Ознакомительная версия.
Являясь продуктом своего времени, я также очень долгое время находился в состоянии гипноза, из которого – как это ни странным может показаться – вывел меня… обыкновенный унитаз.
Излишне, наверное, говорить о том, насколько серьезное значение придавалось идеологии в советский период. Ленинскими лозунгами не были обвешаны разве что только детские учреждения. «Марксизм-ленинизм» преследовал тебя на каждом шагу. То, что «наше дело правое – мы победим», ни у кого не вызывало сомнения. И то, что «Ленин и теперь живее всех живых», не позволяло расслабиться, а заставляло быть всегда и везде начеку. Усомниться в его величии было верхом не то, что – несознательности, но даже – преступности.
Где-то, краем уха доходило, что во времена И. Сталина были репрессии и процветал культ личности; что Н. Хрущев слишком поторопился с прогнозами в отношении конкретных сроков прихода коммунизма; что «нынешние» руководители намного уступают «первым пророкам революции» и так далее. Но усомниться в самом вожде – было величайшей глупостью. Сейчас, наверное, выглядит смешно, но вынужден сознаться: я даже временами искренне сожалел о том, что Ленин не дожил до наших дней.
«Эх, надо же, какая досада – не дожил Ильич каких-то ещё двадцать – тридцать лет. А ежели б, до сегодняшнего дня? Вот бы он сейчас дал разгон существующему руководству, – думалось мне. – Вот бы сейчас мы зажили! И главное – народ его, конечно же, поддержал бы. Ещё бы – такой умище!»
Примерно с подобными мыслями, не дававшими мне покоя, я однажды зашел в туалет. И, усевшись поудобнее на «горшок», стал далее развивать тему и предаваться тому – как было бы здорово, если б Ленин вдруг воскрес.
Внезапно, я почувствовал острую боль в желудке. Да простят меня дамы (не за столом будет сказано), но я весь напрягся, прилагая все усилия к тому, чтобы освободиться от этой боли. И вдруг…
Ты мне не поверишь, дорогой читатель, но я вдруг отчетливо представил на своем месте… Ленина. Да, да – нашего любимого и всеми обожаемого вождя. И тут же устыдился такого кощунственного сравнения.
«Боже мой, что я говорю! – подумалось мне. – Какой вздор: Ленин и… обыкновенный унитаз. Какая чушь! Да за такие мысли меня давно поставили бы в 17-ом к стенке!»
Однако, раз посетив, эта мысль уже крепко засела во мне, настойчиво сверля мой бедный мозг. И я уже ничего не мог с этим поделать. Эта мысль настолько захватила и увлекла, что последующие картины, что выдало мое воображение, последовали как-то легко, естественно и, можно сказать, непринужденно.
«Постой-постой, – говорил я сам себе, – он ведь, был такой же человек, как и я. Конечно же, я вполне допускаю, что у него, несомненно, был более внушительный мозг, но все остальное – руки, ноги, уши, глаза, живот и … (О, Господи! Неужели?!) даже жопа, почти нисколько не отличались от моих. Ну, может быть чуток по-нежнее и по-белее, но все же! Более того, он наверняка также как и я ходил в туалет (ведь должен же он был, хоть как-то, избавляться от пищи!). И наверняка, он также сидел и тужился, когда у него случались запоры, или – наоборот – скрючивался от колик и диареи.»
На мгновение я застыл от ужаса представленного. Но то было всего лишь мгновение, которое как вспышка света озарила меня, осветив заодно и то место, где за минуту до этого стоял вечно живой и непоколебимый вождь мирового пролетариата. И в это самое мгновенье, «пьедестал» в моем сознании рухнул, и я увидел, что на этом месте ничего нет – оно было пустым.
В ту же секунду я почувствовал, как боль отпустила меня. Я улыбнулся: мне стало одновременно смешно и немного грустно.
«Так, наверное, бывает всегда, когда кончается сказка…» – подумалось мне.
– Ну, и какая же связь между гуляшом и тем, что ты только что нам поведал? – справедливо спросите вы.
Упаси боже! – никаких особых ассоциаций, конечно же, я не имел в виду. Разве ж, только то, что весь бывший Союз Советских Социалистических Республик можно сравнить с эти блюдом: точно такая же усредненная «серая масса», не выделяющаяся своей индивидуальностью и не претендующая на звание «королевского» блюда, являясь непритязательной пищей, призванной набить пустой желудок обыкновенного советского служащего.
Но это только на первый взгляд. На самом деле, хорошо и правильно приготовленный гуляш – это «хорошо забытое старое», это – ностальгия по советскому прошлому, наконец, гуляш – это блюдо настоящих гурманов, которые любят в конце трапезы обязательно «пройтись» кусочком хлеба по тарелке, слизывая самый «цимус», то есть соус.
