Он смеется. "Перевод: "Да, черт возьми". Я оглядываюсь через плечо, когда мы переступаем порог, и думаю, знаю ли я его вообще. Поскольку я продолжаю задаваться этим вопросом, я предполагаю, что нет. Когда ты знаешь человека, он перестает тебя удивлять, не так ли? Если он сделает что-нибудь еще, я умру от шока. Упс. Я слишком рано заговорила.
Мои ноги внезапно останавливаются, а мой
рот раскрылся. "Что ты сделал?" Маленький магазинчик был очищен так, что в нем остался только один обеденный стол, укомплектованный капающими свечами, и два стула. Белые мерцающие огоньки окружают комнату, скрытые бледной струящейся тканью, имитирующей волны. Звуки и запахи океана заполняют мою голову, но камин рядом со столом согревает комнату. Запахи осени, морской воды и потрескивающих дров смешиваются вместе.
"Я подумал, что тебе нужна хорошая ночь". Шон говорит неуверенно, как будто он не уверен, нравится ли мне это.
Медленно повернувшись, я смотрю на него. "Ты сделал это для меня?" Он кивает. "Когда?"
Если не считать стычки с голым парнем, Шон был со мной весь день. Не могу представить, когда он успел это устроить.
Глядя на меня сквозь густые темные ресницы, он сказал,
"Когда мы только пришли сюда. Ты забежала в дамскую комнату, и я позвонил маминому повару и попросил его приехать вместе с несколькими ее дизайнерами, чтобы сделать комнату немного лучше. Мне просто нужно было не дать тебе замерзнуть до смерти. Я не планировала идти купаться".
"Ты должен был снять свои сапоги". Я ухмыляюсь.
Шон делает шаг ко мне, его глаза темнеют, а на губах играет сексуальная улыбка. Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, а затем шепчет мне на ухо. "Я рад, что не сделал этого". Я дрожу, но это не связано с тем, что мне холодно.
ГЛАВА 12
Блюдо за блюдом выносится на стол на серебряных подносах. Красивые фарфоровые тарелки Ferro, которые стоят дороже моей машины, ставят передо мной с маленькими порциями еды. Я смотрю на свое основное блюдо, не двигаясь, чтобы взять вилку. Моя голова слегка наклонена в сторону, когда я смотрю на свою тарелку.
"Что случилось?" спрашивает Шон. "Я думал, тебе нравится цыпленок кордон блю и эти маленькие морковки".
Моя нижняя губа дрожит, и я вижу, как ужас расползается по лицу Шона, словно разлитая краска. Я спешу стереть этот взгляд, пока не испортила всю его тяжелую работу. Я никогда бы не подумала, что он сделает что-то подобное для меня, никогда. Протянув руку через стол, я беру его руку и поглаживаю ее. "Да. Я имею в виду, я не ела такой еды с тех пор, как умерли мои родители. Единственный раз, когда я ем курицу кордон блю, это в Wendy's. И я обожаю маленькую морковку. Это непередаваемо словами, Шон".
Мой желудок опускается, когда моя старая жизнь сталкивается с новой. Этот человек так старается заставить меня улыбаться, но он наколдовал призраков
своим подарком. Когда я смотрю на него, я изо всех сил стараюсь ослепить его яркой улыбкой, но он видит печаль в моих глазах. Я - такое крушение поезда. Фыркнув, я улыбаюсь и спрашиваю: "Кто плачет из-за милых маленьких морковок?". Мое зрение затуманивается, а глаза наполняются слезами.
Не говоря ни слова, Шон встает, подходит к моему месту и протягивает руку. Выходит шеф-повар, вид у него довольно испуганный.
и покрывает тарелки серебристыми куполами, после чего снова исчезает в подсобке. Видеть твердое тело Шона в мягком костюме от пота так странно. Мой взгляд еще раз пробегает по нему, прежде чем я беру его за руку и извиняюсь.
Шон притягивает меня в свои объятия и прижимает к себе.
прижимает меня к себе на мгновение. Затем начинает играть музыка. Это медленная песня, которую я давно не слышала. Шон берет меня за руку, отступая назад, и тянет меня за собой. Его вторая рука опускается на мою талию. Глядя на меня сверху вниз, он скользит своими шлепанцами по полу, и я не могу не улыбнуться. "Ты умеешь танцевать?"
"И ты можешь следовать за мной. Кто бы мог подумать?" - поддразнивает он.
