Сразу в ЦСКА Харламова не взяли. Летом, за день до истечения срока, они с Вадимом Никоновым, другом юности, впоследствии известным футболистом и капитаном «Торпедо», подали документы в инфизкульт, успешно прошли все экзаменационные «рифы» и были приняты на первый курс.
– С Валерием мы проучились в одной группе три семестра, полтора года, – вспоминает сейчас один из детских тренеров торпедозского клуба Вадим Никонов.- Поступить в то лето в институт физкультуры было непросто: заявлений имелось 250, а мест в десять раз меньше – 25. Но мы конкурс выдержали. Валера, должен заметить, ни в чем, никому не терпел проигрывать. Был оптимистом. Верил в свои способности и силы, хотя никогда по этому поводу не распространялся. Пока мы учились вместе, он проиграл только в матче первенства института футболистам третьего курса. У третьекурсников команда была не классная, но подобрались ребята дружные, сильные духом. Таким и проиграть не зазорно. Но Харламов все равно огорчился:
– Ну, погодите, – ворчал он, – придет зима, мы с вами в хоккей сразимся, поквитаемся тогда.
На хоккейной площадке, на футбольном поле, «малыш» Харламов – весь из мускулов – уже в ту пору не боялся грубых защитников, умел за себя постоять. Я у него этому научился, и в жизни приемы «самообороны» мне очень пригодились.
Валера никогда не курил. Когда учились, не пил даже пива. А ведь после бани так хочется «Жигулёвского». Он рубль «сдаст» и сидит с нами разговоры разговаривает. Поговорить любил. Но никогда не хвастался и лишнего не болтал. Ему можно было полностью довериться во всем. Товарищ мировой! Я знал, что всегда найду у него поддержку моральную, а понадобится, и материальную.
Родителей Валерий очень любил. Часто покупал тете Бегоне цветы, ее любимые красные гвоздики. На праздники маме и папе делал подарки. Потом племянник у него появился – тоже Валерий. Он его почему-то прозвал «хиппарь», сын и дочь родились. Он всех троих обожал.
…Валерий продолжал играть в молодежной команде ЦСКА под руководством Ерфилова. Виктор Григорьевич и Борис Павлович Кулагин снова и снова рекомендовали его старшему тренеру ЦСКА Анатолию Владимировичу Тарасову.
Тарасов – выдающийся хоккейный тренер. Он вначале играл в футбол и хоккей с мячом, считался игроком неплохим, но особых высот не достиг. И это было великолепно, потому что окажись он поудачливее в футболе или бенди, он не стал бы в первые послевоенные годы заниматься новомодной диковинкой под названием «канадский хоккей» – игрой, о которой одна из московских газет писала несколькими годами раньше: «В матчах по канадскому хоккею играют по шесть человек. Во время состязаний бессменно дежурят два запасных. Они заменяют уставших игроков… Единственная командная комбинация – это передача плашки своему партнеру, находящемуся в правильном положении. Других комбинаций в игре не существует…»
Тренеров в то время в хоккее с шайбой у нас не было, и функции его выполнял кто-нибудь из игроков. Руководители центрального армейского клуба опросили у Всеволода Боброва, который успел за фантастически короткий срок проявить свой спортивный гений в футболе и теперь блистал в новомодной игре, не согласится ли он стать играющим тренером. Было ему тогда чуть больше двадцати, по к нему обращались уважительно как к ветерану – Михалыч.
Михалыч пожал плечами и кивнул в сторону своего партнера по команде:
– Вон Тарасов у нас все записывает после игр и тренировок, пусть он, если так надо, значится тренером.
Дело, конечно, было не только в том, что Анатолий Тарасов записывал ход тренировок. Обязанности у играющего тренера были довольно многообразные и хлопотливые: нужно было и составлять расписание тренировок, и получить форму и инвентарь, а для этого – всем известно – приходится иногда основательно побегать, и обеспечивать своевременный выезд на игры и бог знает, что еще. И Михалычу не очень хотелось взваливать такой груз себе на плечи.
И это тоже было великолепно, потому что иначе – кто знает – наш хоккей, может быть, и не получил бы такого незаурядного тренера и не стал бы тем лучшим в мире хоккеем, который мы знаем и любим.
В 1968 году Тарасов был уже много лет старшим тренером ЦСКА и тренером сборной страны – многократного чемпиона мира. Человек он крутой, властный. Рассеянно выслушав своих помощников, рекомендовавших ему восемнадцатилетнего Харламова, он произнес фразу, которую многие потом вспоминали:
– Ну, вот, еще один метр с кепкой. Зачем он нам?
