Мне очень нравится работа на приеме. Разнообразие случаев, животных и людей делает эту работу очень динамичной, время летит с сумасшедшей скоростью. Частенько к концу приема мне кажется, что работа еще только началась… Но нетрудно догадаться, что тот день был исключением, потому что вечером предстоял интересный эксперимент. Я не сомневалась, что такое же нетерпение испытывал и мой муженек. А обещанные мне на завтра образцы ножовок будут на месте уже сегодня вечером.
Короче говоря, вечер, суливший много интересного, полностью оправдал мои ожидания… По всем показателям… Во-первых, мы прилично рассорились с мужем во время проведения этого, с позволения сказать, эксперимента по экономичному распиливанию костей. Оказалось, что муж, так же как и я, не переносит комментариев «под руку», поэтому мне был навешан ряд «комплиментов», часть из которых мне удалось благополучно вернуть обратно, чем я была тайно (хорошо не явно) весьма удовлетворена. Во-вторых, мы оба остались почти без рук. А я в довершение всего еще натерла мозоль. В результате мы все-таки нашли вариант ножовки, который отпиливал кость лучше, чем принесенный мною из лечебницы ветеринарный инструмент.
Приблизительно в таком режиме пролетели оставшиеся до операции дни. Мысленно и во сне неоднократно проведенная операция принесла свои плоды: я чувствовала себя уверенно и была готова ко всем неожиданностям. Дело оставалось за небольшим – прооперировать собаку наяву.
Наконец настал день, когда прозвенел долгожданный звонок от хозяина Джейси, и мы договорились о встрече. На следующий вечер мы с мужем отправились по указанному адресу, нагруженные медикаментами, перевязочным и прочим материалом, еще один огромный стерилизатор был заполнен подготовленными к работе ветеринарными инструментами. Отдельно путешествовала ножовка, успешно выигравшая отборочный конкурс накануне. Вопрос о ее стерилизации был тоже успешно решен, несмотря на то, что она по размерам не умещалась в стерилизатор. Мы остановились на основательно забытом способе, древность которого не повлияла на надежность стерильности, – обработать непосредственно перед применением этот инструмент спиртом и прожечь на огне. «Средние века, да и только!» – прокомментировал муж, привлеченный к работе в качестве ассистента, носильщика, но самое главное – в качестве рационализатора, имевшего полное право увидеть работу своего нововведения в действии.
В означенной квартире нас ждали. Слегка озабоченный предстоящим хозяин для себя тоже приготовил белый халат.
Джейси – единственный из нас, кто вел себя весьма непосредственно, – весело и забавно вприпрыжку носился по квартире, со всем пылом пуделиной души демонстрируя радость по поводу прихода гостей. Он явно не подозревал, что весь этот «собор» означает, и уж тем более – что ему предстоит! А предстояло следующее: предыдущий наркоз по поводу трансплантации нерва он перенес очень сложно, и поэтому я решила попытаться провести предстоящую ампутацию только под местным наркозом.
Флакон с препаратом для общего наркоза у меня был с собой, но я твердо решила воспользоваться им только в крайнем случае. Джейси водрузили на импровизированный операционный стол, он дисциплинированно уселся там и замер. Лапа, которую предстояло оперировать, была уже заранее подготовлена – стараниями хозяина на нужном участке до зеркального блеска была удалена вся шерсть. Я не удержалась и сказала, что в трудные дни он вполне может подрабатывать цирюльником, и взялась за шприцы с новокаином. Операция началась. Местное обезболивание с добавлением региональной анестезии отработало прекрасно. Собака смирненько сидела на столе, заинтересованно поглядывая на свою лапу, и временами пыталась коснуться влажным носом моей щеки, а при случае – и лизнуть. Я, уже не отвлекаясь, орудовала то скальпелем, то гемостатическими зажимами, то ножницами. Дошла очередь и до пилы. Чиркнула спичка, и на соседнем подсобном столике бесцветным пламенем загорелся спирт, пила заиграла красными бликами раскаленного металла.
Зрелище впечатляющее! И похоже, не для слабонервных: черный пудель, нежно вылизывающий мне лицо и пила в моих руках, со слегка визжащим звуком вгрызающаяся в кость. Диссонанс происходящего оказался последней каплей, мгновенно удалившей любопытных зрителей из числа домочадцев из комнаты. Собственно, все было позади – остановить кровотечение и наложить швы не заняло много времени, и минут через пятнадцать мы с удовлетворением, а пудель – изумленно оглядывали результаты работы. Для полного спокойствия нужно было посмотреть, как поведут себя несколько крупных кровеносных сосудов, поврежденных по ходу операции: мы с мужем задержались на некоторое время. Все шло без осложнений, однако перестраховка иногда бывает полезной.
