Ф. Люпи: «…Утром в пятницу 22 марта, поднимаясь по ступенькам моей квартиры в Лиссабоне, я увидел кого-то склонившегося напротив двери — в ком, приблизившись через несколько шагов, узнал моего друга. Когда я оказался возле Алехина, его руки нервно схватили рукава моего пальто, и он сказал голосом, который я никогда не забуду: „Люпи, одиночество убивает меня! Я должен жить. Я должен ощущать жизнь вокруг меня. Я уже стёр доски пола в моей ком нате. Возьмите меня в какой-нибудь ночной клуб“.
В последнее время он чувствовал внутри себя динамику жизненных сил. Пока оркестр играл меланхолическое танго, мне было больно наблюдать призрак того, кто был величайшим шахматистом всех времён. Как только мы сели, он снова заговорил о матче с Ботвинником. „Возможно ли это? Состоится ли это?“ Позднее мы разлучились, и это было в последний раз, когда я видел его живым… В воскресенье утром около 10 часов 30 минут я проснулся и был спешно вызван в Эшторил… Алехин сидел в кресле в такой спокойной позе, что можно было подумать, что он спит. Только немного пены в углу его рта. Медицинское заключение о причине смерти — кусок мяса застрял в горле — оказалось непонятным для меня.» (Перевод В. Чарушина).
В. Чащихин: Из этих высказываний следует, что Люпи был с Алехиным почти весь день 22 марта и расстался с ним в начале 23 марта. А поскольку убийство Алехина было совершено 21 или 22 марта, то Люпи либо убийца, либо выгораживает убийцу, либо этих слов не говорил, а все это выдумки П. Морана. (У Морана и впрямь чрезвычайно много идиотских измышлений, например, на письмо от 8 марта был дан ответ 4 февраля; или — печень достигала правого соска.)
Но в любом случае мемуарам Люпи нельзя доверять! Когда мы наверняка знаем, что нам подсовывают дезинформацию, то это уже весьма ценная информация.
Ф. Люпи: «В послеполуденное время, когда мы проходили мимо кафе, Алехин сказал, избегая смотреть прямо в глаза: „Я должен купить сигарет. У меня их совсем не осталось“.
И попросил меня подождать, пока он сходит в кафе и купит их. Я ждал, но так как он отсутствовал долго, решил пойти вслед. И тогда я увидел, что он взял бутылку портвейна и опорожняет стакан за стаканом».
В. Чащихин: Когда человек врёт или фантазирует, то выстраивает такую концепцию, в которую может поверить сам. Представим картину — дворянин, доктор права, чемпион мира пьёт вино стаканами, да без закуски… Это уже явный перебор, ибо портвейн стаканами может пить только быдло, которое в кафе не ходит. Стаканы предназначены для безалкогольных напитков. А для алкогольных напитков существует самая разнообразная посуда — рюмки, бокалы, фужеры, которые всегда имеются в изобилии в любом кафе. Итак, Люпи — врёт. Однако, этого ему показалось мало и он врёт ещё круче.
Ф. Люпи: «Из гордого, солидного человека, жесты которого выглядели так, как будто они были отрепетированы перед зеркалом, он превратился в призрак, слова которого звучали нервозно, чьи руки, когда он говорил, чахлыми движениями тянулись к вашим».
В. Чащихин: Ну, Люпи врёт — взгляните на посмертный снимок и вы увидите, что труп просто красавчик по сравнению с этим призраком. Полагаю, что Люпи писал под дулом пистолета, а потому вся его галиматья не заслуживает доверия.
Под большим сомнением и такой факт: «Последний, кто видел чемпиона живым, был официант ресторана отеля, принёсший ему вечером ужин; а на другой день в 11 утра тот же официант принёс ему в номер завтрак и первым увидел маэстро мёртвым перед нетронутым ужином».
Во-первых, надо предположить, что официант носил ужины и завтраки регулярно (ежедневно), а не только в этот день (с 23 на 24 марта) — значит, он мог обнаружить отсутствие Алехина с утра в пятницу 22 марта до 23 марта — то есть в период, когда Алехин был (или — якобы был) у Люпи. По этой причине Люпи и настаивает, что был с Алехиным с утра 22 марта до полудня 23 марта, чтобы скрыть истинную смерть, произошедшую 21–22 марта.
Во-вторых, совершено убийство, а единственный свидетель, который вполне может называться «подозреваемым № 1», ибо топчется возле Алехина с вечера 23 марта до 11 часов 24 марта, по непонятным причинам даже не входит в круг подозреваемых и даже полвека спустя мы не знаем его имени. Из этого следует предположение, что официанты были разные, или… была женщина.