Анатолий Владимирович – человек темпераментный-часто пользуется в разговоре преувеличениями. Харламов, конечно, богатырем не был, но и «метром с кепкой» назвать парня ростом 174 сантиметра и весом 72 килограмма было трудно. Помощники привели его к хоккейному самодержцу. Тот остренько посмотрел на Харламова, пожал плечами и сказал:
– Ну что ж, хочешь рискнуть – давай. Пробьешься – молодец. Не пробьешься – винить некого будет. Тебе в армию по годам пора?
– Пора.
Валерия призвали в армию, но первое время в жизни его мало что изменилось. Разве что теперь он играл не за молодежную, а за первую мужскую команду армейского клуба и иногда тренировался с мастерами основного состава.
Слова старшего тренера «Пробьешься – молодец» были далеко не пустой фразой. В основном составе армейской команды блистали в те годы великолепные мастера: чемпионы мира, Европы и Олимпийских игр Анатолий Фирсов, Виктор Полупанов и Владимир Викулов. У Фирсова обводка, скорость, бросок, игра в пас могли служить учебным пособием. Полупанов выделялся бойцовскими качествами и мастерством в комбинационной игре. Викулов был непревзойденным мастером паса, снабжал партнеров точнейшими передачами и в то же время сам немало забивал.
Играли Юрий Моисеев, Евгений Мишаков и Анатолий Ионов, считавшиеся самой быстрой тройкой в мире.
Выступал еще Вениамин Александров. Его игрой вместе с сошедшими к тому времени Александром Альметовым и Константином Локтевым – грандов мирового хоккея – с мальчишеских лет восхищался Харламов.
Александров был удивительно быстр (он принес с собой скорость из русского хоккея), обладал непревзойденным кистевым броском. Мощный Альметов, хоть и был моложе партнеров, но звали его уважительно по отчеству «Давлетыч», стал тараном тройки и ее снайпером, а неутомимый Локтев – ее «мотором».
Не один год это была первая тройка клуба и страны, тройка-лидер, тройка, которая может только сниться наставникам команд неспокойными ночами. Именно этой тройке-эталону искал замену старший тренер ЦСКА. Искал и не находил. Только с приходом Харламова звено, наконец, появилось.
Новое поколение хоккейных болельщиков не видело этих мастеров, и многие задаются вопросом, а как, интересно, сыграли бы они с нынешними асами ледовых площадок. Может, не столь они были и велики, и лишь ностальгия немолодых любителей хоккея по своей юности приукрашивает их таланты? Увы, время течет, и никогда тройка Альметова не сыграет против тройки Ларионова. Но не так ведь далеки те годы, и помнят в деталях игру незабываемых наших виртуозов и могут сравнивать ее с игрой сегодняшних мастеров. Помним и мы. И свидетельствуем: то были мастера действительно экстра-класса, которые ни в чем не уступали нынешним своим преемникам, а кое в чем, может быть, и превосходили их.
Как-то одна американская телекомпания попыталась использовать компьютер, чтобы при помощи электроники смоделировать схватки современных боксеров с бойцами предыдущих поколений.
Может быть, когда-нибудь мы сможем посмотреть на экране телевизоров игру, скажем, ЦСКА образца восемьдесят пятого или девяностого годов против ЦСКА образца семидесятого года. А пока что будем полагаться на память, на коллективную память великого братства любителей хоккея, свято хранящую имена, лица и игру своих любимцев.
Играли уже и будущие партнеры Валерия – Борис Михайлов и Владимир Петров. Появились в составе В. Еремин, А. Смолин, Ю. Блинов, Б. Ноздрин, Е. Деев и другие. Что называется «на подходе» было уже целое звено юных дарований: Юрий Лебедев, Вячеслав Анисин, Александр Бодунов.
Вот в таком-то высшем хоккейном обществе и предстояло найти свое место восемнадцатилетнему пареньку. И не так уж трудно понять скептицизм старшего тренера ЦСКА, когда помощники сватали ему щупленького юношу.
* * *
Валерий Харламов выходил теперь на тренировки, как другие игроки выходят на решающий матч чемпионата мира. Даже стоять рядом, скажем, с Фирсовым было непросто. Уверенность в себе подвергалась гигантским перегрузкам. Он видел поистине цирковую ловкость, с которой тот обращался с шайбой и клюшкой, чарующую непринужденность всех его движений и еще острее осознавал, что ему еще ох как далеко до хоккейных гроссмейстеров.