— Может в Лондоне её допросят обо всём, что там творится?
— Я не повезу её в Фортвудс, — твердо произнёс полковник, давая понять, что обсуждение окончено.
Сандра понятия не имела, где этот Фортвудс, кто эти люди, зачем им тот Сарваш, и вправду ли он такой же альвар, как она и этот красноглазый пятивековой полковник. Все, что ей сейчас хотелось, так это лечь, свернуться калачиком и уткнуться лицом в землю, чтобы не слышать больше чужих голосов, от которых голова гудит как колокол. Нужно просто отдохнуть, и всё будет в порядке. Всё образуется, её тело восстановится, ведь так было всегда. Так должно быть.
— Послушай меня, — полковник ещё раз тряхнул Сандру, готовую вот-вот потерять сознание, — мы выведем тебя из нейтральной зоны и оставим в лесу. Дальше можешь идти куда захочешь. Я не буду спрашивать твоего имени и фамилии. Я бы вообще не хотел тебя больше встречать. Для этого тебе нужно лишь не влезать в сомнительные истории и не убивать ради крови. Будешь следовать этим двум правилам, и Фортвудс тебя никогда больше не побеспокоит.
Эти слова были последними, что она услышала от своих пленителей. Как и было обещано, её отвели в лес, где и оставили лежать под деревом на голой земле. Всё, что ей сейчас нужно, так это, чтобы кровь прекратила бежать из глаз и ушей. А потом она пойдет на юг, к руинам собственного дома, в Мюнхен.
Вся Германия пришла в движение. Дороги наводнили сотни людей. Все они шли, неизвестно куда, неизвестно зачем, неизвестно от кого. Из радиодинамиков лился голос доктора Гёббельса — главный пропагандист пугал женщин, что наступающая с востока Красная Армия насилует всех, кто попадается этой азиатской орде по пути. Все, кто мог, бежали из Саксонии и Тюрингии на запад. А Сандра шла домой. И с каждым днём делать это становилось всё труднее. Головная боль не проходила, кровотечение не прекращалось, тело переставало слушаться. Она не имела представления, к какому городу привела её дорога — входить в него не хотелось. На чудо уже никто не надеялся — участь Третьей империи была предрешена, но англичане с американцами продолжают убивать мирных жителей, сбрасывая на их дома бомбы и фосфор. Зачем им ненужные новые смерти, в чём их стратегия?
Сандра склонилась над ручьем, чтобы омыть лицо от чёрной крови. Она боялась смотреть в своё отражение. Глаза разъедал зуд изнутри, кожу колола студёная влага. В затылке резко рвануло. Кто-то с силой схватил её за волосы и потянул на себя. Сандра взвыла. Её тащили по земле, а она не могла отбиться и вырваться, только бессильно кричала. Напавший с силой швырнул её на землю — теперь она увидела, что это английский солдат. Он что-то злобно говорил ей на своём языке, пока стягивал штаны. Сандра пыталась подняться на ноги, но он не дал — ударил сапогом по ребрам и навалился сверху. Она сопротивлялась, брыкалась и царапалась, за что получила удар кулаком по лицу. Но Сандра решила сопротивляться до потери сил. Сейчас, когда у неё больше нет работы, и ни одной марки в кармане, наверно и дома больше нет, осталось лишь единственное, за что стоит бороться — женская честь.
Когда он задрал её юбку и принялся раздирать нижнее бельё, Сандра сделала единственное, на что была способна в этой унизительной позе — достала до единственного язвимого места зубами. Когда челюсть сомкнулась на его горле, насильник только протяжно захрипел. Он хватался за шею, хотел закрыть рану, но всё было зря. Его смерть была быстрой — он захлебнулся в собственной крови. С минуту его тело бессильно билось в конвульсиях, пока не застыло. Оккупант так и остался лежать на земле с вырванным горлом и спущенными штанами.
А Сандра ревела и отплёвывалась. Она убила человека… Ей не нужна была его гнилая кровь, не для этого она лишила его жизни. Но она убила человека! Зачем вообще он сюда пришёл? Разве его землю топтали сапоги немецких солдат? Разве хоть один немецкий солдат изнасиловал хоть одну англичанку? Тогда почему он хотел сделать это с ней? Это не месть, это что-то иное…
Сандра бежала прочь, цепляясь непослушными ногами о землю. Она падала и вставала, отлеживалась на обочине и ползла дальше.
Города походили на человеческие муравейники в каменных руинах. Всюду кто-то у кого-то что-то крал: бывшие заключенные лагерей у бывших рабочих с востока, рабочие с востока у немцев, немцы друг у друга. Вот толпа ворвалась на склад. Люди отпихивали и били друг друга, они набивали карманы тем, что смогли похватать — дверными петлями. Всего лишь бесполезные дверные петли — больше на складе не было ничего. Очередной счастливчик вырывал их у клокочущей толпы и смотрел на свою добычу. Вмиг выражение его лица изменилось. Только сейчас он понял, что держит в руках, и с презрением откинул петли на землю и побрёл прочь.
Кто-то из солдат бросил в голодную толпу горсть конфет. Люди принялись избивать друг друга в надежде урвать хоть фантик. В стране больше не осталось еды. Она была только у иностранных солдат. Сандра видела, как на улицах женщины прилюдно отдавались оккупантам за банку консервов. Матери и жены, с каменными лицами, глотая слезы, они ложились на спину и послушно раздвигали ноги, думая лишь о том, что сегодня у их детей будет ужин. Основной инстинкт снова подавил половой. В этой внутренней борьбе умирали с голода благопристойные, а выживали бесстыдные.
Сандра дошла до севера родной Баварии, где властвовали американские войска. Какой-то солдат бесцеремонно дернул её за руку, но тут же оттолкнул от себя, брезгливо поморщившись. Скрюченное болью тело, залитое чёрной кровью лицо — Сандра понимала, к ней противно даже прикасаться. Оккупант тут же нашёл себе другую добычу — мать предложила ему для утех свою тринадцатилетнюю дочь. И он повел их куда-то, помахивая перед носом пачкой печенья. Интересно, эта мать, как и многие другие, сбежала с востока подальше от «азиатских орд» насильников, чтобы сделать из родного ребенка американскую проститутку? Для чего они обе хотели выжить? Чтобы потерять последнюю каплю гордости и жить дальше, жить в стране, где оккупанты заведуют всем продовольствием и решают, дать тебе продуктовые карточки или нет?
Нет, нет, нет! Сандре не нужна была такая Бавария! Здесь победители показали своё скрытое естество. Оно оказалось не лучше чем у поверженного Хитлера. Они точно такие же. Их мораль такая же гнилая.
Вот и неизбежная новость: советские войска взяли Берлин. Война закончилась, а крушение Германии только началось.
Почему ей пришло это в поврежденную голову, почему ей вспомнился отзывчивый усатый красноармеец, что хотел накормить её горячим супом в России? Сандра перестала отдавать отчёт своим действиям, она просто пошла на восток. Она пряталась от людей в американской форме и всё ждала, когда же ей встретятся красноармейцы.
