– Вот потому, что ты находишься именно в серьезных органах, а не в какой-нибудь дубовой конторе, мы и интересуемся вами и такими, как вы. Не мне тебе объяснять, что потусторонние, или параллельные, миры существуют. Конечно, государство официально этот факт не признает, поскольку он не лезет ни в какие рамки теории социалистического материализма, но проблемой этой занимается на высочайшем уровне, впрочем, как и на Западе. В наших органах работают целый институт и иные подразделения, связанные с этой проблемой, сотни и тысячи людей. А почему? Да потому, что процессы, происходящие там, напрямую влияют на наш мир, на политику, экономику и прочее. Причем, в глобальных масштабах. И вот, у нас пришла идея осуществления обратной связи. Программируемой обратной связи. То есть, для того, чтобы получить желаемое развитие событий на Земле, мы должны определенным образом влиять на Них – Там. Улавливаешь? Вот этим и занимается конкретно наш отдел паронормальных транскоммуникаций и ваш покорный слуга, в их числе.
– Так вы, Юрий Эдуардович, к чему все клоните?
– Ну, хорошо, буду конкретнее. Таких людей, отмеченных Небесами – Богом ли, Дьяволом – не в этом суть, существует два типа: такие, как ты, и такие – как Софья. Видишь ли, вокруг людей, вам подобных, группируются аномальные события, вы для них, как своеобразный магнит. К сожалению, таких, как вы людей – единицы, поэтому вы для нас – бесценный материал. Причем, субъекты из первой группы, к которой принадлежишь ты, влиять на развитие грядущего, если и могут, то весьма ограниченно, либо узко целенаправленно. Люди второй группы, как та же Софья – могут намного шире, хотя и не так эффектно, как ты и тебе подобные. А из-за широкого спектра потусторонних действий, людей из второй группы нам желательно держать к себе поближе. И Софья нам особенно интересна, но она находится, так сказать, вне нашей юрисдикции, под покровительством более могучих сил, ты знаешь каких, и влиять на нее мы не можем. А очень бы хотели. И в этом помочь нам можешь только ты.
– А, я понял, вы хотите сделать из меня стукача!? За это вы и суете мне эти бешеные деньги, – возмутился я.
– А ты не кипятись, я же еще не все сказал, а ты уже в бутылку полез. Ты же хотел на ней жениться, так? Вот мы и поможем тебе. А ты поможешь нам, и стучать тебе не надо. Ты просто будешь, как бы ненароком, проводить на нее наши идеи, осуществлять наши замыслы. А это не стукачество, это работа, и работа творческая. Тем более что из вас может получиться уникальный тандем, способный перевернуть историю целого мира! Одиночки, вроде Распутина – да-да, святой старец был тайным агентом царской охранки, нашей предшественницы – всегда добивались меньше. Он, к примеру, не смог предотвратить вступление России в Первую Мировую Войну. И он из той же категории, что и ты. А вот, например, Сталин – это человек из второй категории – он, несомненно, добился большего, но был тоже вне нашего влияния. Он, как и Софья, работал на Люцифуга Рофокаля. На него же работали и Гитлер с Гиммлером, называвшие своих покровителей из потустороннего мира «умами внешними». Но зато это был тандем, и какой! Они из пепла подняли Германию и сделали ее сильнейшей страной мира. А уже то, что Германия столкнулась с Советским Союзом – это было одним из коварнейших планов Ада. Тут еще много чего есть рассказать, но у нас мало времени, да и пока ты не наш – не могу это рассекречивать.
– Послушайте, Юрий Эдуардович, я поражаюсь – неужели руководство КГБ, Андропов, в частности, допускают эти все мистические разработки. Ведь там все коммунисты, материалисты до мозга костей?
– А что Юрий Владимирович? И предшественники его – и Шелепин и Семичастный, и некоторые другие ранешние руководители, вели эту работу. В свое время сам Ленин поручил Глебу Бокию составить на эту тему «Черную книгу». Правда, в тридцать седьмом, по указке Сталина, который решил поставить на эти дела своих людей, Бокия казнили, дела передали другим…
Поежившись, подполковник, замолк, барабаня пальцами по столу, потом, вздохнув, продолжил:
– У нас ведь сейчас даже специально наш отдел организован, паранормальных коммуникаций, я говорил тебе-нет? Особо засекреченный. Формально он входит в Первое главное управление, но кроме Председателя КГБ, которому он напрямую подчиняется, и самих работников отдела, о нем реально никто ничего не знает. Даже ЦК! Отдел и в каких-либо документах не отмечен, вроде, как его не существует вообще – нулевой отдел, так сказать отдел «zero», – следак оглушительно рассмеялся. – Вроде мы, как склад по хранению какой-нибудь хлорки. А если серьезно, то мы Андропову подчинены чисто формально, поставляем информацию, так сказать, а оперативно мы получаем задание от некоего Неизвестного, одного из той обоймы, кто направляет судьбы мира.
– Одного из Девяти Неизвестных? – спросил я и прикусил язык.
Следак вздрогнул и как-то по-новому посмотрел на меня:
– А ты откуда знаешь?
– Да так, слухами земля полнится… – я не стал вдаваться в подробности того, откуда я почерпнул информацию.
– Да ты не так-то и прост, Коля!
– А что, Андропова такое положение дел устраивает, когда он, как бы, не главный? – быстро я попытался сменить тему.
– А куда ему деваться? Иначе ему бы ни в жизнь не бывать Председателем КГБ, они бы другого поставили, – сделал подполковник ударение на слове «они».
– А как же партия, как без ее ведома?
– Там, кого надо уведомили без нас с тобой, – следак нетерпеливо вдруг заерзал на стуле. – Ну, ладно, ты мне зубы тут не заговаривай, что насчет Софьи-то?
Да, ситуация сложилась крайне запутанной и решать ее мне надо было при жесточайшем цейтноте. Я оказался на распутье. С одной стороны, Софья была мне все еще дорога, впереди маячила безбедная, да что там безбедная – роскошная жизнь, о которой можно только мечтать. Но, с другой стороны, в душе я уже распрощался с ней, обретя крылья сладкой свободы. К тому же, теперь, более-менее, раскрылась загадка, которую я поставил себе еще тогда, когда рассматривал ее вещи, после проведенной с ней ночи: «КТО ТЫ, СОФЬЯ?» И это играло не в ее пользу. И потом, сейчас у нас с ней настоящей любви уже не получится, это я ясно понял после нашей последней встречи с Валюхой у Новогодней елки. Конечно, кой каковская любовь будет – суррогатная, любовь по заказу, то есть работа. А разве работа совместима с любовью? Впрочем, если она дает блага и приятна, то чем плохо?
Я запутался в собственном самоанализе – кэгэбэшник воздвиг передо мной такую дилемму, которая на решалась, если не смазать шарики в мозгу очередной порцией коньяка, и я снова потянулся к бутылке. Но следак решительно отодвинул ее:
– Тебе пока хватит, Коля! Неужели ты захочешь явиться к Софье пьяным? Так можно все испортить, мой милый.
