Ознакомительная версия.
Однако не все так безнадежно. Да, как мы уже убедились, мозг устроен сложно. Тем не менее, такие вещи, как зрение, язык или движение, с точки зрения нашего мозга, очень просты. Мы без труда узнаем людей в лицо. Произнося вслух слова, мы постоянно обращаемся к нашему сознанию, не испытывая особых затруднений. И способны проложить себе путь через запруженное людьми помещение, даже не задумываясь о маршруте.
А как вам новая радикальная идея, о которой перешептываются представители нейронауки: мозг легко проделывает то, что легко на самом деле ? Суть в том, что сама схема действий должна быть очень простой. Если посмотреть на проблему в иной перспективе, сложность мозга обратится в нечто очень простое? Как, например, когда проходишь мимо сада, видишь, что деревья постепенно выстраиваются в стройные ряды – стоит лишь взглянуть на них под нужным углом.
Механизм этой сложности должен быть простым, утверждает в своей книге «По воле интеллекта» («On Intelligence») Джефф Хокинс (Jeff Hawkins). Хокинс был главой Palm и разработчиком системы распознавания знаков при рукописном вводе текста. Это ПО используется в Palm V, который мне так нравится. Прежде чем возглавить Palm, Хокинс изучал искусственный интеллект, однако ушел из этой области. Свое решение он объяснил тем, что, по его мнению, господствовавший тогда подход был неоправданно узким: исследователи концентрировали усилия на создании абстрактных алгоритмов – вместо изучения того, как действуют биологические системы. Хокинс принялся самостоятельно изучать нейробиологию и не один год занимался ею как ученый-любитель. Ему удалось подхватить и развить идеи Вернона Маунткастла (Vernon Mountcastle), работавшего под началом Джона Хопкинса (Johns Hopkins), и предложить заветную модель мозговой активности. Если Хокинс прав, то расшифровывать нервную деятельность станет значительно легче.
Мозг – прогнозирующее устройство
Основополагающая идея: всю нашу сознательную деятельность определяет ключевой механизм, для обозначения которого Хокинс применяет термин прогнозирование . «Прогнозирование, – утверждает он, – это нечто большее, чем одна из способностей мозга. Это главная функция неокортекса и опора нашего интеллекта» [82] .
В процессе такого прогнозирования высшие отделы мозга, отвечающие за абстрактное мышление и концептуализм, посылают сигналы низшим отделам, сообщая им, какую информацию следует получать из внешнего мира. Когда вы тянетесь к дверной ручке (пример, приводимый Хокинсом), то двигательная зона коры головного мозга прогнозирует, в каком месте пространства эта ручка должна находиться, и направляет вашу руку строго в определенном направлении. Как только пальцы коснутся ее, нервная система получает подтверждающий сигнал. Пока все достаточно просто. Однако Хокинс делает шаг вперед. Сигналы, направляемые от руки к мозгу, обусловливают только часть работы, совершаемой сознанием в данном случае. Ваш мозг уже знает, что дверная ручка – круглая, металлическая и слегка теплая. Как следствие, сознание в большей мере черпает данные об этих ощущениях из памяти, чем получает при обработке сигналов от нервных окончаний, расположенных на кончиках пальцев. Почему все так устроено? Потому что это более эффективно. Анализ «сырых», начальных впечатлений и ощущений требует немало времени и энергии. Мозгу гораздо проще извлечь сведения о дверной ручке из своей памяти и позволить этим данным провести необходимую работу в вашем сознании. Суммируя, Хокинс пишет: «Информация о том, что происходит в действительности, идет снизу вверх [83] , а о том, что, как предполагается, будет происходить, – сверху вниз» [84] .
Казалось бы, все вышеизложенное противоречит принципу интуитивности мышления, однако анатомия подтверждает идеи Хокинса. В различных частях мозга насчитывается в 10 раз больше нервных волокон, проводящих сигналы сверху вниз, чем в обратном направлении. Иными словами, предполагаемое событие вызывает вдесятеро более значимую активность нервов головного мозга, чем реально происходящее. Можно держать пари, что прогностическая деятельность мозга составляет основную часть нашего сознательного опыта [85] .
Из этого, в частности, следует, что имплантированное в мозг устройство могло бы перехватывать прогностическую информацию и в процессе обработки «сырых» данных соотносить их с ней.
