Кроме информации, полученной от своего доктора, пациент имеет возможность многое узнать из надежных, независимых сайтов Интернета, из письменных источников, от групп поддержки (объединений пациентов по заболеваниям). Чем больше больной будет знать о своем заболевании и его лечении, тем для него лучше. В общем-то, информация, касающаяся конкретной ситуации, не является обширной. Всю медицину больному знать не требуется. Ему необходимо ориентироваться только в той ее частичке, которая касается его. Пациент должен знать только то, от чего зависит его жизнь.
Известный хирург, профессор А. А. Курыгин в свое время мне как-то сказал: «Суть любой, самой сложной научной работы можно объяснить несколькими простыми словами». Это можно отнести и к самым сложным методам диагностики, лечения, большим операциям. Их суть можно объяснить несколькими простыми предложениями. Пациенту совсем необязательно спускаться на субмолекулярный уровень, входить во все детали. Это дело профессионалов. Больным сложности медицины пугаться не следует. Умному пациенту знать много не надо. Для того чтобы чувствовать себя уверенно, действовать грамотно, чаще всего достаточно знать только суть.
Пример с паховой грыжей я привел как типичный. Этим заболеванием болеют миллионы. Но и в нестандартных ситуациях, когда нет ясности, алгоритм действий остается тем же, теория та же. Для того чтобы управлять процессом, надо знать, где вы находитесь, и затем определить для себя наиболее оптимальный путь (пути) выхода из проблемы. Делаете это вы со своим доктором. Обязательным моментом здесь является знание прав пациента (см. главу 24).
21. Некоторые особенности отечественного здравоохранения
Главной особенностью нашего здравоохранения является то, что оно в течение последних двадцати с лишним лет находится в процессе постоянного реформирования. Меняются законы, подзаконные акты, регламентирующие документы. Порой четко правила игры не знают не только пациенты, но и врачи.
В общем-то, законы, регулирующие систему здравоохранения, принимаются правильные, но в ряде случаев нет механизмов реализации их положений. Например, у пациента есть право на выбор больницы. Но если вдруг все пациенты захотят лечь, скажем, в лучшую больницу региона, то вряд ли эта больница с таким потоком справится. Это во-первых. Во-вторых, что будут делать другие больницы? Механизма регулирования потоков больных пока нет. Таких примеров можно привести множество. Ряд положений у нас только декларирован. Кроме того, одной из особенностей нашего законодательства является то, что порой положение одного закона может противоречить положению другого. Например, то, что медицинский работник порой обязан делать согласно медицинским законам, не всегда согласуется с трудовым законодательством.
Мы сейчас построили общество, где люди с разным достатком имеют разные возможности в области здравоохранения. Люди небогатые лечатся по полису обязательного медицинского страхования, гарантированного государством. Люди побогаче имеют возможность купить полис добровольного медицинского страхования, куда включен более широкий перечень медицинских услуг, либо такие люди полностью сами оплачивают свое лечение в ЛПУ. Богатые люди имеют возможность лечиться в знаменитых клиниках за рубежом.
В свое время Анатолий Собчак говорил о том, что это безнравственно, когда в обществе у разных людей имеются разные возможности в получении медицинской помощи. К сожалению, в наш век победившего цинизма ситуация выглядит именно так. Человек с деньгами имеет возможность получить более качественную, более продвинутую медицинскую помощь.
Я уже отмечал то, что в России нет структур, которые помогали бы пациенту включиться в процесс оказания ему медицинской помощи. Наши пациенты вынуждены самостоятельно барахтаться в бурном море отечественного здравоохранения.
Законом пациентам действительно дано право вступать в общественные организации с целью решения задач, которые они считают для себя актуальными. Но, во-первых, наши пациенты не знают, что от них многое зависит в их собственном лечении (им об этом никто не сообщает), а во-вторых, в России общественные организации реальной силы не имеют, их возможности очень скромны. Уполномоченного же по правам пациента у нас нет, омбудсмен в этой области отсутствует.
Имеющиеся сейчас структуры по защите прав пациентов работают с обиженными пациентами, у которых нарушены права, то есть «бьют по хвостам». Да и бьют, говоря откровенно, не очень сильно.
