Мария Артемьева
Спам
© Мария Артемьева, 2015
Привет! Мое письмо — из будущего. Друзья отзывались о тебе как о хорошем, достойном человеке, поэтому я и пишу. Ты можешь спасти миллионы людей от гибели. Удивлен? Поверь, это так! Если ты читаешь мое письмо, это означает, что человечеству все еще грозит опасность. Тебе не придется делать ничего сложного — просто ответь на два вопроса в конце письма. Сделай это до полуночи. Если не успеешь — люди на планете Земля начнут умирать…
Смешная замануха. Вообще-то я повидал всякое: как продавали спайсы, несертифицированную Виагру или, скажем, духи с ферамонами.
Но тут на форуме объявился тип со странным ником Сирин-274. Общение с другими он начал словами: «Всемогущ. Силен. Смел. Прибыл с другой планеты. Имею вопросы. Могу ответить на любой».
Заявил, что переслали его к нам в квантовом виде, и теперь он присутствует на многих ресурсах, способен рассылать себя по электронным адресам, и все это — с научными целями. У него даже страница в одной из соцсетей имелась — сплошь забитая подобной же бредятиной.
В соцсетях такого полно: смотришь на фотки, думаешь — люди. А это не люди — это спам. Просто в другой обертке.
Форумчане завалили Сирина вопросами — ну так, чисто постебаться. Но он отвечал весьма ловко. В итоге большинство решило, что парень, может быть, и псих, но точно не бот. Кто его знает?
Как правило, спам я игнорирую. Но была пятница, конец рабочего дня. Уходить рано, а заниматься чем-то полезным — поздно. В дурацком письме внизу была ссылка на обычный социологический сайт. За участие в опросе там обещали заплатить небольшую денежку на мобильник. Всего-то пара вопросов, подумал я.
Ну вот, собственно, и все…
Все, что я помню. Дальше — темнота и какие-то обрывки… И этот странный доктор… Доктор Сирин.
Откуда он взялся? Когда и как появился рядом со мной? Ничего не помню. Он мне сразу не понравился.
Такой тихий, вежливый. Но лицо нехорошее.
Кожа лоснится… такая светлая, неестественно розовая и абсолютно чистая. Ни родинки на ней, ни прыщика. И морщин тоже нет, даже возле глаз и губ. Хотя мимические морщины типичны для людей, это — норма.
Но доктор Сирин — Мистер Совершенство. Лицо без единого изъяна, физиономия кажется пластмассовой.
«Ничего себе, — подумал я. — Пластическая хирургия. Морду, наверное, как на барабане натянули».
А он на меня уставился и не моргнул ни разу.
Что было потом? Не знаю.
Почему-то кажется, что вот от одного его взгляда меня и скрутило. Во рту кисло сделалось, в глазах потемнело…
Пластмассовый доктор спохватился:
— Что это с вами?
А я и ответить не могу. Язык не слушается, будто его в узел завязали. Только слышу как сквозь вату: доктор не дышит, а чем-то прищелкивает — такой автоматический звук, словно бы прибор…
Рукав мой кто-то дернул вверх, и кожи коснулась игла…
Прививка?! Зачем? Ненавижу уколы. А с другой стороны — осень. Сезонный грипп — такое бедствие. С каждым годом все хуже и хуже…
Прививка, способная излечить человечество…
В мыслях все спуталось, и я уже смирился, что сейчас будут колоть. А Сирин что-то бубнил странное — о праве на выбор, о человечестве… Я ничего не понял. Только запомнил слова: «Все ответы анонимны. Данные введены в компьютер». А может, это было не сейчас, а сначала?
Я все перепутал. Это безнадежно…
Доктор окатывал меня своими улыбками, а я видел его будто сквозь туман.
В ушах появился шум. Не звон, как это бывает у гипертоников, а такой неприятный шорох. Сухой, мертвенный треск.
Когда-то давно, еще в юности, я попал в автомобильную аварию. Так вот — очень похоже. Тогда две машины столкнулись на зимней дороге. Раскрутило их на льду и — бах! Как тихий выстрел. Или хруст мерзлого дерева. Или когда кости ломаются.
Тот удар при аварии убил моего отца, мать и сестру. Водитель другой машины выжил, но жена его погибла.
Я и сейчас помню, как она смотрела на застывшую зимнюю дорогу совершенно белыми глазами, высунувшись в боковое окно по пояс, вся в сверкающих осколках, будто Ледяная Дева. Она была мертва. Я не мог самостоятельно выбраться из машины и, пока не приехали спасательные службы, корчился от боли на заднем сиденье, истекал кровью и все смотрел в глаза мертвой женщины. Моих близких я, по счастью, видеть не мог — их трупы вынесло через окна на дорогу. Вот почему я так хорошо запомнил только ту женщину, ее кукольное фарфоровое лицо и тот звук.
Сирина я не слышал — только смотрел, как шевелятся его губы. Будто в фильме озвучка засбоила. Треск, шорох, помехи вместо фонограммы. Чтоб не мучиться, я отвел глаза в сторону… Но он нагнулся надо мной…
Это мгновение я хорошо запомнил. Сирин не то чтобы нахмурился — мимика у него была на редкость бедная, что, конечно, странно, — но его глаза отчетливо потемнели. Налились фиолетовым, словно в них чернил напустили.
Может, все это галлюцинации?
Лицо и глаза доктора перевернулись, и я прыгнул куда-то в бездну. В полное и абсолютное НИЧТО.
Очнулся уже здесь. Вокруг серые гладкие стены: ни дверей, ни окна. Замкнутое пространство. Где-то имеется источник света, но я его не вижу.
Стены кажутся сделанными из стекла. Но это не так. Я бил по ним ногой — а они только выгибались, позвякивая, и пружинили.
Что это за стекло, которое одновременно и звенит, и пружинит, как резина? Сверхсовременный материал, созданный учеными?
Значит, я попал в какую-то секретную научную лабораторию, правительственную или военную.
Мой тринадцатилетний сосед наверняка решил бы, что меня похитили инопланетяне. Но я не верю в инопланетян. Это во-первых.
А во-вторых — по стенам комнаты… ползут буквы… Они складываются в слова, в предложения. На моем родном языке.
Это красные и черные надписи. Они плывут одна за другой.
Уже несколько часов. Сверху вниз по стенам. Нагоняя, сменяют друг друга и уходят в пол — точь-в-точь морские волны. Прилив-отлив. Вдох-выдох. Ха-ха-ха-ха!
* * *
…Допускаю, что я уже сошел с ума. Потому что… какой в этом смысл? Зачем я здесь?
Сижу, болтаю сам с собой. Сколько времени я тут? Последнее, что помню, — странный обморок, игла, неприятный доктор Сирин.
Голова трещит, я плохо соображаю. В комнате все труднее дышать. Ужасно жарко и душно.
Разумеется, в первые мгновения я злился. Кричал, звал на помощь, стучал и колотил в стены моей странной тюрьмы руками и ногами. Ощупывал каждый сантиметр пространства в поисках выхода. Искал хотя бы щелочку или зазор в гладких поверхностях. Напрасно. Ничего не нашел.