В марте 1946 года А. Котов находился за пределами СССР (в некоторых городах Чехословакии, как он сам расплывчато уточняет) и там узнал о смерти Алехина. Учитывая эти данные, можно прийти к выводу, что только Котов и мог сообщить по телефону Ботвиннику о смерти Алехина.
A. Котов: «Местный шахматист передал трагическую новость: только что получена телеграмма из португальского городка Эсторила — вошедшая утром в один из номеров горничная застала сидящим в кресле мёртвым чемпиона мира по шахматам Александра Алехина. Трагично и нелепо закончилась жизнь одного из самых великих шахматных гениев». — «Алехин — гений комбинаций» («64», 1980 г. — № 12).
B. Чащихин: Вот почему следователь, который вёл это дело, не назвал фамилии официанта, ибо конкретный официант мог внести в дело существенную ясность. Попутно выясняется, что «мальчика-то (официанта)… и не было», а была горничная.
Получается, что следствие проведено неквалифицированно или пристрастно.
Посмертная фотография
Удивительное дело: эта фотография обошла всю шахматную печать, и можно смело сказать, что за полвека её видел каждый, кто хоть в малой степени интересовался шахматами, но никто не заметил в ней ничего особенного.
Вряд ли эта фотография сделана представителем судебно-медицинской экспертизы: на ней запечатлена явная инсценировка композиции, ибо некоторые элементы этой компоновки находятся в противоестественных положениях.
Человек располагает вещи для своего удобства, а поскольку это происходит большей частью на подсознательном уровне, то можно сказать и так: вещи сами располагаются для удобства человека.
Шахматист, анализируя позицию, поставит доску с фигурами прямо перед собой. Если при этом ему нужно делать ещё и записи, то тетрадь окажется чуть сдвинутой от центра в одну сторону, а доска с фигурами будет чуть сдвинута от центра в другую сторону. На фотографии отсутствует тетрадь, а шахматная доска (№ 1) с фигурами лежит не по центру шахматного стола (№ 2) и даже не на углу, а нависла почти наполовину и готова вот-вот упасть, то есть положена явно нарочито, но не для удобства шахматиста, а совсем с другой целью — чтобы попасть в кадр. Итак, шахматная доска расположилась для удобства… фотографа. И другие вещи демонстрируют странную дислокацию.
Большая тарелка, расположенная ближе к трупу, назовём её «суп» (№ 3), накрыта другой тарелкой (№ 4), что и понятно — для сохранения тепла. Но на № 4 нелогично расположились ещё два предмета — блюдце (№ 5), вероятно — с холодной закуской, и крышка (№ 6) от бифштекса. Эта крышка снята с бифштекса (№ 7) специально, чтобы показать зрителю «нетронутый ужин», и можно смело утверждать, что эту крышку положил не Алехин.
Человек, желающий перекусить, не станет воздвигать из тарелок вавилонскую башню, а, беря кусочек мяса, не будет ставить тарелку от себя на самый дальний край стола.
Естественное расположение бифштекса (с которого только что снята крышка) должно быть прямо перед креслом, но бифштекс расположен опять-таки не натурально, зато — ближе к зрителю (к фотографу).
Труп очевидно кем-то впихнут (даже, пожалуй, втиснут) в кресло, и впихнут именно со стороны зрителя, ибо вся пола пальто сбилась в кучу и образует множество складок именно к этой стороне (№ 8). Живой человек, садясь в кресло, непременно поправит пальто, а мёртвый не имеет ловкости так глубоко упасть в кресло, попутно собрав такие складки.
(Учитывая всё перечисленное, можно сказать, что эта фотография должна стать очередной загадкой для историков. Необходимо выяснить: кем и в каком издании она была опубликована впервые.)
Посмертная фотография А. Алехина.
Антонио Дж. Ферейра, доктор медицины: «Я присутствовал при вскрытии Александра Алехина, которое проводилось в Департаменте судебной медицинской школы Лиссабонского университета. Алехин был найден мёртвым в своей комнате в отеле Эшторила при обстоятельствах, которые могли считаться подозрительными и указывающими на необходимость вскрытия для определения причин смерти.
Вскрытие показало, что причиной смерти Алехина явилось болезненное удушье от кусочка мяса очевидно, части завтрака, который оказался в гортани. Однако, не имелось чего бы то ни было, что могло бы свидетельствовать о нечестном поступке: ни самоубийство, ни убийство. Не обнаружилось других заболеваний, которые могли бы вызвать его внезапную и неожиданную смерть». По публикации Йенсена Эневольдсена в «Верден Берете Скак», 1967, сентябрь. (Перевод В.А. Чарушина).
