Коренные ньюйоркцы, за редким исключением, – искренние патриоты своих районов. Даже если движение вверх по социальной лестнице позволило им переехать в neighborhood побогаче, ньюйоркец, живущий, к примеру, в открыточном районе Морнингсайд Хайтс (Morningside Heights), непременно расскажет вам о том, что родился и провел детство в Южном Бронксе (South Bronx). Здесь не принято стесняться своих корней, особенно если всей своей биографией ты иллюстрируешь американскую мечту в действии.
Кстати, вполне возможно, что Фрэнк Синатра, один из главных патриотов Большого яблока, исполняя всем известные строчки «…it’s up to you New York, New York!», повторял «Нью-Йорк» дважды не для красоты и не в расчете на непонятливость публики, а как бы называя свой город полным именем – буквально, «город Нью-Йорк, расположенный в штате Нью-Йорк».
Манхэттен, самый густонаселенный и богатый из районов Нью-Йорка, со всех сторон окружен водой – стало быть, это настоящий остров, хотя из-за своих немалых размеров (19 км в длину и 5 км в ширину) он таковым не воспринимается. С востока его омывает Ист-Ривер, с запада – Гудзон, с юга – Гарлем-Ривер, а с севера – Нью-Йоркская бухта Атлантического океана. Интересно, что, несмотря на названия, East river и Harlem river – никакие не реки, а соленые приливноотливные проливы с очень сильными и постоянно меняющимися течениями. Практичные ньюйоркцы сейчас вовсю занимаются внедрением проекта, призванного использовать энергию движения воды в Ист-Ривер для выработки электричества: совсем скоро под водой установят 30 турбин, которые начнут вырабатывать свои первые киловатты уже в будущем году.
Во времена первых поселенцев Манхэттен был изрезан вдоль и поперек ручьями и речушками. Прибывшим сюда голландцам его ландшафт показался идеальным для построения Нового Амстердама – реплики Амстердама европейского, с его каналами, мостами и шлюзами. Но их планам не суждено было сбыться: ручьи были быстро замусорены, а кишевшие рыбой пруды безнадежно испорчены кожевенными мастерскими и скотобойнями, поэтому в какой-то момент большинство из них пришлось засыпать. К тому же они оказались ужасной помехой для осуществления Генерального плана развития Нью-Йорка, принятого в 1811 году. По плану новые районы города должны были строиться по сетке, в которую текущие как заблагорассудится речушки никак не вписывались.
Зато теперь, благодаря своему сетчатому устройству, Нью-Йорк выше 14-й улицы – один из самых понятных и простых для ориентирования городов мира. «С юга на север идут авеню, с востока на запад – стриты», – в этой строчке Маяковского по большому счету содержится вся информация, которую нужно знать о ландшафтной организации Манхэттена.
Пятая авеню – ось симметрии Манхэттена, его «нулевой меридиан»: все улицы к востоку от нее снабжены приставкой «East», а все к западу – «West». Номер дома показывает, насколько он удален от Пятой авеню: дома между Пятой и Шестой авеню имеют двузначные номера, между Шестой и Седьмой стоят дома под номерами от 100 до 199, потом 200 и 299 и так далее. Исключение – восток; здесь нумерация идет сначала с шагом в две авеню: дома под номерами от 1 до 99 стоят между Пятой и Парк авеню, под номерами от 100 до 199 в промежутке от Парк до Третьей авеню, а дальше уже по порядку. Поэтому если адрес звучит как «483 West 16th Street», можно прикинуть, что нужный вам дом находится в пятом квартале к западу от Пятой авеню – то есть между Девятой и Десятой авеню.
При всей структурированности манхэттенская сетка далека от идеала, если за идеал брать шахматную доску или тетрадный листочек в клеточку. Самая предсказуемая часть города – это мидтаун между 34-й и 59-й улицами, выше и ниже которого начинаются неожиданности: «именные» улицы в манхэттенском Даунтауне, авеню, сбивающиеся с цифр на названия к западу от Центрального парка и на буквы на нижнем Ист-Сайде, и кривой Бродвей, перерезающий Манхэттен под весьма странным углом. Ну, и мои искренние соболезнования всем, кто попытается отыскать Четвертую авеню между Третьей и Пятой: так вышло, что ее место занимают три «неформатных» авеню – Madison, Park и Lexington. А огрызочек Четвертой авеню длиной всего в шесть кварталов затерялся где-то в даунтауне, служа напоминанием о том, что не все в манхэттенской топографии так стройно и гладко, как кажется на первый взгляд. И чтобы окончательно взорвать вам мозг, сообщу по секрету, что на острове есть «Авеню 6½», о существовании которой знают далеко не все коренные манхэттенцы. Несмотря на несерьезное название (звучит, как платформа 9¾ из книг про Гарри Поттера, правда?), это самая настоящая авеню – только очень коротенькая и сугубо пешеходная. Буквально несколько лет назад ее организовали между Шестой и Седьмой авеню на участке от 51-й до 57-й улицы, соединив в сплошную пешеходную зону внутренние дворики, аркады и переулки.
