Похоже, все началось в Англии, в 1594 году, когда туда хлынули беженцы из Европы – члены монашеского ордена, который возник где-то в горах Румынии. Впрочем, ряды его пополнялись за счет людей самых разных верований и оттенков кожи. Среди монахов были китайцы, венгры, арабы и негры, но возглавлял эту пеструю братию румынский священник по имени Хоразос. Что заставило этих людей искать убежища в столь далекой стране, как Англия, осталось загадкой.
Хоразос и некоторые его последователи были частыми гостями при дворе королевы Елизаветы I которая, как известно, питала немалый интерес к астрологии, алхимии и другим «наукам» того же рода. Не без ее помощи заморским «монахам» удалось основать храм где-то «неподалеку от Финчли». Вскоре, однако, курьеры стали приносить из других стран известия о прошлых делишках этой секты, и королева вняла их советам.
Более других Ее Величество прислушивались к мнению доктора Джона Ди, личности также довольно сомнительной. Известно, что Ди сам увлекался оккультными науками, и в 1555 году, в период правления Марии Кровавой, это увлечение едва не стоило ему жизни. Поначалу Ди попал под влияние Хоразоса и его последователей, однако затем из союзника превратился в непримиримого их противника. По его словам, они были язычники, их женщины – все как одна шлюхи, а так называемые священнодействия – не что иное, как мерзкие оргии. А еще заморские гости привезли с собой «духа-покровителя», у которого имелись собственные потребности. Вскоре люди восстанут против такого соседства, уверял королеву Ди, и того «непотребства», которое сектанты привезли в старую добрую Англию. Так что Ее Величество должны обрубить все связи с мерзкими еретиками, причем немедленно!
Действуя по совету Ди, королева тотчас издала декрет с требованием арестовать и провести дознания Хоразоса и членов его секты. Но, увы, Ее Величество опоздали, потому что те уже спаслись бегством. Их храм в Финчли – украшенный колоннадой павильон вокруг центрального водоема – был разрушен, а сам водоем засыпан землей. Эти события произошли в конце 1595 года.
А в 1596 году сектанты объявились в Шотландии, на сей раз под личиной бродячих целителей. Центром их деятельности стал Эдинбург. В качестве вознаграждения за труды среди бедного люда им был дарован участок земли в горах. Так они обосновались среди неприветливых громад Пентланд-Хиллз. Там, следуя традиции, завезенной в Англию из далеких краев, Хоразос и его последователи построили храм. Правда, на этот раз, чтобы получить водоем, им пришлось соорудить запруду на горном ручье. Эта работа отняла у них несколько лет. Горная долина была их собственностью, и они предпочитали не привлекать к себе излишнего внимания. Все шло прекрасно… какое-то время.
А затем поползли слухи о непристойных языческих ритуалах, о детях, которые, заблудившись в горах, попадали под влияние странной, гипнотической музыки, о жутком чудовище, которое якобы выползало из самой преисподней, дабы присутствовать при ритуальном убийстве, а затем вкусить плоти убиенной жертвы. В общем, рано ли, поздно ли, но правда всплыла наружу. Как ни старался Хоразос скрывать свои мерзкие делишки, у людей уже имелись серьезные подозрения на тот счет, чем, собственно, занимается он и члены его секты. И это в годы правления Якова IV, который не далее как пятью годами ранее обвинил эдинбургских присяжных в «пособничестве заблуждениям», когда те вынесли оправдательный приговор по знаменитому делу ведьм из Норт-Бервика! В данном же случае нужды в действиях властей не возникло, ибо их опередила группа неизвестных лиц – по всей видимости, обитателей соседнего Пенникьюика, где уже пропало несколько детей. Мерзкий орден Хоразоса и его последователей был разгромлен до основания в течение одной ночи; храм превратился в руины. От колонн остались торчать, словно пни, одни основания.
Не было никаких сомнений, что центр культа располагался именно здесь. Предания о нем передавались среди местных жителей из поколения в поколение еще пару столетий. Так что когда в середине восемнадцатого века Мак-Гилкристы построили здесь фамильную резиденцию, дом автоматически получил имя «Темпл-Хаус». Звучное название мгновенно пристало к нему… но что еще сохранилось здесь от прошлых веков? И в чем, собственно, заключалось проклятие Мак-Гилкристов?
Я зевнул и потянулся. Был уже восьмой час, и заходящее солнце окрасило гребень гор в бронзовый цвет. Внезапно мое внимание привлекло какое-то движение за окном. Это мой друг направлялся к краю запруды. Он остановился между двумя полуразрушенными колоннами и устремил взгляд в воду. Затем Карл откинул голову назад и сделал глубокий вздох. Выглядел он усталым, но одновременно довольным, и я невольно удивился – с чего бы это?
Я шире открыл окно и выглянул наружу. Воздух был липкий и душный.
– Эй, Карл! – крикнул я. – Ты похож на кота, который добрался до сливок.
Он обернулся и помахал мне рукой.
– Возможно. Все дело в моей картине. Такое чувство, будто мне передался ее ритм. Она еще не закончена… но скоро я ее завершу.
– И как она, хороша? – поинтересовался я.
Карл лишь пожал плечами, но этот его жест скорее означал утверждение, чем равнодушие.
– Ты занят? Спустись вниз и взгляни сам! Я вышел лишь немного проветриться, чтобы потом оценить ее свежим взглядом. Хотелось бы также знать твое мнение.
Когда я спустился вниз, Карл уже вернулся в студию. Поскольку естественное освещение сделалось уже довольно тусклым, он включил электричество и направился к мольберту. Я уже видел картину дня три-четыре назад, когда это был не более чем набросок. Теперь же…
Какой там набросок! Трава на холсте была зеленой, высокой и дикой, она поднималась к серо-фиолетовым вечерним горам, кое-где посеребренным лунным светом. Храм почти сиял, его колонны отбрасывали зловещие отблески. Похожих на признаки танцующих людей я не увидел; их сменили фигуры в долгополых одеяниях – плотные, массивные, со зловещими ухмылками на лицах. Увидев эти лица, я невольно вздрогнул: желтые, белые, черные, они принадлежали самым разным народам. Но куда сильнее ужаснулся я, когда разглядел Нечто, вздымающееся из пруда в окружении мерцающих колонн. По сути, то было лишь размытое, бесформенное пятно – омерзительно серое и чем-то похожее на гриб со щупальцами. Но и этого мне хватило, чтобы понять: подобной твари не место на старой доброй Земле…
– Что это? – спросил я сдавленным от испуга и недоумения голосом.
– Ты о чем? – переспросил Карл и довольно улыбнулся, заметив неподдельное выражение ужаса нам моем лице. – Черт побери, я и сам хотел бы знать! Но, по-моему, эта штуковина мне здорово удалась! А как она будет смотреться, когда я закончу картину! Думаю, я назову ее «Водяной».
