Перечисленные выше авторы, как один, подчеркивают важную роль положительной самооценки.
Возможно, четче остальных эту идею выразил Кови: «В своей практике я ни разу не видел долгосрочного решения для проблемы, длительного счастья и успеха, которые бы пришли извне» (Кови, с. 43).
КЛЮЧЕВЫЕ МОМЕНТЫ
✓ Стресс напрямую связан с восприятием мира – управляемого или неуправляемого.
✓ Применение трех практических принципов помогает снизить уровень стресса, поскольку способствует управлению своей жизнью.
✓ Применение принципов позитивности, предоставления выбора и рефлексии к себе и другим улучшает качество жизни.
Люди действуют лучше, когда им хорошо, а не когда им плохо.
Позитивный настрой учит лучше, чем негативный. Позитивные высказывания поддерживают и усиливают личностный рост и развитие ребенка.
Делайте акцент на хорошем
Когда мысли сосредоточены на хорошем и конструктивном, личность человека обогащается. Чувство собственной ценности по большей части формируется за счет выбора мыслей, расширяющих и укрепляющих психику человека, а не ограничивающих или ослабляющих ее. У обезьяны достаточно ума, чтобы съедать только питательную мякоть банана и выбрасывать кожуру. Однако людям иногда свойственно пережевывать кожуру критики, насмешек, раздражения, неудачи и других негативных моментов. Родители и учителя могут научить детей выбрасывать «кожуру негативизма» и сосредоточиваться на позитивном.
Представьте себя на месте ребенка. Что вам будет приятнее услышать: «Если ты уйдешь и вовремя не вернешься, у нас будут серьезные проблемы» или «Конечно, иди, если ты вернешься вовремя»?
К одной продавщице конфет всегда выстраивались очереди, тогда как другие продавщицы стояли без дела. Хозяин магазина спросил девушку, в чем ее секрет.
– Все просто, – ответила она. – Когда покупатели просят фунт конфет, другие девушки нагребают на весы больше фунта и потом убирают лишнее. А я всегда кладу меньше фунта и потом прибавляю до нужного веса.
Люди – магниты: их притягивает положительный заряд и отталкивает отрицательный. Это важно понимать, работая с людьми. Люди, которые умеют эффективно воздействовать на других, строят общение с окружающими в позитивных выражениях.
Предупреждение о последствиях в сравнении с информированием
Предупреждение о последствиях и анализ последствий («разбор полетов»)[4] связан с любой нашей деятельностью и может быть как положительным, так и отрицательным. Но принятие последствий срабатывает, только если человек ценит свои отношения с тем, кто его оценивает, или видит смысл в том, что его попросили сделать. В противном случае человек негативно воспримет анализ последствий независимо от того, насколько он логичен.
Предупреждение о последствиях часто ассоциируется с угрозой. Например, когда взрослый говорит: «Если будешь делать так, то вот что с тобой случится». Сказать ребенку: «Ты выбрал это и должен осознать последствия» – значит дать ему псевдовыбор, это не более чем уловка. Ребенку кажется, будто он сам себя наказал. Фраза: «Пока работа не закончена, ты никуда не пойдешь» – тоже воспринимается негативно. Взрослый же, заявляя так, добавляет себе работы, принимая на себя обязанность контролера, поскольку обещает, прежде чем разрешить идти, убедиться в том, что задание выполнено. При этом ответственность переносится с ребенка (которому она должна принадлежать) на взрослого.
По сравнению с реактивным анализом последствий/предупреждений о последствиях проактивное информирование основано на внутренней мотивации и воспринимается позитивно. «Ты можешь заняться этим, как только сделаешь вот это». Обороты «когда – тогда» и «как только, так» помогают выразить свои мысли положительно и отдают ребенку принадлежащую ему ответственность. Вот как это работает: «Когда твоя работа будет закончена, ты сможешь пойти на площадку». «Конечно, ты сможешь пойти, как только работа будет закончена».
Результат информирования точно такой же, как и у предупреждения, но само сообщение и его эмоциональное воздействие радикально иные. Предупреждая о последствиях, ответственность берет на себя взрослый. При информировании ответственность лежит на ребенке. Кроме того, в предупреждении о последствиях зашифровано сообщение о недоверии, а информирование говорит о вере в ребенка. Представьте себя на месте ребенка. Что вам будет приятнее услышать: «Если ты уйдешь и вовремя не вернешься, у нас будут серьезные проблемы» или «Конечно, иди, если ты вернешься вовремя»?