Тем более, что наш сегодняшний гуляш существенно отличается как от классического венгерского, так и от советского. Правильнее, – это гибрид советско-венгерской дружбы. Только пусть не вздумают на меня обижаться наши венгерские друзья, решив, что я специально приурочил это блюдо к своеобразному «юбилею» – трагическим будапештским событиям 1956 года. Так уж вышло…
Однако, приступим к делу:
Масло растительное – 100 мл;
Курдюк бараний – 150 г;
Легкое (баранина либо говядина) – 700 г;
Лук репчатый – 350 г;
Специи – по вкусу;
Вода – 100 мл;
На гарнир:
Картофель – 1 кг;
Масло сливочное – 100 г;
Зелень (укроп) – 1 пучок (20 г);
Самое сложное в данном рецепте, это раздобыть легкое, промыть, прочистить, разрезать на небольшие (по10 -15 г) кусочки и отварить в чуть подсоленой воде. После чего, откинуть на дуршлаг, дать возможность, стечь воде и откинуть в отдельную посуду.
Включаем плиту, ставим казан или толстостенную чугунную латку, забрасываем порезанный на мелкие кусочки курдюк и ждём, когда вытопится жир. Естественно, во всё это время, мы периодически помешиваем шкварки черпаком. Когда шкварки отдадут практически весь свой жир, осторожно изымаем их, а взамен опускаем мелко нашинкованный («кубиками») репчатый лук.
По истечение 10 минут, когда лук уже станет приобретать золотистый цвет, забрасываем предварительно отваренные легкие и снова всё хорошенько перемешиваем. Можно сразу же, посолить и поперчить немного черным молотым перцем.
Пламя под казаном необходимо немного убавить и продолжать обжаривать легкие с луком. Минут через 15 можно долить немного растительного масла и продолжать интенсивно помешивать содержимое казана.
Наконец, в самом конце, добавляем немного воды, после закипания убавляем пламя конфорки до минимума и, накрыв казан плотно крышкой, оставляем томиться ещё минут десять.
Тем временем, готовим гарнир. Должен заметить, что к такому блюду подойдёт практически любой гарнир, начиная от макарон, спагетти и заканчивая отварным картофелем. Тут, как говорится, выбор за вами.
В любом случае, гуляш от этого не пострадает, а то, что семья будет в выигрыше – сомневаться не приходится. Приятного вам ужина.
Баранина в сливках. Фото автора
«О чем, дева, плачешь,
О чем, дева, плачешь,
О чем, дева, плачешь,
О чем слезы льешь?»
(из песни «Гуляет по Дону казак молодой»)
Гуляет по дому казах удалой…
«Коля» был родом из кызылкумских степей, что на триста тысяч квадратных километров раскинулись к юго-востоку от высыхающего Арала. А если быть совсем точным, из пустынной столицы – Тамдыбулака. Кругом, куда ни кинь взгляд, одни песчаные барханы да потрескавшиеся такыры, с редкими кустарниками саксаула с зелеными побегами верблюжей колючки – янтака. Суровый климат пустыни дозволяет выжить лишь самым живучим видам растений: корни янтака на несколько метров уходят в глубь земли, чтобы достать из её недр спасительную влагу. Из фауны, в глаза бросаются стада тонкорунных баранов да одинокие гордые верблюды, застывшие недвижно в презрительной улыбке. Кое-где, изредка, в поле зрения могут попасться осторожные джейраны, пугливые суслики и тушканчики, ядовитые змеи, саксаульная сойка и степной орёл. Словом, жизнь малопривлекательная и невеселая, с точки зрения избалованного и изнеженного благами цивилизации городского жителя.
В одной из юрт, терпеливо ждала возвращения своего жениха молодая симпатичная казашка. Склонившись над своим ковром, при свете керосиновой лампы, она неторопливо выводила незатейливый геометрический орнамент, размышляя о своём суженом и вкладывая частицу своей души в создаваемое полотно. Там, где-то в далекой Бухаре, учился в институте её «Коленька». Вообще-то, настоящее его имя было Курмангали. Но так уж повелось с советских времен, что любое непривычное для слуха имя, обязательно должно было подвергнуться некоей трансформации для того, чтобы предстать в понятном и доступном для всей великой империи виде. Этот приятный и скромный паренек из казахской степи, запомнился, прежде всего, своим дружелюбием, кротостью и неотразимой улыбкой, которая, казалось, никогда не покидала его лица. Она, буквально, приросла к своему чересчур застенчивому хозяину, который, к тому же, был невысокого росточка, худенький, можно сказать, щупленький. В считанные дни, весь курс успел проникнуться любовью и уважением к этому скромному, немногословному и обаятельному пареньку, который плохо изъясняясь по-русски, сумел, тем не менее, покорить наши сердца своим приветливым и мягким характером. К примеру, мне никогда не доводилось видеть его недовольным, расстроенным или – тем более – рассерженным. Такого, просто, невозможно было себе представить.
Ознакомительная версия.
