Объявление на стене у двери гласило: НЕЙТРАЛЬНАЯ ТЕРРИТОРИЯ. Это означало, что сверхъестественные сообщества включая Белый Совет и Красную Коллегию договорились считать это место зоной, свободной от любого рода военных действий. В пределах этих стен никому не позволялось затевать никаких конфликтов или потасовок. Конечно, выполнение этих договоренностей гарантировалось прежде всего кодексом чести посетителей; впрочем, вздумай я нарушить их, и Белый Совет первым вздернул бы меня посушиться. По опыту моего общения с Красной Коллегией я верил, что и она отнеслась бы к подобным нарушениям своих членов примерно так же.
В кабаке собрались члены оккультной тусовки Чикаго. Чародеев среди них не было. Большинство обладало весьма скромными магическими способностями. Кинетоматических способностей одного чернобородого дядьки, например, хватало, чтобы подправить игральную кость при каждом броске. Пожилая женщина за соседним столом обладала способностью к необыкновенному взаимопониманию с животными и вела активную деятельность в городских природоохранных организациях. Двое темноволосых сестер-близняшек, крепко-накрепко связанных друг с другом телепатической связью, играли в шахматы, что представлялось мне ментальной мастурбацией. В противоположном углу вполголоса переговаривались, потягивая из кружек пиво, пятеро или шестеро людей постарше — недостаточно сильных для вступления в Совет, но не лишенных способностей.
Мак оглянулся на меня через плечо. Как всегда он был одет в белые, без единого пятнышка рубаху и фартук. Высокий рост и изрядно облысевшая голова позволяли дать ему на взгляд от тридцати пяти до пятидесяти лет. Узнав меня, он надул губы, повернулся к плите, в которой с треском полыхали дрова, и перевернул на сковороде пару почти готовых стейков.
— Привет, Мак, — сказал я. Кто-то освободил мне стул, я благодарно кивнул и сел, поморщившись от боли в ноге.
— Гарри, — буркнул Мак. Он снял сковородку с огня, ловко скинул стейки на тарелки, а через мгновение на них как по волшебству возникли еще груды картошки-фри и свежих овощей. Впрочем, к магии это отношения не имело. Мак просто чертовски классный повар.
Я огляделся по сторонам и произнес достаточно громко, чтобы меня слышали все:
— Мне нужно немного места, Мак. Я встречаюсь с кое-какими ребятами. Нужно стола три-четыре.
По толпе собравшихся пробежал встревоженный шепот. Старые оккультисты в углу без лишнего приглашения поднялись со своих мест. Кое-кто из них кивнул мне, а один морщинистый старикан буркнул: «Удачи».
Менее опытные члены оккультной тусовки нерешительно переводили взгляды с них на меня и обратно.
— Ребята, — произнес я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я не могу приказывать вам, что делать. Но я бы посоветовал вам всем вернуться по домам до наступления темноты. Честно говорю: ночью вы сами обрадуетесь тому, что находитесь под защитой своего порога.
— Что случилось? – выпалил один из младших в помещении, розовощекий юнец. Мак смерил его взглядом и фыркнул.
— Ну же. Я чародей. У нас, можно сказать, профсоюзное правило не рассказывать никому и ничего, — сказал я. Кто-то сдавленно хихикнул. – Нет, серьезно. Я вам пока ничего больше сказать не могу, — я не кривил душой. Всегда имелся шанс, что в толпе посетителей схоронился один или два неприятельских шпиона, и чем меньше информации они получили бы о планах Белого Совета, тем лучше. – Отнеситесь к этому серьезнее, ребята. Вы не обрадуетесь, если окажетесь на улице с наступлением темноты.
Мак отвернулся от плиты и скользнул взглядом по собравшимся, всем видом своим выражая вежливую невозмутимость. Потом сделал подбородком легкое движение в направлении выхода, и в помещении сразу застучали стулья и зашаркали ноги. Негромко переговариваясь, посетители вставали с мест и, оставив на столах деньги, тянулись к дверям.
Не прошло и двух минут, как мы с Маком остались вдвоем. Мак обошел барную стойку и подсел ко мне, поставив одну тарелку передо мной, а вторую взяв себе; к тарелкам он добавил пару бутылок собственноручно сваренного темного пива. Сорвав ногтем большого пальца пробки, Мак придвинул одну бутылку ко мне.
— Храни тебя Господь, Мак, — выдохнул я. Мы звякнули бутылкой о бутылку, сделали по большому глотку пива и принялись за стейки.
Некоторое время мы ели молча. Потом Мак поднял голову и посмотрел на меня.
— Дрянь дело? – спросил он.
— Дряннее некуда, — буркнул я, прикидывая, много ли могу ему рассказать. Мак – славный мужик и мой давний знакомый, можно сказать, друг, но он не член Совета. К черту. Мужик угостил меня стейком и пивом. Он заслуживает того, чтобы знать об опасности, противопоставить которой, возможно, ему нечего. – Некроманты.
Вилка его застыла на полпути ко рту. Он тряхнул головой, потом сунул последний кусок мяса в рот и медленно прожевал. Мак никогда не тратил сил на предложение там, где можно обойтись одним словом.
— Стражи?
— Угу. Целая толпа.
Он нахмурился и задумчиво надул губы.
— Кеммлер, — произнес он.
Я выгнул бровь; впрочем, меня не слишком удивило то, что он знал имя печально известного некроманта. И потом, Мак, похоже, всегда ухитрялся неплохо держаться в курсе событий.
— Не Кеммлер. Его последыши. Но и это достаточно погано.
— Умгх, — Мак быстро разобрался с остатком еды, встал и, собрав деньги, освободил от посуды несколько столов в дальнем от входа углу. В какой-то момент он успел убрать и мою тарелку, а пустую бутылку заменил новой, полной.
Потягивая пиво, я наблюдал за ним. Не делая из этого спектакля, он тем не менее проверил, заряжен ли дробовик, висевший на крюке под стойкой, а также положил на не слишком заметные места пару «Кольтов» — так, чтобы оружие находилось под рукой, где бы он ни стоял. Судя по тому, как обращался он с оружием, он хорошо знал, что делает.
Я отхлебнул еще пива и задумался. Я мало знал о его прошлом. Мак открыл свое заведение за несколько лет до того, как я перебрался в Чикаго. Никто из тех, с кем я общаюсь, не знал, где он жил и чем занимался прежде. Меня не удивляло то, что он умеет обращаться с оружием. Он всегда держался так, как человек, способный постоять за себя. Однако, поскольку языком он не болтал никогда, большую часть своей информации о нем я приобрел путем собственных наблюдений. Я не имел ни малейшего представления о том, как и где овладел он искусством самозащиты.
К такому я отношусь с уважением. Мне это искусство далось тяжелым опытом, не всегда приятным.
Мак вдруг поднял взгляд и принялся вытирать барную стойку в непосредственной близости от дробовика. Не прошло и секунды, как дверь отворилась, и в зал вошел Страж Белого Совета.