В телесериале с Биллом Косби в роли доктора Клиффа Хакстэйбла есть эпизод, хорошо иллюстрирующий разницу между предупреждением о последствиях и информированием. Доктор Хакстэйбл сидит со своей младшей дочерью Руди. Он не позволяет ей выйти из-за стола, пока она не доест ужин. Отец дает ей выбор: доесть и выйти из-за стола или остаться за столом, пока она не съест все. Девочка ни в какую! Тогда отец рассказывает ей о другой пятилетней девочке, которая отказывалась обедать и сидела за столом, тогда как ее друзья пошли в школу, закончили школу, поступили в колледж и т. д. На Руди это совершенно не действует.
В это время домой приходит старшая сестра Руди Дениз со своими друзьями. Девочка слышит, как Дениз с ребятами двигают мебель в гостиной, сворачивают ковер и ставят музыку, собираясь потанцевать. Когда Дениз заходит на кухню, Руди спрашивает:
– Можно я тоже потанцую с вами?
– Конечно, – отвечает та, – когда доешь ужин!
Доктор Хакстэйбл дал своей дочери псевдовыбор: «Закончи ужин или оставайся за столом». Дениз проинформировала о возможном варианте будущего – после чего Руди доела свою брюссельскую капусту, положила тарелку в раковину и пошла танцевать. Мы слишком часто говорим детям: «Ешь свою брюссельскую капусту, а не то…» – и не понимаем, почему это их не вдохновляет.
Когда предупреждать о последствиях необходимо
Работая директором младшей школы, помощником директора средней школы, завучем и затем директором старшей школы, я понял, что детям и подросткам необходима структура; они должны знать, что сулит им каждая ситуация. Предупреждение о последствиях обеспечивает им эту безопасность. Но увы, знание о грозящих последствиях для молодежи часто становится приглашением покуролесить.
Некоторые дети пойдут до конца хотя бы потому, что уже знают о степени риска. Зная, что случится, они чувствуют себя спокойнее. Например, ребенка отправляют к директору за плохое поведение. Директор спрашивает, в чем дело. Ученик делает вид, что не знает. Его просят постоять у стенки пять минут, пока не вспомнит. Стоит. Вскоре тот же сценарий повторяется, финал, однако, меняется: на этот раз шалуну велят стоять, пока тот не вспомнит. Тот переспрашивает:
– Сколько мне тут стоять?
– Не знаю.
– Ну, сколько мне тут оставаться?
– Наверное, пока не вспомнишь.
Школьник очень быстро «вспоминает», потому что чувствует себя неуверенно: он не знает, сколько еще ему стоять. То же происходит и в старших классах, когда ученика останавливают в коридоре после звонка на занятия. На вопрос учителя он отвечает:
– Это мое второе опоздание, а наказание я получу только после третьего.
Сообщать детям о размере наказания заранее – непродуктивно. Создать у них неуверенность гораздо эффективнее. Зная о наказании, дети и думают о наказании. Лучше помочь школьникам сосредоточиться на том, что правильно.
Если наказание необходимо, то лучше не налагать его, а узнать у самого ребенка, какое наказание он считает соответствующим. Например, когда я отсутствовал на уроке, замещающий меня преподаватель вносил имена шалунов в специальную форму. Вернувшись, я разговаривал с ними. Дети понимали, что были негостеприимными хозяевами, и я спрашивал их, что делать. В большинстве случаев школьники выбирали что-то более эффективное для изменения своего поведения, чем мог бы придумать для них я сам. Если то, что предлагал школьник, не годилось, я предоставлял ему возможность подумать, пока мы не достигали согласия насчет наказания, которое должно помочь ему стать более ответственным. Основной вопрос, который я задавал, был: «Что еще? Что еще?»
Если наказание необходимо, то лучше не налагать его, а узнать у самого ребенка, какое наказание он считает соответствующим.
Вот другой пример того, как наказание было выяснено у школьника, а не наложено. Учебный год почти кончился, когда один из учащихся натворил нечто из рук вон. Уже совсем близко был вечер восьмиклассников. Ученик понимал, что его поступок относился к разряду непростительных. На вопрос: «Что нам делать?» – он ответил: «Полагаю, мне нельзя идти на выпускной». Я ответил, что меня устраивает такое решение. Поскольку я предложил вместе искать решение, авторство идеи и ответственность принадлежали самому школьнику. Учитель не был злодеем, а ученик жертвой.
