Никого.
На секунду я чувствую такое облегчение, потом слышу, как кто-то зовет меня. Я поворачиваю голову и вижу Зейна, бегущего ко мне.
— Беги, Далия. Беги, — кричит он, что есть силы.
Я замираю на долю секунды.
Хорошо, что его нет в машине... вот черт.
Адреналин берет верх, и я несусь от автомобиля к нему. Я вижу его лицо в свете фонаря, оно побелело от страха.
«У меня все получится», — думаю я.
От первой вспышки огня позади меня, его лицо озаряется желтым, пока он бежит ко мне, потом меня настигает звук — Вау, оглушительный, и я чувствую, как что-то горячее проходится по моей спине.
Сила взрыва отрывает меня от земли, и я лечу вверх, ветер свистит в ушах. «Ольга, смотри, я лечу». Я вижу ужас, отразившийся на лице Зейна. Я открываю рот и кричу от страха. Потом что-то ударяет мне по затылку. Такое впечатление, словно вся голова в огне, и опускается темнота.
Я не почувствовала, как упала на землю, как Зейн поднял мое бесчувственное тело на руки, и закричал: «Нет, нет, нет, нет, неееееетттт». Я не вижу, как он запрокинул голову назад и завыл в ночь, как ужасный, страшный зверь, испытывающий жуткую муку.
Я любил ее, а она ушла от меня,
Мне нечего больше сказать.
Зейн
Я стою у окна и смотрю на серую больничную парковку. Идет дождь со снегом, вождение машин затруднено гололедом и ледяным дождем, который ударяется об асфальт, превращаясь в хаотичные брызги воды.
Женщина в открытую дверь машины вытаскивает сначала розовый зонт, и только потом выходит. У меня когда-то была женщина, которая делала тоже самое. Я не могу вспомнить ее имя, и с трудом припоминаю ее лицо из длинной вереницы женщин, но я точно помню, что она делал точно также. И еще у нее вились волосы, как только начинался дождь. Я отрываю глаза от женщины на парковки и поднимаю глаза на небо, покрытое темно-серыми облаками.
Господи, отчего так случилось, что я не чувствую эту чертовую вещь?
У меня такое чувство, словно сердце превратилось в кусок льда. Руки трясутся, но я все равно протягиваю руку и касаюсь стекла — холодное. Я замечаю кровь Далии на своих руках. Я не смог защитить ее. Все охранники и двадцати четырехчасовое наблюдение — ничто, потому что я не смог ее уберечь. Нет ничего, что бы я смог сделать для нее сейчас, все вышло из-под моего контроля. Сейчас я напоминаю себе опавший лист, плывущий по реке.
От звонка ее телефона, я вздрагиваю и достаю его из кармана, смотрю на экран — Стелла.
Это имя прорывает свой путь, как ледокол через льдины, к моему сердцу. Это часть ее жизни, та часть, которой я никогда не интересовался. Что мне остается делать?
Принять вызов.
— Где тебя черти носят? Ты выпорхнула от Элиота, как летучая мышь из ада, и исчезла. Я переживаю. Я оставила тебе сотню сообщений, — отчитывает она раздраженным голосом.
— Это Зейн, — тихо говорю я.
На несколько секунд наступает полная тишина.
— А почему ты отвечаешь по телефону Далии? — спрашивает она так же тихо, у меня пробегаются мурашки по спине.
— Далия попала в катастрофу и...
— Катастрофу? О чем черт побери ты говоришь? — агрессивно требует она ответа.
— Была заложена бомба, прогремел взрыв, — отвечаю я. Даже для моих собственных ушей это кажется невероятным, неправдоподобным и из рода фантастики.
— Что? — недоверчиво кричит она, и мне в голову от ее крика впиваются кинжалы.
— Это был несчастный случай. Она не была мишенью, — говорю я тихо и спокойно, словно меня это совершенно не волнует, но возможно так и следует отвечать. Мне не стоит впадать в панику в данный момент, я должен быть достоин ее.
— Мишенью? Что ты имеешь ввиду? — спрашивает она с растущим разочарованием.
— Бомба предназначалась для меня, но она открыла дверь автомобиля и запустила механизм, который сработал через тридцать секунд, как только дверь откроется, — пояснил я.
— Где она сейчас? — шепотом спрашивает она.
— В операционной. Если хочешь, то можешь приехать в больницу.
— Ей делают операцию? — в оцепенении спрашивает она.
— Да.
— Как она?
Я сжимаю челюсть, потом сознательно пытаюсь выговорить слова:
— Не знаю. Она не приходила в сознание после взрыва.
