Главнейшее из этих затруднений заключалось, по мнению Комитета, в том, что «поступление по новой системе дохода, составляющего половину всего государственного, будет обеспечено только одною добросовестностью лиц, коим вверится надзор за питейной частью. В деле первостепенной важности такое обеспечение, несмотря на назначение хорошего жалованья служащим, крайне неверно. А потому Комитет не мог умолчать, что поручение чиновникам надзора за столь огромным и необходимым для государства доходом будет сопряжено с величайшим риском для казны и что, в случае значительного недопоступления определенного по росписи дохода, Государственное Казначейство будет поставлено в большое затруднение по удовлетворению текущих расходов».
Вот вам ответ, почему так долго держалась признаваемая всеми и всеми проклинаемая система откупов. Да потому что воруют! Слабость исполнительной власти не оставляла другого выхода. Лучше получить меньше, но гарантированно. Чиновникам поручишь – так и этой суммы не соберешь.
Но с 1863 года правительство решилось-таки довериться чиновникам. Теперь, когда государство перестало выступать в роли заказчика питейной продукции, доходы казны целиком и полностью зависели от частной инициативы производителей и соответствующего спроса потребителей. Поэтому одновременно с введением акцизной системы была полностью либерализована как сфера производства, так и сфера торговли алкогольными напитками. С этого момента впервые в истории России питейная отрасль оказалась в условиях свободной конкуренции.
При этом доход государства в основном складывался из двух составляющих: во-первых, из обложения выделываемых на заводах крепких напитков акцизным сбором, а во-вторых, из обложения этих заводов и мест продажи питей особым патентным сбором, который в данном случае означал как бы плату за пользование принадлежащей казне регалией.
Патентный сбор в современной терминологии равнозначен плате за лицензию. В настоящее время все точно так же: хочешь производить водку – заплати за лицензию и производи, хочешь торговать водкой – покупай лицензию и торгуй. Акцизный сбор и тогда, и сейчас взимается с производителя. Прежде чем произведенная продукция поступит в торговую сеть, производитель должен за каждый литр заплатить государству соответствующие акцизные платежи.
Эта акцизная система просуществовала практически без изменений вплоть до 1895 года, когда в России была введена так называемая питейная или винная монополия, сущность которой будет рассмотрена позже.
А теперь давайте вернемся к классификации Похлебкина и в свете полученных знаний попробуем разобраться в ее обоснованности.
Я долго ломал голову, по какому принципу Похлебкин выделяет монопольные периоды. Если принять его классификацию, то получается, что монополия отсутствует в следующие периоды: 1605-1652 гг., 1689-1697 гг., 1765-1894 гг. Из всегдашнего многословия В. В. Похлебкина я так и не смог понять, что же конкретно он принимает за признак монополии. Если казенное производство – то оно всегда носило ограниченный характер, основным поставщиком вина в казну во все времена были частные винокуренные заводы. Остается продажа. Но ее, как мы видели, в той или иной форме все равно осуществляло государство, просто формы были разными: в одном случае государство всю прибыль забирало себе, в другом – делилось ее частью с откупщиками. Так что если исходить из этого признака, то вся история питей в России – это одна непрекращающаяся монополия.
Может быть, В. В. Похлебкин отдельно рассматривал периоды откупов и продажи на вере? Если рассматривать период, названный первой монополией, то по поводу 1590-х годов В. В. Похлебкин ясно говорит о времени, когда действовала исключительно продажа на вере. А раз он характеризует этот период как монополию, предполагаем, что за ее признак он принимает продажу спиртного самим государством, так как в этом случае деньги от продажи идут непосредственно в казну: «кабацкие головы выступают как подрядчики государства и одновременно его доверенные администраторы по фактическому осуществлению государственной винной монополии» (стр. 201/106).
При рассмотрении второй монополии это предположение вроде бы подтверждается. Первая же фраза, характеризующая начальный период этой монополии, говорит о том, что в этот период вводится продажа на вере: «1651-1652 годы. Отменяется система откупов, вводимая в периоды крайней нужды правительства в деньгах и отдававшая целые области во власть алчных беспощадных откупщиков» (стр. 202/106). И перерыв в монополии 1605-1652 годов, видимо, объясняется тем, что в эти годы применялась система откупов. Правда, до этого приходится додумываться, так как В. В. Похлебкин этот период просто опускает и ничего о нем не говорит. Однако далее говорится следующее: «Потребности государства в деньгах приводят к тому, что уже в 1663 году следует частичное введение откупов в ряде районов, где продажа водки "на вере" не приносит возрастающей прибыли» (стр. 202/106). Но 1663 и последующие годы относятся ко второй монополии. Значит, чистота принципа не соблюдается? Или В. В. Похлебкину важно не абсолютное доминирование, а преобладание продажи на вере?
