ДЭН МИЛЛМЭН - НИЧЕГО ОБЫЧНОГО

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ЗДОРОВЬЕ

Обычно мы сталкиваемся лишь с одним из двух состояний здоровья чувств. Этот первый уровень представляет собой определенную степень их отрицания, даже если мы считаем, что уже «переросли это». Второй уровень ведет к оздоровлению тела и совершенствованию отношений с людьми и означает выражение чувств.

Отрицание происходит, когда Сознательное Я не обращает внимания на сигналы и эмоциональные потребности Базового Я, что приводит к многочисленным неприятным симптомам. Когда мы научимся и начнем на практике — конструктивно — признавать свои чувства, Базовое Я обязательно отблагодарит нас за это, выделяя для нас новые объемы энергии.

Чтобы сразу достичь правильного понимания этого термина, я определю «отрицание» как подавление чувств и отстранение от них — в противоположность их осознанию и выражению. У меня был знакомый по имени Кирби, который уверял, что он никогда не печалится, потому что «это бессмысленно», однако уровень его напряженности, обилие негативных привычек, физические симптомы и прочие особенности поведения говорили совсем об обратном. Отрицание в его различных проявлениях представляет собой самый низкий уровень состояния эмоционального здоровья.

Отрицание возникает еще в детстве как сознательное избегание обвинений, ответственности и наказания («Это не я!»). Позже, с развитием нашего Сознательного Я, мы все больше теряем связь со своими чувствами и отрицаем те из них, которые кажутся сознательному уму нелогичными или «детскими». Склонность Сознательного Я подавлять и недооценивать ощущения и нужды Базового Я приводит к тому, что большинству из нас все еще необходимо преодолеть стену отрицания, чтобы прикоснуться к своим неподдельным чувствам и ценностям.

В самых острых случаях отрицания люди избирательно забывают некоторые случаи и ощущения, делая попытку отгородить свою душу от травмирующего опыта, который может казаться ошеломляющим или неприемлемым, например, физическое, эмоциональное или сексуальное насилие. Тем не менее, забывание предлагает лишь временную защиту; это подобно заметанию сора под ковер, чтобы комната выглядела чистой.

Когда бы вы ни ощутили себя находящимся в ситуации, в которой разум не способен определить, что именно вы испытываете, спросите себя: «Что было бы, если бы я знал это?» Заполните пробел в предложении: «Если бы я понимал, что сейчас чувствую, то сказал бы, что это похоже на…»

Если это не помогло, ответьте на вопрос: «Похоже ли это чувство на страх? На печаль? На гнев?»

Пока Сознательное Я думает, Базовое Я чувствует. Связь с собственными чувствами означает раскрытие каналов взаимодействия между Сознательным и Базовым Я, то есть расширение осознания своих интуитивных ощущений.

Тем людям, которые только учатся понимать свои чувства, определять, что и как они ощущают на самом деле, а не что они об этом думают, этот процесс может казаться простым угадыванием, однако очень скоро они настраиваются на него и смещаются от вопроса «Что, если бы я понимал свои чувства?» к ответу «Я очень ясно понимаю, что сейчас чувствую». Только когда мы приходим к такому пониманию, признанию и доверию своим ощущениям, мы способны найти в себе смелость открыто выразить их.

Выражение чувств — следующий уровень эмоционального здоровья — означает скачок в неизвестное, требующий большой отваги. Мы находим в себе смелость сделать этот прыжок, когда отрицаемые нами эмоции настолько угнетают Базовое Я, что оно «ведет себя неправильно», привлекая внимание к своим неприятностям с помощью физических расстройств.

В конце концов, симптомы, вызываемые отрицанием, становятся слишком неприятными, и мы осознаем необходимость пересмотреть свои устаревшие убеждения и предпринять нечто новое. Тогда, возможно, с помощью врача, психотерапевта, друга, лечебных курсов или книг, мы начинаем обнаруживать в себе так долго подавляемые чувства; мы приходим к пониманию того, что то, как мы себя чувствуем, тесно связано с тем, какие мы. С течением времени мы освобождаемся от своих прежних убеждений и суждений и вновь миримся с собой и со своими эмоциями. Теперь мы способны точно сказать, что именно чувствуем в любой момент, являются эти чувства «добрыми» или нет.

Когда выносите это наружу, то, что выносите, спасет вас. Если держите это в себе, то, что удерживаете, умертвит вас.

