– Если ты собирался сейчас меня напугать, то у тебя ничего не вышло, – произнёс он насмешливо. И добавил с обескураживающей прямотой: – И этот цвет глаз больше идёт тебе-чудовищу, чем тебе-человеку, кстати. Медовый янтарь… оранжевый, – произнёс он тише, словно голос вдруг сел. – И зелёные искры. Красиво.
От неожиданности Джек застыл, чуть припав на передние лапы… и потом ощутил прикосновение маленькой человеческой ладони к собственному носу.
Сирил теперь – с точки зрения лиса-переростка – выглядел чересчур тонким в этом своём дурацком жилете со шнуровкой, слишком бледным и хрупким. Под глазами залегли синяки от усталости и тревоги; тёмные губы побледнели и потрескались.
«И всё-таки меня он не боится», – пронеслась мысль.
Она была приятной.
– Получилось! Йей! – завопила Ширла внезапно и подпрыгнула на месте. А потом обернулась, потрясая верёвкой: – Мы с этой девочкой наконец поняли друг друга и договорились. Ну как, испытаем? А то время поджимает.
Джек послушно лёг, прижимаясь пузом к земле, чтобы удобнее было на него взбираться. У Сирила это вышло не с первой попытки; пришлось убрать скрипку в заплечную суму, чтобы не мешалась. Он карабкался, смешно сопя, и цеплялся за рыжую шесть так отчаянно, что не выдрал клок лишь чудом; взобравшись на спину, долго елозил, соображая, как лучше умоститься, едва не сверзился вниз – и только потом догадался развести ноги пошире и согнуть в коленях. Когда он более-менее обрёл равновесие, Джек медленно, плавно поднялся.
– Чёрт! – выдохнул Сирил, цепляясь за рыжую шерсть, как за поводья. Сердцебиение у него участилось; ноги дрогнули, сжимая лисьи бока. – Чтоб я ещё хоть раз… Ширла, привязывай меня, пока я не передумал.
Она хрипло расхохоталась – и выпустила верёвку.
С подобием сбруи Сирил держался увереннее, хотя и ворчал, что надо было садиться ближе к шее, как делают погонщики слонов. Ширла сыпала шутками про «сел на шею и ножки свесил», но в целом, кажется, нервничала больше, чем все остальные вместе взятые… Приноровившись к грузу у себя на спине, Джек сперва прошёлся, а затем и пробежался до ямы и обратно. Сирил ёрзал, прерывисто выдыхал во время прыжков, но не жаловался, а когда они вернулись к исходной точке, спокойно заявил:
– Мы готовы.
– Тогда я иду к своей контрольной точке… И удачи, мальчики, – добавила Ширла и широким жестом начертала в воздухе светящийся, быстро гаснущий знак. – Считайте, я вас благословила.
Она развернулась и быстро пошла, не оглядываясь.
Аккурат в это время солнце опустилось за горизонт.
– Пора, – шепнул Сирил – и поднял скрипку к плечу.
…первая нота была резкой, визгливой, ошеломляющей. От неё заныли зубы, а со скалы вспорхнула стая дроздов; птицы бестолково заметались, осыпались со склона мелкие камни, а потом в отдалении взвыл пёсий хор.
Реакции Сирила на всё это безобразие Джек не видел, но готов был поспорить, что тот улыбается.
Будоражащий, резкий звук завибрировал, становясь ещё противнее, хотя сначала это представлялось невозможным. Потом он словно распался на короткие, отрывистые фрагменты, словно воздух рассекал кожаный хлыст. Быстро, ритмично… И вдруг Джек поймал себя на абсурдном желании не то притопывать, не то подвывать в такт.
Это был марш в какой-то невообразимой панк-рок обработке – и очень знакомый марш.
«"Поступь Империи" из "Млечного пути", что ли? – пронеслось в голове. – Чёрт, а ведь точно? Так Сирил любит научно-фантастическое старьё?»
Старьё, если честно, Джек очень любил и сам, и потому сейчас его накрыло тепло узнавания. После «Поступи Империи» в двух вариациях Сирил исполнил государственный гимн, ускорив его в несколько раз, потом затянул что-то смутно узнаваемое, романтичное, надрывное… У них стали появляться зрители, вернее, слушатели. На соседних скалах виднелись силуэты горгулий-нэнов, но атаковать никто не спешил – видимо, типичная любовь фейри к музыке пока перевешивала агрессию. Небо расчистилось; сияли яркие звёзды, лучше различимые к восточному краю, а на западе тонущие в оранжевом мареве вдоль по горизонту.
