— Что вы сделали?
— Поспешно покинули баржу. Но знаешь, что?
Менхаус покачал головой.
Сакс ухмыльнулся.
— Те гребаные твари были такими голодными, что прыгали с судна в воду, и бросались в погоню. Их были сотни. Шеф вылил в воду дизельное топливо и поджег. Гребаное барбекю. Ну и запах был! Господи Иисусе, никогда не забуду этот запах. Потом прибыли летчики на «А-6» и сбросили на баржу напалм, превратив ее в почерневший, дымящийся остов. Затем пустили в нее несколько ракет, отправив на дно.
— Черт, — воскликнул Менхаус. — Надо же!
— Знаешь, что? — спросил его Сакс. — Вот почему я ненавижу эту гребаную развалину — здесь пахнет, как на той барже. Крысами, костями и смертью.
Конечно, Джордж мало чего знал про Полларда, хотя и видел его пару раз на «Маре Кордэй», но никогда с ним не общался. Это была идея Гослинга, чтобы он переговорил с Поллардом. Поллард нуждался в собеседнике, в сочувствующем слушателе. Так сказал Гослинг. Поэтому, пока другие налегали на весла, Джордж сидел с Поллардом в задней части плота.
— Дерьмовые вещи здесь случаются, верно? — произнес он, пытаясь завязать разговор.
Поллард даже не взглянул на него.
— Слышал, ты какое-то время плыл один.
Поллард пожал плечами.
— Наверное, тяжело пришлось.
Поллард прочистил горло.
— Я был не один.
Есть контакт.
— А кто был с тобой?
Поллард бросил на него быстрый взгляд, словно не веря, что Джордж может быть так наивен или глуп. И в глазах у него читалось: Здесь ты никогда не бываешь один, Джордж. Разве ты еще это не понял?
— Я прыгнул за борт вместе с Гослингом. Мы барахтались в наших спасательных жилетах. Господи, это продолжалось несколько часов. Может, большую часть дня… точнее того, что мы привыкли называть днем… а потом мы нашли этот плот. С божьей помощью.
Джордж надеялся, что нашел к Полларду подход, но тот так и ничего не сказал. Он просто смотрел в туман, то и дело, щурясь, словно искал чего-то или ждал.
— Чего бы ты не искал, — сказал Джордж, — ты не найдешь это здесь.
Поллард еле заметно улыбнулся. В остальном, его лицо оставалось мертвым, как надгробная плита. Пустые глаза выражали не больше эмоций, чем пулевые отверстия в коряге. Время от времени его губы подрагивали, словно ему очень хотелось что-то сказать… и это все.
Джордж попробовал еще раз.
— Что ты надеешься разглядеть в этом тумане?
Поллард не ответил.
Господи, что за парень? Залезть ему в голову, это все равно, что вскрыть замок расческой.
— Знаешь, почему я сижу здесь с тобой?
Эта фраза привлекла внимание Полларда.
— Потому что они тебе сказали.
— Ты прав, — согласился Джордж. Возможно, искренность будет здесь правильным шагом. — Не пойми неправильно, я в любом случае сел бы поболтать с тобой… хотя, да, они беспокоятся насчет тебя.
Но на Полларда эти слова, похоже, не произвели впечатления.
Поэтому Джордж сказал:
— Знаю, Маркс ездил на тебе как на… как там он выразился? Как на паршивой кляче? Как на пятидолларовом муле?
У Полларда мелькнуло подобие улыбки.
— Маркс — жесткий парень, я знаю, — сказал ему Джордж. — Гослинг тоже бывает таким иногда. Но я бы не торопился судить их или записывать в засранцы. Они выкладываются здесь по-полной, а это ожесточает. Они не приемлют слабость ни в себе, ни в других. Гослинг сказал, что ты служил раньше в береговой охране. Ты же знаешь, каково это, знаешь, какая там «дедовщина». Здесь то же самое.
Сейчас Поллард смотрел на него.
— Конечно, подумай об этом. Маркс — крутой парень. Это сразу видно. Похож на байкера из «Ангелов Ада», или вроде того. Он не тот парень, кого хочется злить. Но знаешь, что? Знаешь, почему он ездит на тебе? — спросил Джордж. — Потому что ему страшно до усрачки. Ему страшно, как и мне, как и тебе. Просто он проявляет это по-другому, вот и все.
Поллард моргнул.
— Я знаю.
Это уже что-то. Джордж достиг цели. Он уже подумывал, что когда вернется — если вообще вернется — то завяжет со строительством и станет психотерапевтом. Джордж Райан, психотерапевт-работяга. Доктор Фил-пролетарий.
— Конечно, ты знаешь. Маркс бесится из-за тебя, и знаешь, почему?
— Потому что ему страшно?
Джордж покачал головой.
— Отчасти… но в основном, потому что нас слишком мало. И я, и ты, и Кушинг, и Чесбро. Мы все — ядро их команды. Команды Маркса и Гослинга. Они нуждаются в нас точно так же, как и мы в них. У них есть идеи насчет того, что нам делать здесь, и думаю, это неплохие идеи. Но без нас им не справиться, и они знают это. Мы нужны им. И одной мысли, что их команда разрушается, достаточно, чтобы вывести их из себя. Понимаешь?
Джорджа несло. Он даже не был уверен, верит ли сам в то, что говорит. Но будь он проклят, если это не звучало убедительно. По крайней мере, этого хватило, чтобы Поллард начал «оттаивать». А это уже было что-то.
Какое-то время Поллард молчал, а потом сказал:
— Я продолжаю туда смотреть… продолжаю высматривать Майка.
— Майка?
Поллард кивнул.
— Майка Маковица. Мы звали его «Маки». Воспоминание вызвало у Полларда короткую улыбку. — Маки. Мы с ним спали на одной двухъярусной кровати. Я, Маки и еще один парень делили каюту.
— Он утонул вместе с кораблем?
— Нет. Мы оба спаслись… Кажется, у Майка была сломана рука, но в остальном с ним все было в порядке.
Поллард раскрылся как цветок, впускающий в себя солнечный свет. И раз уж он начал, уже ничто не могло остановить его.
— Мы… я и Майк… мы были в спасательных жилетах и плыли на каком-то ящике. Не знаю, как долго. Знаю только то, что мы попали в заросли водорослей — таких как здесь — прежде вас. Не знаю, почему.
— Что… что с ним случилось? — спросил Джордж.
Поллард покачал головой. Лицо у него было осунувшимся, землистого цвета.
— Мы слышали всякое… звуки в воде, рев из тумана. Жуткие звуки. Огромные существа двигались в тумане и ревели… как доисторические чудовища. Мы были напуганы до усрачки. Майк думал, что мы прошли сквозь какой-то разрыв во времени, как в кино. Что, возможно, мы застряли на окраине Юрского или Триасового периода… Сперва я думал, что он свихнулся, но потом… господи, те звуки. Я уже думал, что один из этих длинношеих, зубастых монстров… типа того, который стоит в чикагском музее, семьдесят или восемьдесят футов длинной, с плавниками, как у кита… что одна из тех тварей, тех морских змей, выскользнет из тумана и раскусит меня пополам. Господи, не знаю, что я думал. Да я просто был напуган до усрачки и не мог поверить в происходящее. Может, я и до сих пор не верю.
