Ознакомительная версия.
Зрительный контакт обладает особой силой, потому что объединяет, как формулирует Гоулман, «мысли, чувства и действия». При нем информация передается в мозг весьма специфическим образом. Несмотря на всю свою мыслительную мощь, мы все еще остаемся животными, млекопитающими. С телом из плоти и крови, полученным в результате миллионов лет эволюции. Своим развитием мы «запрограммированы» на то, чтобы во время зрительного контакта ощущать близость и доверие. Последнее не всегда оправдывается, но соответствующие эмоции все равно возникают. Хотя наставники на семинаре, о котором вы прочитали выше, вероятно, понятия не имели об орбитофронтальной зоне коры головного мозга, они, несомненно, знали о связанных с ней эффектах и целенаправленно, системно, использовали их. Не для того, чтобы манипулировать людьми, но для того, чтобы обучать их. Как много я упустил, фиксируя взгляд лишь на губах людей! И сколько еще нового узнал бы о людях, наберись я смелости глядеть им прямо в глаза?
Теперь ведущие семинара дали нам по две минуты, чтобы поговорить о нас самих. Я начал первым и искренне сказал Стефани, каким одиноким и настороженным себя чувствовал. Я говорил и ощущал, какой это великий дар – иметь возможность быть выслушанным. Да, занятие было посвящено именно тому, чтобы люди могли слушать друг друга и быть услышанными. Когда наступил черед Стефани, я постарался слушать ее, не отвлекаясь на внутренний диалог с самим собой. «Просто слушай», – сказал я себе. Даже если она нервничает, позволь ей понервничать. Я здесь не для того, чтобы заставлять ее что-то чувствовать или мешать ей в этом.
Я обнаружил, что по-прежнему понимаю Стефани – даже тогда, когда не слежу за ее губами, а гляжу ей в глаза. Мой слух позволял улавливать большую часть того, что она говорила, а периферическое зрение помогало добирать недостающие детали по ее губам. Я начал понимать, что в моих силах создать «нейропрограмму», призванную позволить мне, когда понадобится, смотреть в глаза другому человеку. Смотреть безо всяких хитростей и уловок. И, в свою очередь, позволить самому себе выглядеть таким, какой я есть.
Затем нам предложили коснуться лица партнера – сначала одному из нас, а потом другому – разумеется, если на то не было возражений. Я заботливо поглядел на Стефани – прямо в ее глаза встревоженного животного. «Ты не против?» – прошептал я. Она встревоженно тряхнула головой… Следуем дальше, делая все по программе. И она говорит: «Да!» Она владеет собой. Когда я прикоснулся к ее подбородку, ее глаза закрылись.
Прикосновение – это «открытие» млекопитающих. Представь те, что в процессе эволюции нам предшествовали рептилии. У них нет лимбической системы головного мозга, которая позволяет нам осознавать эмоции, ощущать удовольствие и переживать чувство эмпатии. То есть, не было бы лимбической системы и у нас. Мы не могли бы прикасаться друг к другу и чувствовать возникающую при этом обоюдную связь. Мы не могли бы искать себе пару в брачный период и всегда были бы одиноки. У нас были бы космические корабли и различные системы сложных вычислений, но не было бы любви. И сострадания тоже не было бы. И угрызений совести. И эмпатии.
Однажды, когда я еще учился в колледже, во время занятий йогой мне предложили сделать массаж лица моему товарищу. Это было для меня так необычно – касаться лица другого человека. Оно трепетало под моими пальцами, и при движениях слышался легкий шорох; в нем была мягкость и твердость; я ощущал шероховатость кожи и видел ее оттенки. Я касался лица человека таким непосредственным и заботливым образом всего однажды, но опыт этот никогда уже не забывался.
Когда я провел ладонью по ее щеке, то ощутил прилив нежности. Вы не сможете коснуться лица другого человека, не увидев его при этом в истинном свете. Или же вы поймете, каким он мечтает быть. Любая мимолетная мысль может оставить след на его лице, проявившись в быстрых движениях глаз, в трепете ноздрей или в дрогнувшем подбородке. Как заметил поэт, писатель и философ Ален де Боттон (Alain de Botton), лицо, открытое во сне или сбросившее маску в момент какой-то неожиданности, «притягивает нежный взгляд, который сам – почти любовь» [62] . Значительная часть мозга контролирует лицо, и, возможно, еще более значительный отдел мозга связан с руками. Поэтому прикасаться руками к лицу другого человека – значит вызывать в сознании водопады нежности.
Она открыла глаза, и мы пристально посмотрели друг на друга. Между нами как будто повеяло чем-то мягким. Она потянулась ко мне, чтобы коснуться моего лица. Я показал, что не против этого, склонив голову и закрыв глаза. Я ощутил прохладу на кончиках ее пальцев, которые, вибрируя, коснулись моих щек и затем забрались вверх, погружаясь в волосы. Ее рука скользнула по левой стороне моей головы, натолкнулась на процессор кохлеарного импланта и отдернулась. «Все в порядке, можешь прикоснуться к нему», – тихонько промурлыкал я. Ежесекундно с помощью радиосигнала на компьютерный чип под моим черепом поступали миллионы бит. То была часть меня самого, готовая жадно воспринимать все звуки точно так же, как моя кожа – прикосновения к ней.