– Я вам оставлю жгут. Знаете, как им пользоваться?
– Да уж, приходилось, – почти спокойно произнес хозяин, – и не такое приходилось видеть… Я теперь понимаю, почему врачи не оперируют своих родных, эмоции действительно мешают.
– Афганистан? – спросил муж, но, не получив ответа, не стал углубляться.
– Как вы думаете, кровотечение возможно? – обращаясь ко мне, спросил хозяин.
– Страховка еще никому не мешала. Только не меняйте повязку, жгут наложите на тридцать минут прямо по бинтам, выше культи сантиметров на десять. Можно еще лед… А если что-нибудь серьезнее, то – позвоните! – напутствовала я, собирая инструменты.
Мы вышли, нагруженные сумками, нисколько не полегчавшими, и с чувством исполненного долга отправились домой.
– Ты довольна? – спросил муж уже на подходе к дому.
– Самой операцией – да. А вот стоило ли ее делать – не знаю… Время покажет, – ответила я и замолчала. Но, поймав вопросительный взгляд моего спутника и добровольного сегодняшнего ассистента, продолжила: – Понимаешь, ведь что ни говори, а собака превратилась в калеку… И еще вопрос, как она это перенесет. Да и хозяева тоже.
Мы часто потом возвращались к этой теме. Может быть, лучше было бы усыпить пса, а не заставлять мучиться и собаку, и людей. Разрешить наши сомнения могло лишь время… Споры утихли. Постепенно забылись…
Несколько лет спустя как-то вечером я стояла на остановке в ожидании автобуса. Оно – ожидание – затягивалось, и я стала наблюдать за небольшой стайкой собак, весело носившихся на газоне недалеко от остановки. Присмотревшись, я решительно двинулась в их сторону и тут же услышала: «Здравствуйте, доктор!» Конечно, я не узнала человека: у меня очень плохая память на лица, но собаку не вспомнить было невозможно: вывалив язык и часто дыша после веселой беготни, передо мной остановился ухоженный черный пудель. Джейси! Без сомнения, Джейси! Но… почему он на четырех лапах? Пес сел и в знакомом жесте протянул… Нет, не может быть?! К плечу собаки на хитроумной конструкции был приделан протез! Да еще как ловко!
– Неплохо получилось! Правда? – довольно произнес хозяин. – Это еще не все чудеса. Джейси у нас уже счастливый отец, у него около двадцати детей!
Я молчала и только изумленно разглядывала счастливую парочку. Вот и решился наш с мужем давний спор. Дело, как оказалось, не в калеке.
В последние годы мне что-то нечасто удается выбираться на кинологические выставки. Причин для этого несколько, но главная – дефицит времени и всегда находится нечто более неотложное. Домашние тут же начинают ехидничать и понимающе улыбаться: постарела мать. Но сами в глубине души довольны – и без выставок редко видят меня дома. По тем же причинам я нечасто стою в центре ринга в качестве эксперта. Но тут неожиданно для меня образовался свободный день, сидеть дома для меня – сущее наказание, и поэтому, посмотрев выставочный календарь, я с изумлением обнаружила, что могу безнаказанно удрать из дома по более или менее уважительной причине: шла большая международная выставка, где я наверняка увижу много друзей, с кем давно не сводил случай увидеться. Так оно, в общем, и получилось.
Войдя в огромный спортивный дворец и чуть не пожалев о предпринятой экскурсии (несусветная толпа любопытствующих и болельщиков отбивала всякое желание пробиваться к рингам), я зажмурила глаза и шагнула в толчею людей и собак. Надо продержаться несколько минут, а потом будет легче. Проходя мимо одного из рингов, я увидела знакомую фигуру: полная женщина с короткой стрижкой уже начавших седеть волос внимательно наблюдала за перестановкой собак на ринге, ей как-то удавалось не обращать внимания на толпу снующих вокруг людей. Воспользовавшись тем, что ее внимание полностью поглощено событиями на ринге, я незаметно подошла и почти в самое ухо спросила:
– Что, немецкие овчарки еще не перестали интересовать старую гвардию? – Она быстро повернулась, и, узнав меня, ахнула:
