Они познакомились всего за несколько дней до этого, когда сестра попросила его поговорить с алкоголиком, у которого была беременная жена. Он попытался, но через час тот человек спросил: «Вы когда‑нибудь напивались неделю подряд?»
«Нет. И кстати, я не пью», — ответил молодой священник.
«Тогда вы просто не можете знать того, о чем вы говорите», — ответил мужчина. «Приходите после того, как вы будете пить всю неделю».
Вскоре после этого сестра Игнатия спросила Отца Хааса, знает ли он что‑нибудь об алкоголизме. «К сожалению, нет», — ответил он. Затем она попросила его проверить, что такое АА. «Она, будучи Сестрой, не могла туда пойти», — вспоминал он.
К счастью, к тому времени группа уже переехала в Королевскую школу, и Отец Хаас был приятно удивлен, посетив собрание. Он сказал сестре Игнатии, что если АА будет продолжать тот курс, которому оно следует сейчас, оно станет одним из величайших движений своего времени в вопросе победы над алкоголизмом.
После этого отчета сестра Игнатия и доктор Боб начали разрабатывать «специальную программу обслуживания пациентов–алкоголиков». Они получили одобрение со стороны главы католической церковной общины в Акроне, а также от администратора госпиталя Св. Томаса Преподобной Матери Клементины.
«Было время, когда алкоголики являлись для нас тяжелым испытанием, — позднее говорила Преподобная Мать. — Мы беспокоились, как бы они не выпрыгнули из окна и не попали еще в какую‑нибудь серьезную беду. Сегодня, благодаря этому лечению, вещи изменились. Совершенно очевидно, что доктор Смит знает, как позаботиться об этих пациентах».
Тем временем сестра Игнатия нашла другое поручение для Отца Хааса. «Капеллан госпиталя не хотел выслушивать исповеди пациентов–алкоголиков, потому что не считал их раскаяние искренним, — вспоминал он. — Сестра Игнатия украдкой проводила меня в тихое, уединенное место, где я мог выслушивать их. У нее была огромная любовь к Богу и к людям. Она была матерью, сестрой и другом для очень многих».
Затем сестра Игнатия была назначена вести постоянный госпитальный план по обслуживанию алкоголиков в сотрудничестве с доктором Бобом. Так же как и сама акронская группа АА, программа госпиталя Св. Томаса стала примером для многих других госпиталей в городах по всей стране, а возможно, и во всем мире.
«Сначала мы нащупывали путь и продвигались вперед очень медленно и осторожно, — рассказывала сестра Игнатия, — стараясь устроить пациентов отдельно, чтобы навещавшие их АА–евцы могли с ними разговаривать. Вскоре мы поняли, что они чувствуют себя гораздо лучше с другими пациентами, в палатах на две или четыре кровати. Групповая терапия помогала им забыть о себе, помогая другим. Они вскоре понимали, что отдавать — это гораздо более благодарное дело, чем брать; и что помогать другим — это привилегия. Пациент был настолько занят, помогая другим, что у него не оставалось времени думать о выпивке».
По мере того, как с годами увеличивалось число алкоголиков, принимаемых на лечение, помещения для их размещения также увеличивались до восьмиместных отделений. На одном конце была маленькая комната для отдыха и кухня, оборудованные удобными креслами, диваном и кофе–баром. Коридор служил большой комнатой отдыха и холлом, где поручители могли навещать пациентов.
Эти посещения превратились в продолжительные дискуссии АА–евцев с пациентами, с 12 часов дня до десяти вечера. Один из АА–евцев, который активно работал в госпитале Св. Томаса в 1940–ые годы, говорил, что туда приходило, в среднем, не менее 15 посетителей в день. Таким образом, за период в пять дней новый участник встречался с 60, или даже со 100 посетителями, и по крайней мере несколько человек из них попадали в точку и имели успех.
Пациентам разрешалось встречаться только с посетителями из АА, и пациенты не помещались в госпиталь повторно. Такая практика исключила для новичков проблему печального опыта тех, кто пробовал участвовать в программе, но потерпел неудачу. Были также другие преимущества для пациентов–алкоголиков — медицинские обследования, регулярная диета и регулярный сон, а также доктора по вызову в чрезвычайных ситуациях.
«Мы поняли на собственном опыте, что программа терпит неудачу в тех госпиталях, где много повторно госпитализированных пациентов, — говорила сестра Игнатия. — Это создает атмосферу пессимизма и безнадежности».
