Ознакомительная версия.
— Вернувшись, ты дашь мне шанс? По-честному?
Я постаралась скрыть свое удивление.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал. Ты никогда не хотела меня, никогда даже не рассматривала меня как вариант. Цветы, флирт… Все это не оказывало на тебя никакого воздействия. Ты была так сильно влюблена в него, что не замечала никого. Закончив со своими делами, ты отнесешься ко мне серьезно? Дашь мне шанс, когда вернешься?
Чего-чего, а этого я не ожидала. Первый порыв был сказать «нет», сказать, что я никогда больше не полюблю никого, что разбито и мое сердце, и та часть души, которая принадлежала Дмитрию. Однако Адриан смотрел на меня с таким искренним чувством, без намека на обычную шутливость. И внезапно я поняла, что все его неравнодушие ко мне, пусть часто и проявляемое в тоне поддразнивания, отнюдь не было шуткой. Лисса права насчет его чувств ко мне.
— Дашь мне шанс? — повторил он.
«Один Бог знает, что ты будешь делать сейчас, когда он ушел».
— Конечно.
Нечестный ответ, но… тот, который нужен. Адриан отвернулся и снова выпил водки. Ее осталось уже совсем немного.
— Когда ты уезжаешь?
— Завтра.
Он поставил бутылку, встал, вышел в спальню и вернулся с большой пачкой денег. Я еще подумала — интересно, где он их держит, под кроватью, что ли? Без единого слова он вручил их мне, взял телефон и сделал несколько звонков. Солнце встало, и человеческий мир, в котором хранилось большинство денег мороев, уже пробудился.
Пока он разговаривал, я таращилась в телевизор, но не могла сосредоточиться. Мне все еще хотелось почесать заднюю часть шеи. Поскольку невозможно было установить точно, сколько стригоев убили я и остальные, мы все получили татуировку другого типа вместо обычных знаков молнии. Название ее я забыла, но она выглядела как маленькая звезда и означала, что носитель ее участвовал в сражении и убил много стригоев. Покончив со звонками, Адриан протянул мне листок бумаги с названием и адресом банка в Мизуле.
— Зайди туда. Полагаю, ты хочешь попасть в цивилизованное место, а это лучше всего сделать через Мизулу. Там на твое имя открыт счет… и на нем много денег. Назови себя, и они оформят всю нужную документацию.
Я встала и сунула деньги в карман.
— Спасибо тебе.
Не колеблясь, я обняла его. Запах водки буквально валил с ног, но я чувствовала себя обязанной. Я воспользовалась преимуществом того, что нравилась ему, чтобы иметь возможность начать осуществлять свой план. Он обхватил меня руками и несколько мгновений не отпускал. Когда я легко коснулась губами его щеки, возникло чувство, будто он вот-вот перестанет дышать.
— Я никогда не забуду этого, — пробормотала я ему на ухо.
— Наверно, не стоит рассчитывать, что ты скажешь, куда направляешься? — спросил он.
— Нет. Прости.
— Просто возвращайся и сдержи свое обещание.
— На самом деле я не произносила слово «обещание», — заметила я.
Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.
— Ты права. Я буду скучать по тебе, маленькая дампирка. Береги себя. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать. Я буду ждать тебя.
Я еще раз поблагодарила его и ушла, не став распространяться, что, возможно, ждать ему придется долго. И существует реальная возможность, что я вообще не вернусь.
На следующий день я встала рано, задолго до пробуждения кампуса. Я почти не спала. Повесила на плечо сумку и пошла в главный офис в административном здании. Офис был еще закрыт, и я села на пол в коридоре рядом с ним. Разглядывая от нечего делать свои руки, я заметила на ногте большого пальца два крошечных золотистых пятнышка. Все, что осталось от маникюра. Спустя двадцать минут появилась секретарь с ключами и впустила меня в офис.
— Чем могу помочь? — спросила она, усевшись за свой стол.
Я вручила ей пачку бумаг. Глаза у нее стали как блюдца.
— Но… что… ты не можешь… — Я постучала пальцем по бумагам.
— Могу. Тут все заполнено как надо.
Все еще в шоке, она пробормотала, чтобы я подождала, торопливо покинула комнату и спустя несколько минут вернулась с директрисой Кировой. Та, по-видимому, уже была в курсе и устремила на меня осуждающий взгляд поверх своего похожего на клюв носа.
— Мисс Хэзевей, что все это означает?
— Я уезжаю, — ответила я. — Выбываю. Бросаю. Как вам угодно это назвать.
— Ты не можешь сделать этого.
— Ну, могу, очевидно, поскольку вы держите соответствующие документы в библиотеке. Я заполнила все, как требуется.
Ее гнев сменился грустью и беспокойством.
— Я понимаю, в последнее время произошло много разного… нам всем трудно с этим справиться… но это не повод принимать поспешные решения. Если уж на то пошло, сейчас ты нужна здесь больше, чем когда-либо.
Она говорила почти умоляющим тоном. Просто не верилось, что полгода назад она хотела исключить меня из школы.
— Это не поспешное решение. Я хорошо обдумала его.
— Давай, по крайней мере, пригласим твою мать, чтобы мы могли обсудить его вместе.
— Она три дня назад отбыла в Европу. Впрочем, это не имеет значения. — Я указала на строчку лежащей сверху формы, где было написано «дата рождения». — Сегодня мне исполнилось восемнадцать, и больше она не в состоянии влиять на меня. Это мой выбор. Теперь, может, вы поставите печать на эти формы или продолжите попытки удержать меня? Уверена, в схватке я одолею вас, Кирова.
Хоть и с явным неудовольствием, они поставили печати на мои документы. Секретарь сделала копию официальной бумаги, где было сказано, что я больше не студентка Академии Святого Владимира. Мне требовалось предъявить ее на выходе.
Это была долгая дорога, и западная часть неба окрасилась красным, когда солнце опускалось за горизонт. Потеплело, даже ночью. Наконец-то наступила весна. Это было хорошо, поскольку мне предстояло довольно долго добираться до шоссе. Оттуда я автостопом поеду в Мизулу. Путешествовать автостопом небезопасно, но серебряный кол в кармане куртки создавал ощущение уверенности, с чем бы мне ни пришлось столкнуться. После рейда никто не отобрал его у меня, и он наверняка сработает так же хорошо против скверных людей, как и против стригоев.
Я уже стояла у самых ворот, когда почувствовала ее. Лисса. Я остановилась и повернулась к рощице покрытых почками деревьев. Она стояла среди них совершенно неподвижно и сумела так хорошо скрыть свои мысли, что я не осознавала ее присутствия, пока не оказалась практически рядом. Ее волосы и глаза блестели в свете заката. Она представлялась слишком красивой, слишком неземной, чтобы быть частью этого унылого ландшафта.
Ознакомительная версия.