Когда он берет меня за руку и ведет под руку, я делаю медленное вращение, а потом возвращаюсь к нему.
"Я могу следовать". Он смеется. "
Ладно, это ложь. Я могу следовать иногда, когда у меня подходящее настроение".
"И убывающая луна висит в зимнем небе, прямо справа от Юпитера..." Шон издает звук "уф".
звук "уф", когда я отталкиваю его локтем.
"Разве твоя мать не учила тебя хорошим манерам? Ты, похоже, говоришь все, что взбредет тебе в голову". Воспоминания о голосе моей матери и зимних ночах в нашем маленьком теплом доме больше не душат меня, когда я нахожусь в его объятиях.
Как же мне теперь
примирить мое прошлое с моим настоящим? Это кажется невозможным. Люди говорили мне, что однажды воспоминания перестанут причинять такую боль, но каждый раз, когда они всплывают, мне кажется, что меня ударили лопатой по голове. Однажды я улыбнусь, и печали не будет. Такие мысли кажутся сказками. Я скорее найду в метро аллигатора в пачке, чем подумаю о своих родителях и улыбнусь, не чувствуя боли".
Голос Шона напрягается. "Моя мать научила меня многому. Она
безжалостная, холодная женщина, и это не тот человек, которому бы ты хотел, чтобы я подражал".
"О." Прежде чем мне удастся окончательно испортить вечер, я добавляю: "Тогда скажи мне, если бы ты мог взять себе за образец кого-то, кто бы это был?".
Он улыбается
и холод в его глазах тает. "Ты".
Я думаю, что он шутит, но он прекращает танцевать и берет обе мои руки в свои. "Я серьезно. Ты теплая и добрая. Ты не скрываешь, кто ты и что думаешь. Ты носишь свое сердце на
рукаве, даже если оно разбито. Когда ты заботишься о ком-то, ты делаешь это полностью, а не частично. Вы не сдерживаетесь. Ты не эгоист. Ты ни разу не попросила меня о чем-либо, хотя тебе нужно все. Ты почти нищий и не попросил у меня ни цента".
Шон опускает ресницы, пока говорит, и
он продолжает медленный танец, который превратился скорее в качающиеся объятия. Его голос звучит напряженно, как будто ему трудно говорить такие вещи. "Ты одинока, и я одинок. Казалось, что мы подходим друг другу, что мы дополняем друг друга, но это нечто большее. Ты видел это, а я нет. Когда ты сказал, что собираешься сделать мне предложение, каждая часть меня протестовала против этой идеи. Брак - это то, что чуть не уничтожило меня раньше, но с тех пор, как я встретил тебя, я не знаю".
Шон смотрит на пол, а затем поднимает на меня глаза цвета драгоценных камней. "Когда ты сказала, что не будешь просить меня выйти за тебя замуж, мне это не понравилось. Это заставило меня думать о маленьком домике и гадать, каково это - жить там с тобой, слышать твой голос, который каждый день эхом разносится по коридорам. Мне было интересно, что я могу сделать такого, что заставило бы тебя думать, что я достойна выйти замуж".
"И что ты придумала?" Моя голова слетает с плеч. Он не мог сказать ничего такого, что заставило бы меня загореться еще больше.
Сделав глубокий вдох, Шон отвечает: "Ничего. Я ничего не могу сделать, чтобы заслужить такую, как ты. Как бы я ни старался, что бы я ни делал, ты всегда будешь лучше меня, поэтому я не могу тебя отпустить".
От его слов у меня сводит живот, и я перестаю дышать.
Мы перестаем двигаться. Я думала, что он просто говорит, говорит то, что я хочу услышать, пока он не сказал эту часть. "Что ты имеешь в виду?"
Шон улыбается и заправляет прядь волос мне за ухо.
"Я имею в виду именно это. Я не могу тебя отпустить. Я возьму тебя любым способом. Если мне придется купить тебя у Блэка, я это сделаю. Если мне придется поделиться тобой, - его челюсть сжалась, но он сумел это сказать, - потому что ты хочешь продолжать работать на нее, я сделаю это. Я буду делать и быть всем, чем ты захочешь, пока я могу быть рядом с тобой. Эйвери, ты делаешь меня лучшим мужчиной. Без тебя нет ничего. Я потерян во тьме, и ты - мой единственный луч света". Шон опускается на одно колено и смотрит на меня.