«Если ваш партнер не против, – сказал один из наставников, – продолжайте прикосновения. Касайтесь волос, плеч, ног».
Огромные области мозга связаны с обработкой информации, передаваемой нашей кожей. Последняя – наибольший телесный орган, и площадь его нервных окончаний составляет от 14 до 18 квадратных футов (1 кв. фут равен примерно 0,093 кв. метра. – Прим. пер. ) [63] . Мне вспоминается странный на вид человечек, сенсорный гомункулус ( sensory homunculus), символически демонстрирующий представительство различных органов в коре головного мозга. Нетрудно заметить, что на первом месте – руки, а лицо, губы и язык занимают твердое второе. Все это – органы, наиболее чувствительные в тактильном отношении.
Значительная часть мозга следит за руками и лицом и управляет ими. Есть немало людей, которым прикосновение дружеских рук приносит облегчение или дарит удовольствие.
Непосредственное касание кожи влияет на качество жизни и дает человеку нечто такое, чего не могут дать ни тепло, ни машины, ни медикаменты, ни терапия. Венгерский психолог Рене Шпиц установил, что смертность среди детей-сирот, находящихся в приютах и лишенных телесных прикосновений, часто достигает 75 % – несмотря на регулярное питание и подобающую гигиену [64] . В работе «Прикосновение, или Почему для человека так важна кожа» (« Touching: The Human Signifi cance of the Skin») Эшли Монтегю (Ashley Montagu) описывает многочисленные случаи, подтверждающие связь между нехваткой телесных контактов – с одной стороны, и умственными и физическими расстройствами – с другой. Дети, матерей которых обучили похлопывать их по спинке, реже простужались и меньше страдали от рвоты или диареи, чем те, матери которых подобного тренинга не проходили [65] . Иными словами, прикосновения к коже не просто идут во благо – они жизненно необходимы для поддержания нормального обмена веществ.
Тактильные ощущения полезны даже при словесном общении. Когда мы произносим такие буквосочетания, как «па», тонкие струйки воздуха могут ощущаться кожей другого человека, помогая ему отличать их от похожих сочетаний, вроде «ба». Само ощущение звука на коже способствует тому, чтобы слушающий лучше воспринимал передаваемый смысл [66] .
В самом точном смысле, коммуникация в целом – явление тактильного характера, требующее непосредственного контакта с поверхностью тела. Глаза, уши, язык и нос образовались в ходе эволюции из кожных покровов – в процессе специализированного развития некоторых участков кожи. Давление звуковой волны воздействует на барабанную перепонку уха таким же естественным образом, как кончики пальцев передают соответствующий сигнал предплечью. Фотоны «засвечивают» ретину точно так же, как солнечные лучи согревают кожу. Мы основательно связаны между собой, касаясь друг друга самым разным образом.
Было бы крайним упрощением полагать, что тело представляет собой некий объект в оболочке, для нормального функционирования которого достаточно лишь получать питание и выделять непереваренные отходы (как показано на рисунке ниже).
Наблюдения Рене Шпица ясно показывают, что обмен веществ у ребенка нельзя рассматривать как систему с замкнутой обратной связью (closed loop). Детский организм не является саморегулирующейся системой. Прикосновения – жизненно важный фактор, действие которого необходимо для регуляции телесных функций. Психиатр Майрон Хофер установил эту закономерность в серии опытов на крысах и крысятах. Однажды он пришел в лабораторию и обнаружил, что мама-крыса прогрызла в клетке дыру и сбежала. А у брошенных ею крысят уровень сердечной деятельности теперь был ниже нормального. Теоретически, их сердцам недоставало материнского тепла, и Хофер попытался согреть малышей с помощью нагревателя соответствующей температуры. Однако ритм сердечных сокращений у них оставался пониженным. Ученый понял: крысятам было мало только тепла. Тогда он попробовал гладить их кусочком ткани с запахом матери, а также имитировал их вылизывание, водя кистью по их спинкам. Каждый из этих приемов, как заметил Хофер, способствовал восстановлению нормального обмена веществ, хотя и не в полной мере.
На основании этого ученый сделал вывод: недостаточно лишь частично воспроизводить то, что крыса делала со своими крысятами. Детенышам требуется весь спектр материнских действий – тепло ее тела, запах, движение языка при вылизывании и молоко. Существенны также частота и ритм кормлений. Чтобы малыши развивались нормально, все это должно быть взаимосвязанно, происходя в одно и то же время [67] . Вышеописанное верно и для людей. Физическое, телесное присутствие другого человека важно как регулирующий фактор для циркадианного ритма, уровня допамина, иммунных реакций организма, менструального цикла и многого другого. Если телесных контактов недостаточно, млекопитающие невротизируются и даже начинают болеть.
Ознакомительная версия.
