулся в то же время, толкнув на меня свою подружку. Она закричала и скатилась с капота, сделала мне подножку, но я легко приземлился с другой стороны от нее и схватил Роя за руку, когда он пытался прыгнуть за руль. Его рубашка порвалась, когда он попытался высвободиться, и он отошел назад, все еще улыбаясь, но сейчас это было больше похоже на рычание.
У него в руке был баллончик. Мне не нужно было спрашивать, чтобы узнать, что это было серебро. Обратная сторона любого оружия, которое разработали Шейн и Ева, чтобы помочь нам выжить, была в том, что теперь у всех людей в Морганвилле был рецепт; он сделал свой собственный анти-вампирский перцовый аэрозоль, и если бы он использовал его на мне, было бы не просто больно, меня ослепило бы на несколько дней. Нужно было бы, конечно, довольно сильно усмирить меня прежде, чем использовать серебро, не вспотев при этом.
Кроме того я слышал Шейна, все еще стоящего у меня за спиной — он заряжал ружье. Взгляд Роя скользнул мимо меня и сфокусировался на нем, и его рычание дрогнуло.
— Похоже, кто-то принес банку на перестрелку, — сказал Шейн. — Просто проясню, если ты попадешь в моего друга, я пальну в ответ. Кажется, справедливо.
— Ты не выстрелишь в меня, — сказал Рой. — Я как ты. Я — сопротивление.
— Значит, сопротивление на самом дне ДНК, — сказал Шейн. — И ты пришел за моими друзьями. Это превосходит что-либо еще, — я бы не сомневался в нём в этот момент. Ева была ему как сестра, и я знал, что Шейн чувствовал к ней.
Как и Рой. Он отступил назад, взгляд метался из стороны в сторону. В конце концов он бросил баллончик и поднял руки.
— Хорошо. Ладно, я ваш. Что ты сделаешь, вамп? Убьешь меня?
— Мог бы, — сказал я.
— У него есть карта, это значит, что он может все, — сказал Шейн. — Но не станет. — Я бросил на него взгляд. Шейн пожал плечами. — Нет, приятель. Я знаю тебя. В любом случае, ты не должен беспокоиться о Рое. Тебе нужно поговорить с главным.
— Капитан Откровенный, — сказал я. Лицо Роя побледнело. — Ты скажешь мне, где его найти.
— Ни за что!
Его подруга поднялась на ноги позади меня. Даже не посмотрев на нее, я схватил ее и притянул к себе, моя рука на ее шее удерживала ее от борьбы.
— Начнем с нее, — сказал я. — И если она не важна для тебя, то я уверен, сохранение собственной шеи сделает свое дело. Ты ударил мою жену, когда она упала, Рой. Ты не настолько храбр.
— Майкл, — сказал Шейн очень тихо.
— Заткнись, — сказал я и показал клыки. — Капитан Откровенный. Сейчас же.
Ему понадобилось около минуты, чтобы сдаться, но мне, почувствовал я, чтобы что-то сделать с ним, понадобилось бы еще четыре.
— Тебе есть что сказать? — спросил я Шейна. Теперь я был впереди, так как дневного света больше не было. Он пристально смотрел на меня всего секунду, затем поднял брови и покачал головой. — Перебор или нет?
— Я не ты, Майкл. Я не знаю. Однако, это правда слишком плохо для машины. Это был действительно хороший автомобиль.
— Если бы Клэр…
— Это была почти Клэр, — он остановился на мгновение, затем покачал головой. — Я не знаю. Я бы хотел убить маленького ублюдка. Черт, и сейчас хочу.
— Я могу, — сказал я. — И никто ничего не скажет. Знаешь, как это страшно?
— Да, — сказал он. — И я думаю, было бы чертовски хорошо, если бы ты просто сломал ему руку. Но другие вампиры убили бы кого-то лишь за то, что кто-то слишком долго смотрел на них, или за пролитый кофе, да за что угодно. Вот почему так не может быть — нельзя каждому вампиру получить свободное разрешение на убийство. На каждого Майкла приходится три Джейсона. Понимаешь?
Я кивнул. Я понимал это лучше, чем он, наверное; за последний год или два я находился в окружении вампиров больше, чем он когда-либо вообще.
— Мы должны исправить положение, — сказал я. — Ты прав. Сперва Капитан Откровенный, а потом…
— Потом Оливер, — сказал Шейн. — Потому что старый ублюдок прокладывает себе путь, а если это продлится достаточно долго, мы не сможем покинуть город. Только таким образом мы выживем здесь, если заставим всех проявить уважение.
