Кому-то вроде чистюли лейтенанта могло показаться, что он чересчур жесток. На самом деле Кравцов осуждал любое насилие, но только до тех пор, пока ему не давали повода. К сожалению, такую жизненную позицию поддерживали далеко не все. В этом весь человек, особенно те ничтожества, которых он встречал по ночам. Вместо того чтобы пройти мимо обязательно скажут какую-нибудь гадость о его внешности, будут насмехаться, а то и вовсе попытаются изувечить. Кравцов считал, что люди должны жить в мире и не лезть в дела друг друга, пока их самих не попросят. Те же, кто пытался ему навредить заслуживали смерти.
Увидев вдалеке фигуру лейтенанта, обходчик выключил фонарик и затаился. Антон только что вышел из задела и зачем-то уселся на корточки посреди тоннеля. Фонарик лежал в стороне, освещая силуэт парня. Кравцов плюнул. Жаль, что у него нет с собой пистолета. Хотя, на такого даже пули жалко. Разве что штыком колоть как свинью.
Наконец Антон поднял что-то с пола и зашагал дальше. Кравцов трусцой пробежался до задела и застыл над новым трупом. Это был патрульный. Слишком много покойников за одну ночь. После такой кровавой бани путь на поверхность для него точно закрыт. В следственном отделе работают люди повнимательнее Алексеева и Гончарова. Если бы они досконально изучили пленку с камер наблюдения, то всем все стало бы ясно. Пусть уж лучше думают, что он пропал без вести как пятеро обходчиков до него. В какой-то момент Кравцову даже показалось, что вся эта резня была задумана с одной целью – заставить его остаться в пещерах.
Осмотрев тело, он отрицательно покачал головой. Зачем было его убивать? Разумеется, солдат был вооружен и представлял угрозу, а обитатель пещер не славился снисходительностью даже к детям, и все-таки всякое действие должно быть оправданным. Жестоко просто лишить жизни постороннего человека без видимых на то причин. На это нет прав даже у Бога. Кравцов пожал плечами. Сделанного не воротишь. Кто он такой, чтобы осуждать другого? Каждый на том свете ответит перед Господом за собственные грехи.
Сверху на настиле валялись десятки гильз. Судя по шквальной стрельбе, звучавшей не так давно, его друг увел за собой большую часть солдат с базы, но медлить все равно нельзя. Осмотревшись, Кравцов понял, что Антон забрал автомат патрульного. Это все усложняло. Спрятав нож за пояс, обходчик обыскал парня. К счастью, другое оружие было на месте. Из металлических ножен Кравцов извлек штык-нож. На службе он держал такое, когда был дневальным. Паршивая вещица, как по качеству стали, так и по форме. Все же два лезвия лучше, чем одно. Метать ножи он умел мастерски. Главное улучить момент, когда лейтенант повернется к нему спиной и тогда он не промахнется.
Выключив фонарик, Кравцов бесшумно последовал за Антоном.
Навалившись одновременно, Костя и Дима подкатили к двери деревянную катушку с композитными шлангами. Пока Костя искал, чем бы еще подпереть дверь, Дима настороженно прислушался. Снаружи творилось что-то странное. Генератор вновь загудел и лампочки под потолком стали потрескивать, но не это привлекло его внимание. Сквозь шум Дима услышал какой-то шорох. Так шелестит грязная материя, когда соприкасается с шершавой стеной.
– Тащи сюда эту палку, живо! – выкрикнул Дима, налегая на катушку.
Он кивнул на лежащий неподалеку домкрат от гидравлической тележки. Все равно Костя не понял бы, о чем речь. Паренек кинулся поднимать ржавый рычаг с двойной рукоятью. Последовал мощный удар. От неожиданности Дима едва не упал. Катушка покачнулась, словно в дверь врезалась машина. Дима навалился на нее всем телом, пока паренек тащил массивный металлический брус. Вместе они смогли заблокировать дверь, подперев ее тяжелым рычагом.
Это на какое-то время должно было задержать убийцу. Слишком быстро он миновал запертую дверь возле шахты лифта. Не было ни шума, ни треска. Вполне возможно вскрыл замок отмычкой.
С дверного косяка посыпалась побелка. Затрещали петли. Человек бросался на дверь всем телом, не переставая молотить по ней руками и ногами. Дима пытался удержать катушку, с испугом наблюдая, как домкрат начинает медленно сползать вниз. Его переполняли злоба и отчаяние. Они прошли по земле и под землей, сидели в клетках, тонули в грязном сифоне, их чуть не съела стая гигантских крыс, на них охотились и пытались убить много раз. И все это ради того, чтобы в двух шагах от поверхности им отрезали головы? Неужели всю свою короткую жизнь они бессознательно шли к этой замусоренной яме, а эта яма ждала их.
– И что нам теперь делать? – застонал Костя, беспомощно ломая руки.
– Надеюсь, наверху его услышат раньше, чем он доберется до нас.
– А если нет?
Дима оглянулся. Паренек едва держался на ногах. Лицо его было вымазано грязью. На руках царапины. Потерявшая цвет рубашка мешком висела на скошенных плечах. Тонкие спортивные штанишки изорваны до дыр. Даже бомжи на вокзалах и те выглядят приличнее.
Что еще он мог для него сделать? Дима чувствовал ответственность за жизнь товарища. Костя был прав. Они очутились здесь по его вине, а он, вместо того чтобы поддержать друга, дважды бросил его на верную смерть. Друзья так не поступают. Но третьего раза не будет. Здесь и сейчас он положит преследованиям конец. У Кости появится шанс на спасение, а у него повод искупить предательство.
– Мы поступим так, – шепотом объяснил Дима. – Сейчас ты спрячешься за этими катушками. Я постараюсь увести его от двери. Как только я это сделаю, беги что есть сил наверх. Там будут люди. Они тебя защитят.
– А как же ты?
– Что мне терять, кроме…
– Кроме диплома ПТУ и снаряжения, – неожиданно резко закончил Костя. – Последнее ты уже потерял.
– По-твоему, есть другой выход?
– Застрели его. Когда он ворвется.
– Я так и собираюсь сделать, но без тебя. Ты спрячешься, а когда я начну стрелять, убежишь.
– Я не хочу, чтобы ты умирал из-за меня, – вымолвил паренек, не двигаясь с места.
Костя в недоумении посмотрел сначала на дверь, потом на товарища. Дима закусил губу. Спрятаться и ждать – что может быть проще? Дима пробежал взглядом по ржавым стенам. Склад был забит кусками металлолома. Вокруг не было ничего пригодного для спасения. Они были заперты в зловонной помойке. Еще минута и дверь слетит с петель. Это все, что он мог для него сделать, но Костя отказывался принять даже такую помощь.
Попытаться застрелить убийцу он всегда успеет. Что еще он мог предпринять? Заманить выродка к баллонам и выстрелить по всем сразу? Его так долго травили, пугали и мучили, что страх перед смертью давно угас. Дима почувствовал, что он действительно смог бы это сделать; устроить взрыв, который убьет их обоих. Вот только неизвестно, есть ли в баллонах газ, какой толщины оболочка, какого калибра пули и хватит ли ему времени? Только в кино они эффектно взрываются от первого выстрела. В жизни эти штуки куда прочнее. Если уж стрелять, то сразу в вентиль ближе к горловине.
