Она стиснула ключ в кулаке и крепко прижала к груди.
— Я держу ключ своей руке. Я не знаю, как такое возможно.
— Как и я. Может, если ты объяснишь мне, мы сможем понять.
— Он пытался смутить меня, поэтому разделил нас. Чтобы заставить меня ощутить потерянность, одиночество и страх. Но и его возможности должны иметь свои пределы. Он не мог удерживать нас четверых в этих иллюзиях. Не всех сразу. Мы связаны, и мы сильнее, чем он себе представлял. По крайней мере, так я думаю.
— Я склонен согласиться с этим. Но стоит отдать ему должное, его Рода получилась очень достоверной.
— Полагаю, я заставила его рассвирепеть, просто взбеситься. Я знала, что ключ в доме. — Она еще плотнее закуталась в одеяло, но так и не могла согреться. — Вряд ли мне сейчас удастся рассказать все в хорошем журналистском стиле.
— Не беспокойся об этом. Я позже отредактирую. Как ты узнала?
— Именно на чердаке я сделала выбор, когда он показал мне все то, что я хотела так сильно. Я поняла, что это то самое место из сна, как только поднялась наверх с Даной и Зоей. И студия, художественная студия, была на верхнем этаже. Чердак. Он должен был быть там, где находилась я в момент принятия решения — как на картинах. Сначала я подумала, что если перерыть все, что было наверху, то мы найдем что-то, подходящее под определение. Но это было несоизмеримо большим, чем физический поиск, и меньшим.
Она закрыла глаза и вздохнула.
— Ты устала. Просто отдохни, пока мы не доберемся до места. Мы можем поговорить позже.
— Нет, я в порядке. Это было так странно, Флинн. Когда я оказалась там и осознала все это. Мое место — в реальности и во сне. И как он вернул мой сон, пытаясь затянуть меня в него. Я позволила ему думать, что ему это удалось. Я думала о подсказке и видела картину у себя в голове. Я знала, как нарисовать ее, каждый мазок. Третья картина.
— Ключа не было в мире, созданном для меня Кейном, — сказала она, повернувшись в его сторону. — Но он был в том, что могла создать я, если бы мне хватило смелости сделать это. Если бы я смогла увидеть красоту и воплотить ее в реальность. Он сам дал мне силы принести ключ в иллюзию.
Выковать его, подумала она, с любовью.
— Держу пари, это здорово подпалило ему зад.
Она рассмеялась.
— Да уж, это приятная сторона. Я слышала тебя.
— Что?
— Я слышала, как ты звал меня. Все вы, но в особенности ты. Я не могла ответить тебе. Прости, я знаю, ты боялся за меня, но я не могла дать ему понять, что слышу вас.
Он протянул руку и положил поверх ее руки.
— Я не мог до тебя добраться. Я не представлял, какой бывает страх, пока не понял, что не могу добраться до тебя.
— Сначала я испугалась, что это очередной обман. Я боялась, что если обернусь и увижу тебя, то сломаюсь. Твои бедные руки. — Она подняла его руку и осторожно поцеловала содранную кожу на костяшках. — Мой герой. Герои, — поправилась она, оглянувшись на Мо.
Ее рука так и оставалась в его, когда они проехали через ворота Варриорс Пик.
Ровена вышла им на встречу, ее рука была прижата к лифу ярко-красного свитера. Мэлори заметила проблеск слез в ее глазах.
— Вы в порядке? — Она дотронулась до щеки Мэлори, и холод перестал сотрясать ее изнутри, сменившись благословенным теплом.
— Да, все хорошо. Я…
— Не сейчас. Ваши руки. — Она взяла руки Флинна и подняла их. — Останется шрам. Вот здесь, под костяшкой на левой руке. Символ, Флинн. Гарольда и воина.
Она сама открыла заднюю дверь машины, так что Мо смог выпрыгнуть наружу и поприветствовать ее взмахами хвоста и дружелюбным облизыванием.
— Ах, вот он, свирепый и храбрый герой. — Она крепко обняла его, потом опустилась на корточки, внимательно выслушивая его лай и ворчание. — Да, у тебя было настоящее приключение. — Она поднялась, оставив руку на голове Мо, и улыбнулась Дане и Зое. — Пожалуйста, проходите.
Мо не надо было приглашать дважды. Он пронесся прямо в дверной проем, где стоял Питт. Питт элегантно приподнял бровь, проводив взглядом пса, когда тот проскользил по глянцевому полу холла.
Ровена лишь рассмеялась и подхватила Флинна под руку.
— У меня есть подарок для верного и бесстрашного Мо, если позволите.
— Конечно. Послушайте, я ценю ваше гостеприимство, но Мэлори изрядно измотана, так что…
— Я в порядке. Правда.
— Мы не задержим вас надолго. — Питт пригласил их в то, что Мэлори с некоторых пор про себя называла портретной комнатой. — Мы в долгу перед вами, в гораздо большем долгу, чем сможем оплатить. И не важно, что случится завтра, то, что вы сделали, мы никогда не забудем. — Он приподнял лицо Мэлори одним указательным пальцем и прикоснулся губами к ее губам.
Зоя легонько подтолкнула Дану.
— Думаю, мы тоже принимали участие в этом деле.
Питт взглянул на них и усмехнулся. Эта неожиданная улыбка оживила неотразимым обаянием его обычно суровое лицо.
— Моя женщина — ревнивое создание.
— Не в подобных вещах. — возразила Ровена и подняла со стола яркий плетеный ошейник. — Это символ говорит о доблести, и чистом сердце. Цвета также символичны. Красный для смелости, синий в знак дружбы, черный в знак защиты.
В полуприсяди, она сняла изношенный ошейник Мо и заменила его новым.
Во время этой церемонии тот сидел с достоинством солдата на вручении медали.
— Вот. Какой ты представительный. — Ровена поцеловала Мо в нос и выпрямилась. — Вы будете приводить его повидаться со мной? — спросила она Флинна.
— Конечно.
— Кейн недооценил вас. Всех вас — вашу смелость, моральную силу и стойкость.
— Вряд ли он снова допустит подобную ошибку, — заметил Питт, но Ровена лишь покачала головой.
— Сейчас время радости. Ты первая, — сказала она к Мэлори.
— Я знаю. Я бы хотела отдать это вам прямо сейчас. — Она начала протягивать ключ, но потом остановилась. — Подождите. Вы имеете в виду, я — первая? Первая из тех, кто когда-либо нашел ключ?
Ничего не сказав, Ровена повернулась к Питту. Он прошел к резному сундуку под окном, поднял крышку. Голубой свет, пролившийся оттуда, заставил желудок Мэлори болезненно сжаться. Но это был не тот холодный туманный свет, поняла она. Он был глубже, ярче.
Питт поднял из недр сундука стеклянный ларец, дающий жизнь этому свету, и ее горло сдавили слезы.
— Хранилище душ.
— Вы первая, — повторил Питт, поставив ящик на мраморное основание. — Первая смертная, что повернет первый ключ.
Он повернулся и встал в стороне от ящика. Теперь он был солдатом, подумала Мэлори, воином и стражем. Ровена встала по другую сторону, так что они оказались стоящими по обеим сторонам от голубого свечения.