Скрытая память и восприятие
Как уже упоминалось выше, термины память и восприятие – своего рода ярлыки, условные наименования, помогающие классифицировать то, что происходит в нашем сознании. Между тем, Хокинс показывает, что эти явления коренным образом связаны с тем же фундаментальным механизмом, о котором мы сейчас говорим. Поняв, что восприятие чего-либо (например, дверной ручки) в значительной мере определяется содержанием памяти, пора разобраться в том, каким образом воспоминание может проявляться в виде восприятия.
Подумайте о своем доме. Вы не можете вспомнить его весь целиком, и поэтому должны мысленно как бы обойти и увидеть его. Такое мысленное рассматривание активирует ту же зрительную часть мозга, которая действовала бы, если бы вы действительно видели дом. Чтобы проверить, верно ли данное утверждение, попробуйте в уме пересчитать одновременно дверки шкафов в вашей кухне и источники света в гостиной. Вряд ли вам это удастся. Скорее, вы будете мысленно переключаться между комнатами – и, вероятно, в быстром темпе. Попробуйте также вспомнить номер телефона в том доме, в котором выросли. Наверное, вы услышите в глубине сознания цифры – как если бы кто-то произносил их вслух. Точно так же вы помните, где находится ваша машина, потому что «видите», в каком месте оставили ее на улице. Иными словами, если дело касается работы сознания, то воспоминания становятся впечатлениями.
Однако ставить между ними знак равенства все же нельзя. В практическом отношении это явления различного свойства. Для нас важно то, что обе эти разновидности ментальной активности осуществляются благодаря одному и тому же механизму умственной деятельности, который Хокинс называет прогнозированием. К тому же он утверждает, что с оным связаны и другие виды работы, которую ведет наше сознание. Если это действительно так, то никакая умственная деятельность не может мешать применению мозговых имплантов: вопрос – только в определении соответствующих алгоритмов. Конечно, как мы уже видели на примере электроэнцефалографии и функционального магнитно-резонансного сканирования, алгоритмы, основанные на схемах соответствия (pattern-matching algorithms), весьма далеки от представления всего спектра умственной деятельности. Нам нужны более совершенные. В главе 6 рассмотрим те, которые основаны на концептуальных моделях деятельности мозга, а также поговорим об электродах, требующихся для получения детальной информации об активности отдельных нервных клеток. Мы должны, наконец, перейти к настоящим мозговым имплантам, оставив в прошлом сенсоры, устанавливаемые поверх черепной коробки.
Глава шестая. Без связи с миром, или Самый одинокий человек
Этот денек в лесах Северной Калифорнии выдался прохладным. После обеда мы, по приглашению наших наставников, снова собрались и теперь сидели перед ними полукругом. Нам было сказано, что пора перейти к следующей части занятий. По словам организаторов семинара, она должна была «касаться одежды» и «носить опциональный характер».
«Что-что?»
«Раздеваться?»
Все в нашей группе застыли, как кошки при виде собак. Никто не двигался. Никто ничего не говорил. Я заметил, как некоторые изумленно глядят друг на друга.
Однако слова «опциональный характер» наши наставники подчеркнули особо. Это значит, никто ничего не обязан делать. Каждый совершенно свободен в выборе.
Я мысленно сказал себе: «Ну уж нет».
Но затем подумал: «Хотя, если кто-то еще решится…»
И снова сказал себе: «Нет, ни за что! Выбрось это из головы».
Как услышать то, о чем безмолвно говорит наш мозг?
Рассматривая методы сканирования головного мозга, приходится признать: последний все еще многое скрывает. В главе 2 мы говорили о том, что электроэнцефалография (EEG) и функциональное магнитно-резонансное сканирование (fMRI) способны улавливать наши мысли весьма ограниченным и специфическим образом. И эти методы дают картинку с низким разрешением [86] : будто исследователи пытаются анализировать происходящее на вечеринке, находясь в соседней комнате и записывая доносящиеся до них отдельные голоса ее участников, звучащие то выше, то ниже. Используемые алгоритмы также не могут дать общей картины – они соотносятся с нейронными паттернами, соответствующими установленным схемам поведения, и не более того. За пределами машинного понимания остается основная работа сознания – глубокие переживания, чувства, внутренний монолог человека с самим собой. Даже если вам на голову нахлобучат шлем для энцефалографии или силой запихнут в кабинку магнитно-резонансного сканера, бояться того, что ваши потаенные мысли выйдут наружу, не стоит.
Ознакомительная версия.
