КРАТКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
Что лучше, самбо или дзюдо, самбо или каратэ? На это я всегда отвечаю так: не может часть быть больше целого. СИСТЕМА САМБО впитала в себя всё лучшее и целесообразное, что могли предложить нам народные виды борьбы и системы самозащиты.
Анатолий Харлампиев
Россия подарила прошедшему веку революцию («каков подарочек», как говорили братья Стругацкие); Шаляпина, Нежданову и Собинова; Павлову, Уланову и Плисецкую; Прокофьева, Дунаевского и Шостаковича; Чижевского, Курчатова и Вавилова; Циолковского, Королева и Гагарина... Наши соотечественники Зворыкин и Сикорский, эмигрировав в США, создавали телевидение, строили вертолеты и самолеты и так далее...
Мы гордимся нашими соотечественниками так же, как должны гордиться и тем уникальным явлением, имя которому — СИСТЕМА САМБО.
Для тех, кто впервые видит спортивную борьбу самбо или занимается различными видами восточных боевых искусств, характерны следующие высказывания: «Самбо — это же дзюдо!», «Самбо и сравниться не может с каратэ (айкидо, тэквондо и так далее)». Так могут говорить те, кто видит только «верхушку айсберга». Прежде чем погрузиться в историю, советую ещё раз прочитать эпиграф.
Для династии Харламииевых всегда была характерна тяга к единоборствам и физической культуре. Невозможно с уверенностью сказать, увлекался ли смоленский дьякон Яков борьбой и физическими упражнениями. Но то, что его сын Георгий Яковлевич (1861—1911) со своими детьми ежедневно занимался, по современной терминологии, атлетической гимнастикой, говорится в книге Э. Хруцкого «Этот неистовый русский», отразившей жизненный и творческий путь Аркадия Георгиевича Харлампиева (1888—1936). Атлетические занятия и физический труд являлись для мужской половины семьи как бы подготовительными упражнениями для молодецкой забавы — кулачных боёв, столь популярных на Смоленщине, особенно на масленицу, и проводившихся на берегу или льду Днепра.
Аркадий Георгиевич, выросший в такой семье, стал... художником, окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества и Парижскую академию изящных искусств. Карандаш, кисти и краски были с Аркадием Георгиевичем всю жизнь. С ними он не расставался и в знаменитой Таджикско-Памирской экспедиции (в 1931 году), где он был начальником подготовительной группы восхождения на высочайшую вершину бывшего СССР — пик Сталина. У подножия пика поставлен памятный знак. Рядом с фамилиями Н.Горбунова, Е.Абалакова и А.Гетье увековечены и сам Аркадий Гергиевич, и его сын — Георгий (1908 год рождения), увлекавшийся боксом и альпинизмом, киноартист и музыкант, пропавший в 1937 году в страшном ГУЛАГе.
В начале века Аркадий Георгиевич начал подрабатывать в цирке в качестве акробата и борца, что-бы иметь возможность учиться и содержать семью. Помогла ему в этом отличная физическая подготовка. На цирковой арене он встретился с такими замечательными людьми и известными борцами, как Заикин, Поддубный и Лебедев. Иван Васильевич Лебедев, более известный как «профессор атлетики» или просто «дядя Ваня», первым в России выпустил книгу по самозащите для специального пользования «Самооборона и арест» (Петроград, 1915). Прекрасные иллюстрации и сопроводительный текст говорят о профессиональном подходе к только начинающей приобретать известность в Европе и совершенно неизвестной в России того времени японской системе «джиу-джитсу».
«Настоящее руководство имеет целью дать возможность чину полиции избегнуть кровопролития и, каким бы не был прием самообороны, он будет менее опасным для жизни подчас пьяного, подчас больного или безумного или подчас обозленного человека, чем действие оружием», — писал во вступлении к своей книге Лебедев.
При советской власти «дядю Ваню» поспешили зачислить в пособника полиции, то есть врага пролетариата. Торопясь наклеить ярлыки, чиновники совершенно проигнорировали слова Лебедева из его же книги: «... здоровье человека — дороже всего, и поэтому прибегать к приемам, причиняющим сильную боль, следует лишь тогда, когда приходится иметь дело с опасным преступником и когда с его стороны угрожает опасность для вашей жизни». Советские же кинематографисты в фильмах о дореволюционных борцах, стараясь не упоминать фамилию Лебедев, представляли дядю Ваню весьма комичным инспектором циркового манежа, внешним видом, речью и манерами напоминавшего купчишку.
