— Так или иначе, но вы это сделаете. Не хотите играть по правилам — тогда я пришлю сюда городского инспектора, чтобы он подтвердил все нарушения жилищного кодекса в этом здании. Огнетушители отсутствуют. Детекторы дыма полностью вышли из строя, а большая часть из тех, что имеются, попросту висят на проводах. У вас тут повсюду плесень и грибок. Освещение отсутствует. Снаружи — груда мусора. — Я зевнула. — И вдобавок ко всему, Рэй, на вашей парковке тусуются наркоторговцы. И подозреваю, вы в этом замешаны.
— Нет, — сказал он. — Нет, я ни в чем не замешан!
— Разве? Вам ведь это вполне подходит, а? И вот пожалуйста, нападение на сотрудника полиции. — Я горестно покачала головой. — Итак, когда дом не пройдет инспекцию и это даже, возможно, будет зафиксировано в бумагах, вас все равно уволят. К тому же я отмечу вас как подозреваемого в распространении наркотиков. Плюс обвинение в нападении. Сколько дел на тебе уже висит, крутой парень? Сможешь выдержать еще два?
— Блефуете, — промычал он с жалким видом.
— Может, и да, — согласилась я. — С другой стороны… возможно, я просто позвоню Джону Марконе и поведаю ему, как вы помогаете некоторым из его уличных парней устраивать за спиной босса кое-какие соглашения.
Для чикагского криминала воззвать к имени Марконе означает примерно то же, что для доброго католика воззвать к имени святого. Он крупная рыба в пруду, глава всей чикагской организованной преступности — и в этом он чертовски хорош. Люди Марконе его боятся, и даже копы относятся к нему очень и очень серьезно. Рано или поздно он совершит ошибку, и чикагское полицейское управление, ФБР, а может, и налоговая инспекция прижмут его к ногтю. Но до сих пор он был самым опасным хищником в джунглях.
Рэй задрожал.
— Посмотрите наверх, Рэй, — спокойно сказала я.
Он поднял взгляд и увидел то, что мгновением раньше увидела я.
Все двери, выходящие в коридор, были открыты. В них стояли люди — мужчины, женщины, дети, родители, старики. Они все стояли там молча и наблюдали, как маленькая белокурая женщина воспитывает большого и злобного Рэя, будто непослушное дитятко.
Взгляды их были очень жесткие. И в них не было больше ни капли страха.
— Посмотрите на них, Рэй, — сказала я.
Он посмотрел — и снова вздрогнул. А потом перестал сопротивляться, и тело его обмякло.
— Я уйду, — прошептал он.
— И будете чертовски правы. — Я резко толкнула его руку, и он завопил от боли — но я ее не сломала. Я сделала это лишь затем, чтобы дать себе пару секунд — успеть поднять мой значок и выйти из зоны досягаемости, — на случай, если он окажется слишком туп и не уймется.
Он оказался не слишком туп. Он просто лежал на месте, словно выброшенная на берег акула.
— Я буду наведываться сюда с проверками, Рэй. Регулярно. Если мне покажется, что ты хоть кому-то из этих людей причинил зло, украл или повредил их собственность — черт подери, да если я просто услышу, что ты на них глянул не так, я разыщу тебя и засуну тебе в задницу связку ржавой арматуры! Обещаю.
Я вынула одну из своих визиток — теперь уже устаревших, как я полагаю, — записала номер телефона и протянула Марии.
— Если у вас возникнут какие-то проблемы, наберите номер, который на обороте. Попросите лейтенанта Столлингза. Скажите ему, что номер вам дала Мёрфи.
Мария закусила губу. Посмотрела на Рэя, потом снова на меня.
Нервным, торопливым движением взяла карточку и отпрянула назад, закрыв за собой дверь квартиры. Щелкнули несколько замков.
Ни слова больше не сказав, я вышла из здания. Я была уже на полпути к дому Уилла, когда услышала позади себя быстрые приближающиеся шаги. Я повернулась, держа руку поближе к «ЗИГу», но, узнав Марию, расслабилась.
Она остановилась напротив меня и сказала:
— Я к-кое-что видела.
Я кивнула и стала ждать.
— Вчера поздно ночью были какие-то странные звуки. Как… как удары. А чуть позже подкатила машина. Она остановилась у дома, который через парковку, и оттуда вышел мужчина, а машину так и оставил, не выключая зажигание, так, будто не боялся, что ее угонят.
— Вы узнали его? — спросила я.
Мария покачала головой:
— Но он был крупный. Почти такой же, как Рэй, но он… Понимаете, он лучше двигался. Он был в форме. И на нем был дорогой костюм.
— Что вы еще можете мне о нем сообщить? — спросила я.
Мария пожала плечами:
— Нет… действительно ничего. Я видела, как он вышел из дома, не пробыв там и нескольких минут. А потом сел в машину и уехал. Я не видела номер или еще что-нибудь такое. Извините.
— Вам не за что извиняться, — проговорила я спокойно. — Спасибо.
Она кивнула и повернулась, уже готовая бежать обратно. Потом вдруг остановилась и оглянулась на меня.
— Не знаю, имеет ли это значение, — сказала она, — но у того мужчины была армейская стрижка.
Я слегка напряглась:
— А цвет его волос вы не запомнили?
— Рыжие, — сказала она. — Яркие, морковно-рыжие. — Она сглотнула. — Если это имеет значение.
Это имело значение — но я не хотела ее пугать, поэтому просто кивнула и улыбнулась:
— Спасибо, Мария. Серьезно.
Она попыталась улыбнуться в ответ, и у нее это вполне даже получилось. Затем огляделась по сторонам так, будто ей очень неуютно стоять на таком большом открытом пространстве, и поспешила обратно, к себе домой.
Крупный парень в костюме, с ярко-рыжими волосами и стрижкой ежиком — это было почти слово в слово краткое описание внешности в примечаниях к файлу, который полицейское управление Чикаго держало на мужчину по фамилии Хендрикс.
Хендрикс был когда-то игроком футбольной команды в колледже, где учились Уилл, Джорджия и остальные вервольфы. Он весил больше трех сотен фунтов, и ни один из этих фунтов не был лишним. Хендрикс находился под подозрением в связи с несколькими таинственными исчезновениями, главным образом криминальных фигур, которые, похоже, заслужили недовольство его босса. И его босс, по-видимому, послал его вчера поздней ночью к дому Уилла и Джорджии.
Но зачем?
Чтобы получить ответ, я была поставлена перед необходимостью поговорить с боссом Хендрикса.
Я должна была повидаться с «джентльменом» Джоном Марконе.
Где искать Марконе, полиции известно, но толку с этого ноль — все равно мы не можем его прищучить. Он приложил руку к сотням преступлений, и мало того что мы должны работать против Марконе и его теневой империи, так у нас еще стоит над душой собственное начальство на пару с политиканами. О нет, они никогда ничего не говорят прямо, типа: «А ну-ка бросьте арестовывать самых прибыльных сутенеров Марконе». Вместо этого мы имеем пространные речи о расовом и социально-экономическом профиле, вопли комитетов политических инициатив и грязные репортажи в газетах и на телевидении.
