Френк зажег лампочку под крышей салона, поставил дорожную сумку на колени, расстегнул «молнию». Увидел, что сумка туго набита пачками купюр по двадцать и сто долларов.
Легкий серый туман сгущался на глазах. Ближе к океану, в каких-то двух милях, туман наверняка стал таким густым, что «проглотил» уличные фонари.
Без куртки, защищенный от ветра только свитером, но согреваемый мыслями о том, что чудом избежал смерти, Бобби привалился к одной из патрульных машин перед знанием «Декодайн корпорейшн» и наблюдал, как Джулия нервно ходила взад-вперед, засунув руки в карманы коричневого кожаного пиджака. Он не уставал смотреть на нее. Они поженились семью годами раньше и все это время жили, работали и развлекались вместе, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Бобби не относился к тем людям, которые любят проводить время с приятелями в баре или на стадионе, возможно, потому, что не так-то просто найти парней, которые в тридцать пять лет интересовались бы тем же, что и он: оркестровой музыкой, искусством 1930—1940-х годов, классическими диснеевскими комиксами. И Джулия не встречалась за ленчем с подругами, потому что немногих тридцатилетних женщин привлекали эра больших оркестров, мультфильмы киностудии «Уорнер бразерс», приемы рукопашного боя, повышение меткости стрельбы из огнестрельного оружия. Несмотря на то что они проводили вместе так много времени, Бобби и Джулия никогда не скучали в компании друг друга, и для него она оставалась самой удивительной и привлекательной женщиной на белом свете.
— Чего они так долго возятся? — Джулия глянула на теперь уже освещенные окна здания «Декодайн корпорейшн», яркие прямоугольники в пелене тумана.
— Имей терпение, дорогая. Они не такие шустрые, как Дакота и Дакота. Это же обычный спецназ.
Майклсон-драйв блокировали с обоих концов. Восемь полицейских автомобилей, патрульных и фургонов, рассредоточились на улице. В тишине холодной ночи слышался треск атмосферных помех и металлические голоса, вырывающиеся из полицейских радиостанций. Один коп сидел за рулем ближайшей патрульной машины. Другие стояли с обоих концов квартала, еще двое расположились у дверей «Декодайн». Остальные находились внутри, искали Расмуссена. Одновременно сотрудники полицейской лаборатории и службы коронера фотографировали поле боя, что-то замеряли, увозили тела бандитов.
— А если он сможет сбежать с дискетами? — спросила Джулия.
— Не сможет.
Она кивнула.
— Конечно. Я знаю, о чем ты думаешь. «Волшебник» разрабатывался в закрытой компьютерной сети, без выходов за пределы «Декодайн». Но у корпорации есть и другая сеть, с модемами и всем остальным, не так ли? Что, если он отправился с дискетами к одному из компьютеров этой сети и переправил всю информацию по телефону?
— Ничего у него не выйдет. Вторая система, с выходами в другие сети, кардинально отличается от первой, той, в рамках которой создавался «Волшебник». Они несовместимы.
— Расмуссен умен.
— Специальные блокираторы отключают вторую систему на ночь.
— Расмуссен умен, — повторила она.
И продолжила вышагивать взад-вперед.
Ссадина на лбу, результат контакта с рулем, более не кровоточила, но еще влажно блестела. Лицо она вытерла бумажными салфетками, но пятнышки запекшейся крови, напоминавшие синяки, остались над правым глазом и пониже правой скулы. Всякий раз, когда взгляд Бобби падал на эти пятнышки или на ссадину, у него щемило сердце от осознания того, что могло случиться с ней, с ними обоими.
Рана и кровь на щеке только подчеркивали ее красоту, показывали, какая она хрупкая, как ее следовало беречь. Джулия была красавицей, хотя Бобби понимал, что его глаза находят в ней куда больше достоинств, чем любые другие, и его это вполне устраивало, потому что именно этими глазами он мог смотреть на нее. Ее каштановые волосы оставались густыми и пышными, пусть влажный ночной воздух и старался лишить их привычной пышности. Широко посаженные глаза цвета молочного шоколада, гладкая, загорелая кожа цвета кофейного мороженого, чувственный рот, для него всегда сладкий на вкус… Когда он наблюдал за ней, занятой своими мыслями и не замечающей его пристального взгляда, когда находился вдали от нее и мог видеть только мысленным взором, он всегда сравнивал ее с чем-то съедобным: шоколадом, кофе, мороженым, сахаром, маслом. Его это забавляло, но при этом он знал, чем объясняются такие сравнения: она напоминала ему еду, потому что поддерживала в нем жизнь, даже больше, чем еда.
Возникшая суета у входа в здание «Декодайн», в шестидесяти футах от них, привлекла внимание сначала Джулии, потом Бобби. Кто-то из спецназовцев вышел из дверей и что-то сказал полицейским. Через несколько мгновений один из них помахал рукой Джулии и Бобби, предлагая им подойти.
— Они нашли Расмуссена, — сообщил он им, когда они поднялись по ступенькам, ведущим к двери. — Вы хотели повидаться с ним, убедиться, те ли при нем дискеты?
— Да, — кивнул Бобби.
— Несомненно, — добавила Джулия хрипловатым голосом, в котором, однако, не было никакой сексуальности, одна суровость.
Оглядываясь по сторонам, опасаясь появления ночного полицейского патруля, Френк Поллард вытаскивал пачки денег из дорожной сумки и раскладывал на переднем сиденье. Насчитал пятнадцать пачек с двадцатками и одиннадцать — с сотенными. Поскольку каждая пачка, судя по толщине, состояла из сотни купюр, получалось, что в сумке лежали сто сорок тысяч долларов. Он понятия не имел, откуда взялись эти деньги и принадлежат ли они ему.
В первом из двух маленьких отделений на «молнии» его ждал еще один сюрприз: бумажник, в котором не было ни денег, ни кредитных карточек, но зато лежали два важных идентификационных документа, карточка социального страхования и водительское удостоверение, выданное в штате Калифорния. Обнаружился в бумажнике и паспорт гражданина США. На фотографиях в паспорте и на водительском удостоверении был изображен один и тот же мужчина: возраст тридцать с небольшим, каштановые волосы, круглое лицо, большие уши, карие глаза, легкий на улыбку, ямочки на щеках. Осознав, что забыл, как выглядит, Френк наклонил зеркало заднего обзора, увидел, что его лицо соответствует фотографиям паспорта и водительского удостоверения. Смущало другое… паспорт и водительское удостоверение выдали Джеймсу Роуману, не Френку Полларду.
Он расстегнул «молнию» второго отделения, нашел там карточку социального страхования, водительское удостоверение, выданное в штате Калифорния, и паспорт. Все на имя Джорджа Фарриса. Но с фотографиями Френка.