Стелла начинает рыдать.
— Это невозможно.
— Я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя привезли сюда, да? — спрашиваю я.
Она перестает плакать и уверенным, сильным голосом говорит:
— Нет. Как называется больница?
Я диктую ей адрес и название, возвращаю телефон Далии обратно в карман. Мне следует позвонить ее семье. Я знаю, что должен это сделать, но не могу, пока не могу. Возможно, лучше будет позвонить после завершения операции, чтобы сообщить им хорошие новости. Не нужно их сейчас беспокоить, в любом случае, они ничего не смогут изменить.
Я направляюсь к одному из диванов и опускаюсь на него. Напротив, на стене вижу плакат с анатомией человека — с оголенными сухожилиями, мышцами и кровеносными сосудами. Я просто пялюсь на плакат, совершенно не замечая его. Стелла права, такого просто не может быть. По крайней мере такого не должно было быть.
— Мать твою, — вырывается у меня, и рука непроизвольно двигается вниз ударяя, вымещая накопившуюся злость и ярость.
— Бл*дь, — снова кричу я.
Ной распахивает дверь, вбегая, озирается вокруг и тихо закрывает за собой дверь, уходит.
— Черт.
Она не заслужила этого. Зачем, мать твою, она ринулась к машине и открыла дверь? Почему? Я вспоминаю ее лицо в тот момент, когда окликнул ее, и она обернулась с перекошенным от ужаса лицом, увидела меня и выдохнула с облегчением, которое отразилось у нее на лице — облегчение от того, что меня нет в автомобиле. И вдруг меня словно поражает мысль: она знала о заложенной бомбе в машине. Она решила, что я сидел в той машине и неслась со всех ног, чтобы предупредить меня.
Кто ей сказал? Кто послал ее туда? Я встаю на ноги, и начинаю ходить по комнате, пробегая рукой по волосам.
— Бл*дь.
Дверь открывается и входит Стелла, я перевожу на нее взгляд. Должно быть, она совсем на взводе, ее лицо красное, глаза опухшие, она прямиком шагает ко мне.
— Что, черт возьми, происходит с Далией? — требует она ответа.
— Она по-прежнему на операции.
Стелла качает головой, как будто не может понять, о чем я говорю, явно у нее шок.
— Сядь, — говорю я ей.
Она закрывает глаза ладонями, ее лицо искажается мукой.
— Я не хочу сидеть. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что случилось.
— Ранее вы были вместе. Можешь ты мне сказать… любую деталь, почему она вдруг решила побежать домой и устремилась к этой машине, думая что там мог быть я?
Она хмурится, пытаясь вспомнить.
— Ей позвонил Марк... похоже было что-то срочное. Я не знаю что именно, но она вскочила, сказав, что у нее есть дела… и убежала.
— Марк?
— Да, ей позвонил Марк.
— Какая фамилия у Марка?
— Не знаю, не могу вспомнить.
— Подожди здесь, — говорю я ей и выхожу за дверь. Я направляюсь в глубь коридора и останавливаюсь у торгового автомата. Достаю ее телефон и просматриваю последние звонки, нажимаю на «соединить».
— Далия, уф, — тут же отвечает мужчина.
— Нет. Это Зейн.
— Где Далия? — хрипло спрашивает он.
Я с трудом сдерживаю свою ярость, но голос полная противоположность — тихий и спокойный.
— Что ты ей сказал?
— Где она? — с мольбой спрашивает он.
— Ее задел взрыв бомбы, Марк. Это ты послал ее прямиком в этот ад, не так ли?
Он издает странный звук, то ли всхлип, то ли стон.
— Нет, нет, нет, — отвечает он. И услышав в его голосе сожаление, мое сердце готово взорваться. Он не прав. Он ни хера не прав, эта бомба предназначалась для меня, но я ничего не могу сейчас поделать, потому что мне стоит быть сильным и сохранять спокойствие, хотя бы ради нее.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я, хотя все мое тело напрягается и начинает дрожать.
— Я знаю, я не должен был этого ей говорить, я вел себя непрофессионально, но я не мог рисковать, я боялся, что она может оказаться в эпицентре взрыва, предназначенного для тебя. Я пытался защитить ее, предупредив.
— Откуда ты знаешь о бомбе?
Он молчит пару секунд.
— Я не могу раскрывать свои источники.
И я все понял. Он был еб*ный musor. Мент!
— Я хочу увидеть ее, — говорит он.
— Если ты хотя бы приблизишься к ней, я придушу тебя своими собственными рыками. Ты и так сделал уже достаточно. Держись от нее подальше.