А затем Джек ощутил дрожь земли – и напрягся.
«Великан, – подумал он, чуть припадая на передние лапы, и рефлекторно повёл носом из стороны в сторону. Сирил чуть сбился с ритма, но быстро оправился и продолжил играть. – Идёт сюда… Хоть бы он явился с другого конца и провалился в яму сам!»
Но так повезти им, конечно, просто не могло – несмотря на все колдовские знаки и обереги Ширлы.
На сей раз Джек внутренне был готов и очень внимательно следил за округой, а потому заметил сприггана издалека. Верней, сперва уловил движение – чересчур густую, чёрную тень, ползущую по скале. Выглядела она так, словно кто-то снизу подсвечивал сгорбленного карлика мощным софитом, но – парадокс – света-то на самом деле и не было. А вот тень была, силуэт, который с каждым шагом набухал, набирал объём, пока не оформился в привычную уже великанью фигуру.
«Ах, вот как он это делает… ну да, Ширла же говорила, что спригганы – коротышки, которые умеют наводить мороки».
Менее опасным, однако, спригган в свете этого знания не выглядел, а его дубинка волочилась по земле прямо как настоящая.
Джек коротко тявкнул смешным голосом, которого сам от себя не ожидал. На удивление, Сирил не только обратил внимание на предупреждение, но и правильно истолковал его: сжал коленями лисьи бока чуть сильнее, выдал несколько резких, хаотических нот и убрал скрипку в суму.
И вовремя – великан как раз выглянул из-за поворота и уставился на них.
Лупоглазый; бородавчатый; сутулый. Сладковатой старой бумагой воняло даже сильнее, чем раньше, до свербежа в носу, до дрожи в лапах.
Джек пялился на него секунды три, а потом развернулся – и драпанул к первой контрольной точке.
И вовремя – спригган заверещал и коротко замахнулся.
Брызнули осколки камней.
«Из чего сделана его чёртова дубинка?!»
Маршрут, такой короткий во время репетиций, казался теперь раз в шесть длиннее. Каждый прыжок давался с натугой, как в кошмаре; лапы скользили и двигались слишком медленно. Зато спригган двигался резво и молотил дубинкой как попало, во все стороны. Летели камни и комья земли; от визга закладывало уши.
«А если с засадой ничего не получится? Если не выйдет его отвлечь?»
Джек не был уверен, что сумеет перескочить яму-ловушку с ношей на спине.
Лапу что-то кольнуло – это на маршруте, изученном вдоль и поперёк – и шерсть встала дыбом… но тут наконец сбоку промелькнула светящаяся отметка, а секунду спустя спригган повалился на землю с таким грохотом, словно сошли с путей вагонетки: кнут, зачарованный Ширлой, натянулся, как миленький, подсекая его в прыжке.
Порвался, конечно, но своё подлое дело сделал.
– Рази! – заорала Эшлинг, приказывая мечу.
Альфред пальнул, кажется, одновременно из пистолета и из ружья.
От обиженного воя Джек на мгновение оглох – но успел сориентироваться и затормозить в правильном месте, загребая лапами мелкие камни. А потом скорее угадал, чем услышал, как Сирил произносит:
– Отпусти!
Верёвка опала на землю.
Сирил скатился по крутому лисьему боку, неудачно приземлился – на бедро; вскрикнул, но почти сразу же поднялся и, припадая на ногу, побежал к входу в пещеру. Там же должны были спрятаться и Эшлинг с Альфредом – сразу после того, как Джек отвлечёт сприггана, который успел уже выдраться из пут и теперь поднимался.
«Мой ход».
Он развернулся и, примерившись, чихнул огнём.
По замыслу Ширлы, теперь великан должен был переключиться с Альфреда и Эшлинг обратно на Джека – и побежать за ним, прямиком к ловушке… Но что-то пошло не так.
Клуб огня оказался слишком мощным.
Он не просто слегка опалил сприггана, нет. Отчётливо потянуло вонью палёной плоти, горелой щетины. Вой, и без того вибрирующий и жуткий, сделался отчётливо тонким и жалобным… а потом над быстро угасающим рыжим заревом вздыбилась чёрная тень – и спригган выпрямился, ещё более огромный и страшный, чем прежде.
