царапинах и грязи, в разорванной одежде, вышел из машины, громко хлопнув дверью. Он ни на кого не смотрел, лицо бледное и равнодушное, но Карл понял, что друг в ярости. Мистер Рот открыл багажник, достал несколько черных сумок и швырнул под ноги Карлу и Фаусту.
– Ваша соль, мой король.
Вильгельм поднял взгляд: в серых глазах плескались боль и упрек. Люксембургский дернулся, как от удара, и тяжело вздохнул. В воротах показалась еще одна машина: прибыли люди из Ордена с Эдгаром. Дэниэль оставил их одних, переключившись на соль и помощь мертвому влколаку.
– Я… – начал Карл, но не успел договорить. Мощный удар кулаком в челюсть вышиб из него воздух.
– Ты проверял меня! Все это время не доверял! Черт возьми, Карл!
Карл потер челюсть и шагнул к другу. Он поднял ладони, показывая, что не будет давать сдачи.
– Прости, что сомневался, – виновато проговорил Карл и обнял его. Вильгельм не сделал ответного движения, но и не отстранился.
– Ян был там. Сказал, чтобы я бежал, потому что с оружием или без, но мы проиграем, – уже не так зло произнес Вильгельм.
– Бог с ним! Он выбрал неправильную сторону. Я не знаю, что будет завтра, не знаю, победим мы или проиграем, но еще есть сегодня, чтобы попытаться.
Вильгельм отстранился, как обычно насмешливо изогнул губы то ли в улыбке, то ли в гримасе, отчего его лицо ожило. Карл увидел не только это. Боль в том, что друг держал руки по бокам и не жестикулировал, как делал всегда. Он опустил взгляд на его кисти, скрытые перчатками, но ничего страшного не заметил.
– Тебя ранили? – всматриваясь в его лицо, спросил Карл.
– Нет, – быстро ответил Вильгельм, и это была ложь. – Легко отделался. Пойду освежусь и переоденусь, пока на нас не нападают.
– Когда мы уничтожим вейтус, чем займешься? – Карл хотел спросить прямо, что он скрывает, но передумал.
– О! У меня уже есть план.
– Какой?
– Посадить тебя в кресло премьер-министра Чехии. Для этого, конечно, нужно будет хорошо потрудиться, но я уверен, что выйдет. Кто, как не ты, должен возглавлять страну, которая является колыбелью для иных существ, и они все сюда стремятся, как пчелы на мед.
Карл поднял брови и расхохотался.
– Должен признать, ты меня удивил. Как бы абсурдно это ни звучало, но я бы попробовал. А чего бы ты хотел в будущем лично для себя?
Вильгельм пожал плечами.
– Наверное, я бы хотел перестать спасать этот гребаный мир, больше не прятаться и просто жить в удовольствие. Купить какую-нибудь роскошную усадьбу с виноградниками и садом. Делать вино и сливовицу.
– Звучит как хороший план.
Вильгельм махнул рукой и пошел в замок.
Карл вернулся в оружейную и надел перчатки, опасаясь без них прикасаться к каменному галиту, который уже разложили на столах. Дэниэль обсуждал с членами Ордена, как лучше разрезать соль и можно ли сделать пули, поместив крошку под тонкую оболочку, которая бы не разорвалась при выстреле.
Фауст резко осекся и с шумом втянул воздух, а потом обернулся, сверкая желтыми демоническими глазами.
– Здесь Роули.
– Где? В замке?
– Нет, рядом.
Они выбежали во двор оглядываясь. Фауст подскочил к замковой стене, которая находилась над обрывом, да так и застыл. Карл пересек двор и тоже посмотрел вниз. Ни сумерки, ни туман не смогли укрыть от них девушку с золотыми волосами, которая стояла на перекрестке в долине рядом с деревней. Под ее ногами, точно на пересечении дорог, виднелась рыхлая земля. Напротив из черной дымки появился Роули и медленно подошел, остановившись точно на перепутье.
– Нет! Анета!
Карл оказался на откосе стены и шагнул в пропасть. Через несколько секунд он уже был рядом с Анетой. Кажется, Фауст спрыгнул вслед за ним.
– Анета! – с дрожью в голосе крикнул он.
На лбу выступили капли холодного пота, а кулаки сжались сами собой. Она не обернулась, продолжая говорить с Роули.
– Что ты хочешь за это?
– Сделка с влколаком, – Роули облизнулся и прикрыл кошачьи глаза. – Дай подумать.
– Анета! – позвал Карл, с трудом преодолевая разделяющие их несколько метров. Роули, посмотрев на него в упор, махнул рукой, создавая огненный круг с собой и Анетой в центре. Войти в него Карл не смог, сколько ни пытался. Карл слышал ее уверенный голос, как и Дэниэль, который остановился рядом с ним.
– Ты достанешь корону из тайника в замке Локет, а я дам тебе клыки. Создай границу, защити Прагу от упырей.
– Почему же только город, а не всю Богемию?
– Вейтус хотят именно Прагу, поэтому я отберу у них мечты, связанные с моим городом.
– Я не смогу создать вечную границу, для заклятия такого масштаба нужны ведьмы, а Фауст их временно отослал. – Он поправил идеальный костюм и продолжил: – Но можно сделать не вечную, а, допустим, на год. Год бы я смог ее продержать.
– Год подходит! Что ты хочешь за эту услугу? – Анета старалась говорить легким тоном, но ее застывшая, чуть сгорбленная фигура буквально кричала о страхе и готовности броситься на демона.
Роули засмеялся, показывая белые клыки.
– Услугу? Это сделка, графиня. Пять твоих жизней. Согласна?
Анета вздрогнула и уже не так уверенно ответила:
– У меня осталось всего шесть.
– Тем лучше. Последняя будет особенно ценной.
– У нас тут нашествие упырей, если ты не понял! Мне нужны дополнительные жизни.
– Нет так нет. Тогда прощай! – Роули развернулся, собираясь покинуть круг.
– Подожди, – отчаянно выпалила она. – Три жизни! Я согласна на три.
Карл не смог больше это слушать и ринулся вплотную к кругу.
– Анета, нет! Не надо!
Аластер обернулся к графине, восхищенно хлопая в ладоши. На тех, кто стоял за кругом, он не обращал внимания, словно их и не было.
– Ты отдашь их, даже зная, что у Карла будет целая вечность, а у тебя в лучшем случае одна-две человеческие жизни после сражения с вейтус? Он ведь не сможет обратить тебя.
Говоря это, Роули наконец посмотрел на Карла, который обходил круг, внимательно слушая разговор и все еще надеясь как-то туда попасть. Фауст остался стоять на месте, засунув руки в карманы брюк.
– Дэниэль, – негромко позвал Карл. – Ты можешь остановить сделку?
– Я не вмешиваюсь в дела Роули, прости.
Карл прожег Фауста злым взглядом и снова повернулся к кругу.
Анета сглотнула, но не шелохнулась. Только лицо стало бледным, и губы упрямо сжались.
– Я это переживу.
Роули подошел к ней очень близко, рассматривая, словно видел впервые.
– Безрассудная или самоотверженная? Хотя одно не исключает другого.
Анета вздернула подбородок и холодно произнесла:
– Три жизни влколака