Хотя выражение чувств представляется очень простым и прямым процессом, простота, как мы уже знаем, не всегда означает легкость. Внутри и снаружи существуют мощные силы, противодействующие нашему стремлению к пониманию и выражению своих подлинных чувств.

Базовое Я, подобное ребенку, испытывает пылкие эмоции. Если Сознательное Я отрицает эти чувства из–за их «неразумности», рано или поздно Базовое Я разряжается вспышкой гнева, которая ощущается нами чрезвычайно болезненно.

Если глаза отказываются плакать, слезы льет тело.

Вильгельм Райх говорил, что «непроявленные чувства сохраняются в мышцах как напряжение тела». Таким образом, выражение эмоций является ключом к эмоциональному и физическому здоровью. Освобождаясь от гнета подавленных и отрицаемых чувств, мы приходим к согласию со своим Базовым Я.

Помимо наших собственных блоков, преграждающих чувствам путь наружу, подавление эмоций, «хладнокровие» и «самообладание» и отсутствие «детской эмоциональности» навязываются, поощряются, ценятся и даже вознаграждаются общепринятыми и неосознаваемыми традициями нашей культуры. Если не учитывать некоторые прогрессивные школы психологии, ни одно ее направление, насколько мне известно, не считает эмоциональную восприимчивость, открытость и способность выражать свои чувства достойными признания, внимания и развития.

Другая причина, по которой мы обычно подавляем свободное выражение своих чувств, заключается в том, что они могут вызвать подобные эмоции у окружающих. Если мы начинаем действовать под влиянием страха, печали или гнева, то можем заметить, что вскоре наши близкие и друзья, у которых существуют свои трудности с чувствами, тоже проявляют признаки дискомфорта; они могут посчитать, что нам нужна «профессиональная помощь» в решении наших «проблем» или начать «душить» нас как–то иначе. Открытое выражение своих чувств часто сталкивается с общественным и культурным противодействием и поэтому требует подлинной смелости — отваги Мирного Воина.

Мы уже знаем, что эмоциональные проблемы начинаются с разума. Страх редко возникает в момент настоящего. Обычно мы боимся не самого события, но негативных фантазий о том, что может произойти, — самого ужасного развития дальнейших событий.

Важным шагом по отношению к будущим событиям, которых мы боимся, является намеренное мысленное разыгрывание наихудшего сценария, который может даже подразумевать смерть. С нашим смертным телом могут произойти самые болезненные и трагические вещи. Юмористическая книга Дэна Гринберга «Как сделать себя несчастным» на самом деле очень точно описывает реальное поведение людей. Многие из них постоянно воображают себе самый страшный исход будущих событий; собираясь в поход в лес, они представляют себе нападение медведя, судорогу во время купания, укусы змей, непролазную грязь и нашествие комаров, а готовясь к поездке за границу — бомбы террористов и кражу денег и чемоданов, не говоря уже о смертельных инфекциях.

Те, кто «умирает тысячи раз» смотрят на мир совсем не так, как позитивно, но реалистично мыслящие люди. «Если машина сломалась, пришлось в одиночестве идти по темной улице и за каждым углом вам мерещится грабитель, вы — параноик; если вы считаете, что улица совершенно безопасна, вы — глупец; если вы думаете, что опасность может существовать, и остаетесь внимательным, но оптимистичным, вы — мудрец.»

Майк, мой приятель, с которым я познакомился несколько лет назад, рассказал мне о короткой беседе, которая произошла у него с сержантом, когда Майк воевал во Вьетнаме. У Майка не было особого присутствия духа, а на следующий день он уже должен был вступить в свой первый бой.

— Сержант, — сказал он, — у меня такое чувство, что где–то уже зарядили пулю, на которой написано мое имя.

— Я бы на твоем месте особо не волновался, — ответил сержант, — Это пули должны раздумывать: «Кто меня особенно привлекает?»

Майк рассказал, что той ночью он лежал в постели и размышлял о своей уязвимости — о возможности того, что его ранят, искалечат или убьют на рассвете. Он видел себя в лазарете, в инвалидной коляске и в гробу; он представлял, как рыдает его девушка — и плакал сам. Он встал и написал письмо домой, на случай, если случится самое плохое. Он написал, как любит их всех, и поделился своими мрачными мыслями. Это было все, что он мог сделать. Столкнувшись с возможностью наихудшего исхода, после этого он никогда больше не чувствовал себя настолько испуганным и впоследствии смог сосредоточиться на наиболее положительных вариантах — не стать убитым и не убивать других, прожить еще один день, потом еще один и так далее.