История, без сомнения, всё расставит по своим местам. Мы же запомним И.В.Лебедева не только как автора книги «Самооборона и арест», но и как циркового борца, талантливого организатора, руководителя первых атлетических кружков студентов, организатора соревнований на арене цирка, популяризатора, особенно в послереволюционные годы, «французской борьбы», впоследствии получившей название «классической», а позже — «греко-римской».
Если в России отдавали предпочтение французской борьбе, то в самой Франции — английскому боксу. В Париже после занятий в академии Аркадий Харлампиев направлялся в «Бокс-клуб». В совершенстве владея приемами кулачного боя, он почувствовал, как бокс целиком захватил его. Уже через несколько месяцев на ринге появился боксёр с привычным для французов именем и фамилией — Шарль Лампье.
Победы русского Шарля следовали одна за другой. Газеты писали о феноменальном успехе русского чемпиона Франции, но Лампье уже торопился в Россию, где вновь появился художник-живописец Харлампиев, владеющий секретами незнакомого для русских английского бокса.
Газета «Смоленские губернские ведомости» 10 апреля 1913 года сообщает о первой победе на родине:
«Вчера в цирке г. Аржанова впервые в истории нашего города состоялся матч боксеров (кулачных бойцов английской школы). Негр Смитс, приехавший к нам из Северо-Американских Соединенных Штатов, встретился с нашим земляком г. Харлампиевым... Бойцы сошлись в поединке. Они обрушили друг на друга град яростных ударов... Наконец на десятой минуте боя г. Харлампиев нанёс удар в лицо Смитса. Последний упал и потерял сознание. Почётный приз достался нашему земляку».
Организовав в Смоленском гимнастическом обществе кружок бокса, Аркадий Георгиевич переезжает в Москву, где уже два года в Обществе любителей лыжного спорта и тяжелоатлетическом обществе «Санитас» существуют кружки любителей бокса. В это время Харлампиев выступает как преподаватель, организатор, пропагандист, судья и практикующий боксер.
Московские газеты и журналы немедленно ополчились против деятельности обществ. Вот, к примеру, что было напечатано в журнале «Русский спорт» (№ 7, 1914):
«...в парке Сокольники некто Харлампиев, бывший цирковой акробат, продемонстрировал нашей публике английский бокс. Полноте, господа! Может быть, на берегах туманного Альбиона интересно по скулам бить друг друга, но не у нас!»
Сохранившийся ролик плёнки «Пате-журнала» (еженедельный киножурнал братьев Пате, 1914, № 981-А) с репортажем о «матче бокса в Обществе любителей лыжного спорта», проходившем на одной из полянок в Сокольниках, даёт представление об этом историческом событии. В одном из эпизодов Аркадий Георгиевич выступает в роли рефери, в белоснежной рубашке с галстуком. Второй эпизод скоротечен. Несколько стремительных передвижений по рингу. Удар Харлампиева, и противник повержен. Нокдаун. Рефери поднимает руку улыбающегося победителя.
Единственным печатным органом, поддержавшим пионеров бокса в России, был в то время журнал «К спорту». В 1915 году главный редактор и владелец журнала Б. Чесноков вручил Аркадию Георгиевичу диплом, в котором журнал признал его достойным звания сильнейшего русского боксера. Одновременно с этим в дипломе была отражена и «коммерческая заинтересованность» владельца редакции: «Оспаривать у Харлампиева это звание и почетный приз имеет право каждый русский боксёр, но только в матчах с ведома редакции».
Провести соревнования помешала Первая мировая война...
«Пропали без вести: сотник 12-го Донского полка Ланин Тимофей Ильич, корнет Изюмского гусарского полка Гурский Борис Леонидович, прапорщик 186-го Умдомского полка Харлампиев Аркадий Георгиевич», — писала газета «Русское слово» в разделе «Вести с фронта». Боевая награда — орден «Святой Анны» IV степени, ранение, плен, госпиталь, побег из лагеря военнопленных... Харлампиеву повезло — рядом была граница Франции, где в Париже он вновь встретил своих коллег по «Бокс-клубу». Несколько месяцев усиленных тренировок — и вновь на ринге Шарль Лампье. Победные бои, шумный успех, отмеченный в прессе, поездка в буржуазную Эстонию и тренерская деятельность там не приблизили момент возвращения на родину. К тому же новое государство рабочих и крестьян не торопилось помочь вернуться на родину офицерам царской армии, попавшим в плен или бежавшим из него.