Идем дальше – третья монополия. Почему она начинается именно с 1697 года, у В. В. Похлебкина ни слова. Но по поводу 1705 года он пишет:
...
В 1705 году Петр I, решительно склоняясь к тому, что главное в период Северной войны – это получить наивысшую прибыль для государства от продажи водки, причем прибыль деньгами, выплаченными заранее, а не собранными постепенно в результате розничной торговли водкой, переходит к откровенно откупной системе на всей территории России, сочетая ее с казенной продажей и давая откупа наиболее энергичным, богатым и бессовестным, жестоким людям, исходя при этом из того, что они-то уж соберут, а если не соберут, то все равно сдадут ему на ведение войны и оснащение флота заранее установленную для них априори откупную сумму (стр. 203/107).
Здесь уже, видимо, начинает преобладать откровенно откупная система, и наше предположение о признаке монополии трещит по всем швам.
И самое главное: если В. В. Похлебкин усматривает монополию в извлечении питейного дохода в том, что государство непосредственно участвует в продаже, то как он мог не заметить самого важного в этом отношении периода 1819-1826 годов? Это был короткий, но по данному признаку самый яркий период, характеризующийся тем, что впервые продажа питей осуществлялась казной непосредственно (без помощи целовальников) находящимися на государственной службе чиновниками. А это время попадает в самый продолжительный промежуток между его монополиями.
Так что простите, но логики в делении истории «питей» в государстве Российском на монопольные и немонопольные периоды мне найти не удалось. Если же мы вспомним подробно процитированный выше анализ Н. С. Терского, то становится совершенно очевидной бессмысленность не только подобного деления, но и применения самого термина «монополия» без разъяснения, о какой монополии идет речь. Абсолютно понятно, что если и говорить о монополии, то только применительно к продажам. Тогда весь период с начала винокурения следует именовать монополией на продажу, выделяя в нем времена преобладания одной из применяемой государством систем – откупной и продажей на вере. Единственный период, когда государство добровольно отказалось от монополии на продажу, связан с переходом на акцизную систему в 1863-1894 годах.
Таким образом, первая, вторая и третья монополии созданы воображением В. В. Похлебкина без малейших на то оснований. Наряду с отсутствием элементарной логики В. В. Похлебкин либо не понимает, либо откровенно передергивает суть происходящих событий. Особенно ярко это проявилось в описании реформ 1765 года.
...
В 1765 году правительство Екатерины II вводит привилегию винокурения для дворянства, освобождая его от всякого налогообложения, но устанавливая размеры домашнего винокуренного производства в соответствии с рангом, должностью, званием дворянина. Так, князья, графы, титулованное дворянство получают возможность производить больше водки, чем мелкопоместное дворянство, что, впрочем, вполне согласуется с их реальными экономическими возможностями. Вместе с тем привилегия винокурения и размеры производства тесно связаны и с чином дворянина-винокура, косвенно поощряя тем самым дворянство к государственной службе.
В то же время все другие сословия – духовенство, купечество, мещанство и крестьянство – лишены права на винокурение и должны, следовательно, покупать водку для своих нужд, произведенную на казенных винокурнях. Эта система приводит к тому, что домашнее дворянское винокурение и технически и качественно достигает высокого развития, высокого класса. Оно нисколько не конкурирует с казенным, не влияет на него, а мирно сосуществует с ним, ибо рассчитано на удовлетворение домашних, семейных потребностей дворянского сословия. И оно не «давит» на рынок водки в стране, отданный в полное владение государства (казны), которое рассчитывает свою продукцию на все прочие сословия, кроме дворянства. Это дает возможность казенному производству водки, не испытывая конкуренции, держать качество продукции на среднем уровне, обеспечивающем и доход государству, и полную гарантию от убытков и от «нервотрепки» конкурентной борьбы. Кроме того, такая система дает возможность государственному аппарату «почить на лаврах», не испытывая никаких проблем (стр. 203-204/107).
