Карен Бийон - Французские дети едят всё

А главное – мы с Филиппом взяли за правило: хотя бы один из нас должен сидеть за столом вместе с детьми. Обычно кто-то из нас был на работе, а другой занимался домашними делами, пока дети ели (заряжал стирку, убирал, проверял почту, читал письма). Теперь мы садились и ужинали вместе с детьми. Мы ели то же, что они. Исследования показывают, что, вырастая, дети начинают питаться в точности как родители (а не так, как велели им родители).

Стараясь сохранить праздничную, веселую атмосферу за столом, я решила устранить наказания. Жанин объяснила, что французская схема питания подразумевает не наказания, а «естественные последствия». Обеды и ужины – это логическая последовательность блюд: закуска, основное блюдо и десерт. Если нарушить этот порядок, вступают в силу последствия: допустим, не съел закуску или горячее – не будет десерта. Я объяснила это правило детям, и они согласились с ним даже охотнее, чем я. Облегчали задачу многочисленные французские книжки для детей, в которых постоянно присутствует эта тема: мы читали и про непослушного мышонка Мишеля, который захотел сначала съесть десерт, а потом закуску; и про маленькую девочку Амели, которой вовсе не досталось десерта, потому что она не съела морковь. Я решила, что такая вот пропаганда не повредит, и эти поучительные истории мы читали регулярно.

По совету Жанин я тихонько отвела Софи в сторону и попыталась объяснить ей, почему за столом нельзя капризничать и жаловаться. Не было ни одного дня, когда бы я не слышала ее нытье, эти капризы мгновенно копировала Клер. Но одной моей просьбы прекратить жалобы было недостаточно, и я взяла на вооружение метод Жанин: кто ноет за столом, остается без десерта. Сначала Софи не поверила мне, но я проявила твердость, и она испытала на себе действие нового правила – но только однажды! Лишение десерта – не наказание, объясняла я твердым тоном, а логическое естественное следствие установленного порядка: я очень старалась, чтобы приготовить такой вкусный ужин, и ее жалобы (в духе «фу, какая гадость») мне очень обидно слышать. Вместо нытья достаточно сказать: «Нет, спасибо». Софи, разумеется, ни слова не поняла про «логическое естественное следствие», но метод сработал. Один раз лишившись десерта (за этим последовали плач, топанье ногами – настоящая адская истерика), она быстро запомнила новое правило и отныне соблюдала его. Мы старались помочь ей говорить только хорошее: «Что тебе сегодня понравилось?» – спрашивала я, и обычно, к моему удивлению, она находила, что ответить. В результате довольны были все, даже Софи.

Мой план по внедрению пищевого разнообразия «работал» уже второй месяц. Я научилась быть терпеливой. Нам с Филиппом самим понравилось сидеть и есть суп вместе с девочками. Мы так и планировали: пробовать все у них на глазах, показывая пример. Но, оказывается, нам самим нравится открывать новые вкусы. Необходимость каждую неделю вводить новые овощи в виде «взрослых» блюд заставила меня пуститься в кулинарные эксперименты, чего я раньше не делала.

Теперь ужин занимал больше времени – отчасти потому, что нужно было уговаривать девочек пробовать новые блюда. А еще мы выработали привычку рассказывать друг другу, кто как провел день: вспоминали лучшее и худшее события, самый смешной случай, чему научились, как помогали другим. Клер нас обычно смешила: брала кусочек чего-нибудь, съедала и говорила: «Смотрите, у меня волосы выросли!» Она очень переживала из-за того, что была почти лысенькая, а я уверяла ее, что такие роскошные волосы, как у Софи, вырастут, если она будет есть овощи, в которых много «видаминов» (как она говорила).

Мы с удовольствием общались за столом. Софи любила слушать про себя маленькую. Мы рассказали ей, как примерно года в два она сообщила, что больше не будет есть ничего белого и холодного: сыр, йогурт, сметану, творожный сыр, взбитые сливки и даже мороженое. Она воротила нос от десертов даже на детских праздниках, если знала, что они содержат какой-нибудь из этих продуктов. С возрастом она начала есть мороженое, но до сих пор встречала в штыки любой сыр, даже сыры с самым мягким вкусом, например чеддер. Чтобы объяснить ей, насколько глупы ее капризы, мы привели в пример мороженое.

– Помнишь, как ты раньше не хотела есть мороженое? – спрашивали мы.

