— Ну… Это и есть моя новость, — сказал Бью. — Я кое с кем познакомился.
— Волшебно! — воскликнула Хейвен с деланым энтузиазмом.
В Сноуп-сити Бью являлся единственным геем, не скрывавшим своей ориентации, но за четыре года учебы в старших классах у него не было ни одного свидания. «Сухому закону» пришел конец, когда Бью поступил в университет. Там нашлось немало студентов, способных по достоинству оценить обаяние южанина с внешностью скандинавского бога. Однако Бью вскоре понял, что любовные отношения для него — не спорт. Во втором семестре его сердце было разбито, и Хейвен хотелось верить, что печальный опыт научит ее друга осторожности.
— Не волнуйся, — возразил Бью. — Парень просто потрясающий.
— Ты о Стивене то же самое говорил, — заметила Хейвен.
— Да, но он — совсем не такой. И, кстати, он вроде был знаком с нами.
Хейвен фыркнула.
— Он бывал в Сноуп-сити? Я не считаю, что это — блестящая рекомендация.
— Нет. Все намного лучше. — Хейвен почувствовала, как волнение Бью рвется наружу. — И Сноуп-сити здесь совершенно ни при чем. Мы встречались с ним еще в прошлом воплощении. Когда были с тобой братом и сестрой.
У Хейвен закружилась голова. Она присела на край кровати.
— Можно поподробней? — спросила она.
— В общем, он мне сказал, что меня звали Пьеро, тебя — Беатриче, а его — Наддо. Мы жили во Флоренции в середине четырнадцатого века. Беатриче и Пьеро росли у богатых родителей. Семья занимала целое палаццо. В доме имелись три большущие двери. Пьеро и Наддо познакомились, когда им исполнилось шестнадцать лет и у них начался тайный роман. Представляешь, свидания при свечах…
— Погоди секундочку, Ромео, — вмешалась Хейвен. — Откуда у твоего Стивена такие сведения?
Йейн оторвал взгляд от экрана ноутбука и прислушался к ее разговору с Бью.
— Он тебя не знает, — буркнул Бью. — Я сам с ним познакомился. По его словам, у Пьеро была сестренка, которую тот обожал. Та еще заноза.
Бью продолжал болтать, а Хейвен прижала телефонную трубку к груди. Йейн не спускал с нее глаз.
— Тебе имя «Наддо» что-нибудь говорит? — осведомилась она.
Йейн расплылся в улыбке.
— Нет, — ответил он. — А вот Пьеро о нем трещал без умолку.
— Эй, я не глухой, — заявил Бью, когда Хейвен снова приложила трубку к уху. — Йейн и в той жизни был? Неужели ты никогда не достанешься мне одному?
— Угадай, где я сейчас, — усмехнулась Хейвен.
— Что-что?
— Угадай, где я сейчас, — повторила она.
— Понятия не имею! — рявкнул Бью. — Можно, я вернусь к своей истории?
— Я во Флоренции.
— Что?
— Я во Флоренции. А знаешь, куда меня сегодня водил Йейн?
Наступила пауза.
— Нет! — наконец прошептал ее друг.
— Мы видели палаццо с тремя огромными дверями.
— Особняк все еще стоит?
— Да. А только что я спросила у Йейна, знакомо ли ему имя «Наддо».
— И?!
— Судя по его ухмылке, есть шанс, что Наддо — тот самый парень, который тебе предназначен, — возвестила Хейвен.
— О, боже… — ахнул Бью. Они с Хейвен несколько секунд молчали. Бью было непросто свыкнуться с этим известием. — Неужели все так легко?
— Возможно, — ответила Хейвен. — А как ты с ним познакомился, кстати? Он тоже учится в Вандербильте?
— Нет, он из Нью-Йорка. Он сам нашел меня. Увидел мою фотографию в «Фейсбуке». И сразу понял, что я — именно тот, кто ему нужен.
— А ты? Ты что-нибудь почувствовал, увидев его фото?
— Если честно — нет, — признался Бью. — Хотя, поверь мне, он очень симпатичный. Но ведь ты тоже не была уверена в том, что Йейн — «тот самый», пока не встретилась с ним лично. Поэтому я и лечу завтра в Нью-Йорк, чтобы повидаться со Стивеном с глазу на глаз.
— И когда же ты, интересно, собирался сообщить мне об этом? — чуть обиженно осведомилась Хейвен. Сама она редко предпринимала серьезные шаги, для начала не написав другу.
— Чуть позже, — произнес Бью. — Не хотел беспокоить тебя понапрасну.
— А ты уверен, что тебе надо ехать в Нью-Йорк? — сказала Хейвен. Наверное, у нее началась паранойя, но что-то ее всерьез пугало. — Тебе там может грозить опасность. Если тебя увидит Адам…
— Да ладно. Я думал, что «Эль Дьябло» оставил нас в покое на ближайшие лет шестьдесят-семьдесят.
— Между прочим, меня он должен оставить в покое. Насчет тебя он никаких обещаний не давал. А после того как ты пригрозил, что пошлешь список членов «ОУ» в редакцию «New York Times»…
— Остынь, Хейвен. Я все понял. Но в Нью-Йорке восемь миллионов человек. Рой учится в Колумбийском университете. Он живет в Морнингсайд-Хайтс,[4] я тебя умоляю. Я не собираюсь близко подходить к Грамерси-Парку и Обществу «Уроборос».
— Значит, его зовут Рой?
Хейвен не удержалась от улыбки.
— Рой Брэдфорд, — подтвердил Бью. — Звучит, как имя кинозвезды, правда?
— Ага. И ты будешь осторожен, хорошо? Не хочу, чтобы твои чувства пострадали. Вдруг он окажется психом?
У большинства людей ни за что не возникло бы потребности оберегать высоченного футболиста с взрывным темпераментом от житейских невзгод, но Хейвен знала, что ахиллесова пята Бью — его сердце. А теперь, после того как она обрела Йейна, ее друг всерьез занялся поисками спутника жизни. Беда в том, что за свою вторую половинку он принимал почти всех мужчин, с которыми знакомился. И как ни старалась Хейвен, она никак не могла избавиться от опасений, что Рой Брэдфорд — очередная ошибка Бью.
— Я не дам волю воображению, — пообещал Бью, словно прочел ее мысли. — А ты, Хейвен, не позволяй какой-то старушенции тебя ограбить. Повидайся с Вирджинией Морроу.
— Я подумаю, — произнесла Хейвен.
Вилла примостилась на заросшем холме, который возвышался посреди изумрудных тосканских полей. С шоссе Хейвен разглядела только глиняную черепицу на крыше, явно требующей ремонта. А свернув на подъездную дорожку, Хейвен обнаружила громадный раскидистый кипарис. Лозы дикого винограда, оплетшего стены, содрали с них последние остатки штукатурки и обнажили кирпичи.
Хейвен подъехала поближе к дому. Она надеялась побыстрей покончить с этой встречей и вернуться во Флоренцию до заката. Йейн был уверен, что она решила прогуляться по магазинам, и если она вернется часа через три, то у него не возникнет никаких подозрений. Вилла миссис Морроу оказалась заброшенной и покинутой.
«Интересно, куда подевалась хозяйка?» — подумала Хейвен, пробираясь к крыльцу через заросли дикого винограда. Холодный ветер шуршал листвой. Хейвен поморщилась от едва заметного запаха падали. Опустив глаза, она поняла, что стоит на краю бассейна. На дне, в лужице, зеленоватой от водорослей ледяной воды, плавал трупик птицы. Хейвен вздрогнула и едва не бросилась к машине, но заставила себя остановиться. Хватит глупостей!