Дома в Нью-Йорке нумеруются привычным для нас способом: четные по южной стороне, а нечетные – по северной, хотя и здесь случаются исключения. Для удобства навигации постарайтесь запомнить, что по четным улицам Манхэттена машины движутся на восток, а по нечетным – на запад. Это знание помогает быстрее сориентироваться, когда выскакиваешь из подземки на оживленном перекрестке, не понимая, где верх, где низ, где восток, где запад. Я запомнила так: «НЗ – Неприкосновенный Запас – Нечетные на Запад». Смотришь на табличку с номером улицы, затем – в какую сторону движутся машины, и стороны света тут же встают на свои места без карты и компаса.
Еще Манхэттен подарил миру множество смешных топонимов: названия многих городских микрорайонов по прихоти копирайтеров переродились в названия марок машин, ночных клубов, дорогих ресторанов и прочих гламурных заведений по всему миру. Взять, к примеру, Сохо, Нолиту или Трайбеку. Кто они, собственно, такие? Первое – название района к югу от улицы Хаустон (SOuth of HOuston), Nolita – акроним, означающая всего лишь NOrth of LIttle ITAly, а Трайбека – это и вовсе заурядный «треугольник за Канал-стрит» (TRiangle Behind CAnal).
Многочисленные мосты и тоннели собирают Нью-Йорк воедино вокруг Манхэттена, распухающего по рабочим дням до 13 миллионов человек, из которых лишь полтора живут здесь постоянно. Как муравейник, Манхэттен практически круглые сутки кишит людьми, спешащими по своим делам. У каждого своя тропа, свой выверенный маршрут, и то, что кажется на первый взгляд хаотичным броуновским движением, оказывается на поверку работой, подчиненной одной, общей для всех цели – доказать себе и всем вокруг: «я сумел не затеряться в столице мира, я добился успеха, а значит, я чего-то стою».
К востоку от Манхэттена, на правом берегу Ист-Ривер, раскинулись Бруклин и Квинс – районы, заслуживающие отдельного путеводителя. Это совершенно другие миры, со своим укладом жизни и течением времени. Те годы, когда ньюйоркцы смотрели на жителей Бруклина как на «недо-манхэттенцев», уже прошли; помните знаменитую фразу Саманты из «Секса в большом городе», которая, поежившись от предложения навестить подругу, перебравшуюся на другую сторону реки, ответила «It’s in Brooklyn. I don’t do borough»? (Это в Бруклине. Я на окраины не езжу.) Сейчас Бруклин – это по-настоящему модное место, и так считают не только сами бруклинцы (или «бруклиниты», как они себя называют). Самое наглядное подтверждение этому факту – цены на недвижимость.
В мозаике современного Нью-Йорка Бруклин воспринимается в первую очередь как родина хипстеров, оплот нью-йоркской богемы, актуального искусства и современной культуры.
Бруклинцы гордятся своим незаурядным архитектурным наследием и историей, которую делят с Нью-Йорком с 1898 года. Правда, некоторые бруклинцы считают присоединение их цветущего городка к Нью-Йорку досадной ошибкой, и хотя с тех пор прошло уже больше ста лет, продолжают называть эту позорную, по их мнению, страницу истории «The Great Mistake of 1898» («Великая ошибка 1898-го»). Это особенно забавно, если вспомнить, что голландский девиз Бруклина «Een Draght Mackt Maght» буквально переводится как «В единстве сила». Самым досадным они находят тот факт, что, будь сейчас Бруклин независимым, он со своими 2,5 миллионами жителей мог бы по праву считаться четвертым по численности населения городом США.
Бруклинский район Вильямсбург (Williamsburg) – место обитания одной из самых крупных общин ортодоксальных евреев-хасидов за пределами Израиля, а район Брайтон-Бич (Brighton Beach) – известный на весь мир анклав эмигрантов из бывшего СССР, на улицах которого русская речь звучит чаще английской. А еще Бруклин славится самым настоящим океанским пляжем: хоть он и расположен в черте города, здесь можно смело купаться, гулять с облаком сахарной ваты на палочке по дощатому променаду вдоль Атлантического океана, кататься на аттракционах в Coney Island Park и представлять, что вы на каникулах.