Однако, впоследствии эта ситуация изменилась. Один ветеран в районе Акрона говорил в 1977 году: «Раньше вы могли попасть в АА–отделение только один раз. Теперь можно один раз в неделю. В те дни, если сестра заметит вас с газетой, это был ваш… в общем, она выходила из себя. И если вы жаловались, что вам нечего читать, она вам говорила, что вы пришли сюда не для того, чтобы читать, вы пришли сюда для того, чтобы поправиться».
Джо П. из Акрона, который был товарищем доктора Боба и Дартмутским питомцем, рассказывал, что обычный образ мыслей местных АА–евцев в начале 1940–х годов был схожим: если у вас что‑то не так, то именно об этом вы и должны говорить; как правило, речь не шла о спорте или политике.
«У нас была группа из девяти человек, которые ходили в госпиталь каждый день, — рассказывал Джо. — Во–первых, мы считали, что находящиеся там уже достигли своего дна, и сами должны приложить все усилия, чтобы выздоравливать. Во–вторых, они должны быть благодарен тем людям, которые нашли время посетить их, и, по крайней мере, уделить им достаточно внимания.
Доктор Боб считал, что если вы относитесь к этому серьезно, вы сделаете все возможное, чтобы воспользоваться всеми предоставленными возможностями, — говорил Джо. — И он выходил из себя, если вы этого не делали. Я думаю, что это было именно его решение принимать пациентов только один раз в отделение АА. Недавно я столкнулся с парнем, которого я помещал в госпиталь восемь раз, и он снова оказался в том же состоянии, что и был».
«Сегодня все по–другому, — согласился Дэн К., другой АА–евец из Акрона. — Когда я был пациентом в госпитале Св. Томаса, я увидел плачущего мужчину.
— Из‑за чего он плачет? — спросил я сестру.
— Он плачет из‑за Франклина, — ответила она.
— Какого Франклина?
— Франклина Рузвельта.
Президент умер, а я об этом не знал! Они все же принесли нам газету Plain Dealer в день инаугурации Гарри Трумана, поэтому мы смогли узнать главные новости.
Доктор Боб давал основные разъяснения в госпитале — о том, что такое АА, — говорил Дэн. — Он всегда подчеркивал принципы: “Тише едешь, дальше будешь” и “Первым делом — главное”. Мы называли отделение основной тренировочной базой Анонимных Алкоголиков.
Боб говорил, что существует сложный путь и простой путь. Сложный путь заключался в том, чтобы просто посещать собрания. А за пять дней в госпитале Св. Томаса вы услышите так много разговоров, сколько вы смогли бы услышать за шесть месяцев вне его.
Люди приезжали в Св. Томас отовсюду, — рассказывал Дэн. — Однажды у них была выставка с картой мира. На ней были указаны красные линии, идущие из разных стран к Св. Томасу. “Вы имеете в виду, что они привозили алкоголиков сюда со всего мира? — спросила одна женщина. — Я думаю, что у нас их достаточно здесь, в Акроне. Нам не нужно еще больше”».
Тем не менее они по–прежнему рассказывают историю о парне, которого доставили «для лечения» на частном самолете. «Пожалуйста, помолитесь за меня», — умолял он сестру Игнатию.
Для многих выздоровление началось в отделении для алкоголиков госпиталя Св. Томаса под наблюдением доктора Боба и сестры Игнатии
«Я обязательно помолюсь, — сказала она. — Но вы также молитесь за себя. Больше всего Господу хотелось бы услышать голос блудного сына».
В последующие годы отделение АА было соединено проходом с галереей часовни, которую пациенты могли посещать в любое время в больничной одежде. «Что может быть более продуктивно для восстановления личности духовно, умственно и морально, чем пять или семь дней, проведенных в месте, где преобладает духовная атмосфера?» — говорила сестра Игнатия.
Она, естественно, уделяла духовному больше внимания, чем многие другие. Однако, она считала, что доктор Боб разделяет ее взгляды в этом вопросе. «Была, тем не менее, одна вещь, которая всегда раздражала доктора, — говорила она. — Некоторые люди, находившиеся в программе довольно долго, подходили к нему и говорили: “Я не понимаю духовную сторону программы”. Я слушала, как он отвечал каждый раз: “У программы нет духовной стороны. Вся программа духовна”.
Мне казалось, что все эти люди убежали от Бога, — рассказывала сестра Игнатия. —Я говорила им: “Мы все божьи дети. Он любит нас, иначе нас здесь не было бы. И сейчас, если мы начнем с того места, где мы находимся сейчас, и начнем преклонять колени, вместо того, чтобы размахивать локтями, и попросим Его о помощи…”»