Далее, коррупция. В свое время в СССР я от одного высокопоставленного медицинского чиновника слышал следующее. Когда руководители молодого советского государства определяли маленькую зарплату для врачей, они руководствовались следующим: «Хорошего врача пациенты всегда прокормят». Зарплата у медицинских работников остается низкой и в новой России.
На подготовку высококлассного специалиста уходит не один десяток лет. Работа врача-клинициста тяжела и морально, и физически. Огромен его груз ответственности. А зарплата, скажем, хирурга высшей квалификационной категории сопоставима с зарплатой кондуктора трамвая. Правильно ли это?
И тем не менее пациенты согласно нашему законодательству не должны давать доктору конверты с деньгами. Врачи обязаны лечить больных за ту зарплату, которая им определяется. Подавляющее число медицинских работников так и делает. Они честно исполняют свои обязанности и нередко работают бесплатно в то время, когда все вокруг зарабатывают деньги. Как ты, например, бросишь своего больного, у которого в конце твоего рабочего дня началось желудочно-кишечное кровотечение или появилась сильная боль в области сердца! Немногие врачи в таких ситуациях вызовут дежурного врача и пойдут домой. Большинство остается и работает бесплатно.
Да, бывает, когда врачи пациентов «заряжают», то есть дают им понять (или говорят открытым текстом), что за лечение надо заплатить. Но, во-первых, это опасно, так как незаконно, а во-вторых, унизительно, так как является подачкой.
Общаясь с докторами, которые принимают от пациентов деньги, я убедился в том, что если бы у наших медиков была достойная зарплата, никаких конвертов с деньгами не было бы. Деньги между больным и врачом подрывают сами основы медицины. Врач в таких ситуациях скатывается на позиции циничного дельца. Пациент превращается во взяткодателя.
Денег между больным и врачом быть не должно. Я знаю врачей, которые принципиально не принимают от пациентов не только деньги, но даже и безобидные подарки (цветы, например), которые законом не запрещаются. Некоторые мои коллеги принимают подарки, чтобы не обидеть пациента. Во многом образ врача-клинициста сейчас незаслуженно демонизируется людьми, у которых представления о медицине искаженные.
Я не говорю здесь о ворующих медицинских чиновниках, о взяточниках-администраторах, принимающих многомиллионные откаты при покупке дорогостоящего медицинского оборудования. Здесь действительно настоящая коррупция, разъедающая Россию. Но темой книги этот вопрос не является. И этих вопросов я здесь не касаюсь.
Другой особенностью отечественного здравоохранения является разная подготовка врачей и разные возможности наших ЛПУ. В той или иной степени это есть во всех странах, но в РФ это заметнее.
В свое время, закончив обучение в Военно-медицинской академии, которая тогда была лучшим медицинским вузом страны, я имел возможность ознакомиться с организацией учебного процесса в одном из восточносибирских медицинских институтов. Меня поразила разница. Возможностей стать высококвалифицированным врачом в этом мединституте было намного меньше, чем в моей alma mater.
Кроме того, известно, что в медицинские вузы у нас можно поступить и продолжать учиться за деньги, так сказать по блату. Коррупция и здесь цветет, причем на таком уровне, какой в СССР и не снился. Такие выпускники приходят затем в ЛПУ и могут там долго работать опять же благодаря блату, родственным связям, деньгам.
Мне по работе приходилось лично знать врачей, причем врачей хирургического (!) профиля, по трудоустройству которых руководителям ЛПУ давались команды сверху. Причем такие горе-врачи нередко даже имеют возможность выбора больницы, где бы они хотели работать. В советское время право выбора места работы давалось выпускникам, блестяще окончившим вуз. Сейчас на хорошую работу могут взять врача, у которого есть «крыша». Таких докторов в больницах терпят из-за их покровителей. И специалистов такого рода, увы, немало.
Порой наше трудовое законодательство не позволяет уволить врача с низкой профессиональной подготовкой, пока он не совершит какой-нибудь грубый ляп. Плохих врачей обычно прикрывают хорошие, и такое может у нас длиться годами.
Возможности больниц в России могут сильно отличаться. Даже в крупных городах есть разные по уровню ЛПУ. Уже в XXI веке я как-то побывал в одной из больниц Санкт-Петербурга, где не было реанимационного отделения! Я не говорю уже о разнице между столичными клиниками и сельскими больницами. Наши ЛПУ работают в разных условиях. Они по-разному и из разных источников финансируются. У них могут быть разные кураторы, покровители.