Она неохотно тянула в ответ:

– Ну да-а-а…

– Так вот, любое блюдо – как мороженое. Ты же мороженое раньше не любила, а теперь любишь! Вот и …… (название нового блюда) – ты его просто не распробовала!

Обычно в ответ на это Софи улыбалась, а значит, открывала рот – и кусочек тут же попадал туда! В конце концов она неохотно (а иногда с удовольствием) соглашалась есть то, что ей предлагали. Сыр до сих пор стоял у нее в черном списке, но дело явно сдвинулось с мертвой точки.

Мои свекры сначала отнеслись к моей затее с большим энтузиазмом и дали кучу советов, но потом на несколько недель замолчали. Я восприняла это как знак одобрения.

– Правда, здорово, что девочки едят так много нового? – спросила я Жанин однажды, когда мы стояли в очереди на рынке. Меня так и распирало от гордости.

Ее ответ начинался со слов: «Oui, mais…» («Да, но…») – и я поняла, что не услышу похвалы.

– Дети должны есть то же, что и взрослые, – мягко пожурила она меня. – Ты слишком много времени тратишь на приготовление для них «особых блюд». Было бы гораздо проще, если бы они с самого начала ели то же, что и вы, в одно и то же время.

Я обиделась, но возразить было нечего. Действительно, по сравнению с детьми наших французских знакомых мои дочери по-прежнему выглядели капризными привередами. К тому же они все еще кусочничали. И хотя мне было чем гордиться, люди вокруг совсем не замечали, как исправился аппетит у наших девочек.

– Это только первый этап, – успокаивал меня муж. – Учиться пробовать разные вкусы – как учить алфавит. Когда выучат, перейдут к следующему этапу: распробуют французские блюда. А это уже – как учиться читать!

Мы стали играть с буквами алфавита. Мне больше всего нравились: «А – артишок, Б – брокколи». – «В – вафли с шоколадом!» – хором отвечали девочки, улыбаясь. Эта игра отражала саму суть французского подхода: еда – это весело!

Лишь через несколько дней (ну ладно, недель) я перестала обижаться на комментарии свекрови. И поняла, что Филипп был прав. Пора переходить ко второму этапу плана. Девочки уже научились есть разнообразную пищу; теперь можно вводить другие правила детского питания, принятые во Франции. Вот тогда мы действительно узнаем, смогут ли наши дети есть как французы.

Поворотный момент наступил в марте. Мы выполнили мою новогоднюю программу-максимум: девочки полюбили десять новых блюд – шпинат, свекольный салат, рататуй (благодаря нашей подруге Лоранс из Прованса), салат с соусом винегрет (благодаря Сандрин), суп вишисуаз (суп-пюре из картофеля и лука-порея), сладкий красный перец (даже сырой), брокколи (моя победа!), помидоры (еще одна победа), тапенад[14] (его ела в основном Клер – оливки она просто обожала) и киш[15] (киш с рататуем, так что, возможно, его не стоит считать отдельным блюдом). А Софи с дедушкиной подачи даже попробовала мидию!

Мы с Филиппом тоже участвовали в эксперименте: оба терпеть не можем цветную капусту, но, к огромной радости девочек, она стала регулярно появляться на наших тарелках, хоть и утопленная в соусе бешамель.

Первые несколько раз Клер и Софи истерично хохотали, глядя на преувеличенное отвращение на наших лицах при виде ненавистного блюда. «Пробуйте! А ну, пробуйте!» – радостно приказывали они. Постепенно нам «понравилась» капуста (притворяться почти не пришлось), и стало намного легче заставлять девочек пробовать новые блюда.

Мы действительно многого добились, я гордилась собой и детьми. Но мне не давала покоя их привычка кусочничать. Дочери за эти месяцы попробовали много нового и даже стали есть некоторые овощи хорошими порциями, но по-прежнему перекусывали. Количество съеденного в перерывах между приемами пищи и за столом было примерно одинаковым (а может быть, даже с перевесом в сторону кусков).

У знакомых французов такой проблемы не было. По правде говоря, я ни разу не видела ни одного французского ребенка, который кусочничал бы между завтраком, обедом и ужином. Французские дети никогда не ели на прогулке. Или в машине. Им никогда бы не пришло в голову рыться в кухонных шкафах или холодильнике. Причем это касалось как детей из нашей маленькой деревни, так и двоюродных братьев и сестер Софи и Клер из Парижа и Лиона.