Из-за этого проклятого гепатита я несколько потерял в скорости, но тем не менее был убежден, что достаточно точен и ловок, чтобы представлять Англию лучше, чем другие бомбардиры. Может, это звучит слишком самонадеянно, но, если форвард не уверен в себе, в своих способностях, значит, с ним что-то неладно. Я верил в себя и знал, что и Альф считал меня подходящим игроком.
Мур и я застолбили места в сборной на чемпионате мира во время предварительных игр. Альф подумывал о том, не поставить ли под номером 6 Нормана Хантера, но Бобби очень впечатляюще выступил в нескольких играх подряд, что убедило Рамсея в целесообразности оставить его в команде. Это решение Альфа, пожалуй, как никакое другое, помогло Англии выиграть чемпионат; Бобби проявил себя игроком международного класса, не сделав ни одного неверного шага на поле.
Ничья в матче с Уругваем была для нас хуже наказания, потому что все ожидали от нас победы: любой другой результат считался недостойным сборной Англии. Уругваю нужно было лишь не дать нам забить гол. Свою штрафную площадку уругвайцы «утыкали» девятью защитниками. Начало было для нас малообещающим, но даже после матча с сухим счетом я был уверен, что Англия выиграет чемпионат мира. Не знал я только, что будет это без меня.
Альф сделал две перестановки во втором матче с Мексикой, заменив Алана Болла и Джона Коннелли Терри Пейном и Мартином Питерсом. Болл, принадлежавший к числу моих собутыльников, был недоволен Альфом и поговаривал о том, что уедет домой. Но за кружкой пива мы убедили его остаться, и он сыграл заметную роль в победе Англии над ФРГ в финальном матче на Кубок.
С матча с Мексикой началось наше неудержимое движение к победе. Я не забил в той игре ни одного гола, но в том, что мы выиграли со счетом 2:0, есть и мой вклад. В матче с Францией я упустил пару выгодных моментов, но мы все равно уверенно победили их со счетом 2:0. После игры на мою распоротую голень наложили четыре шва. Из-за этой травмы меня отстранили от дальнейшего участия в турнире.
Альф был совершенно прав, предпочтя поставить в четвертьфинале против Аргентины стопроцентно здорового игрока, и Джефф Херст занял мое место. Херст с радостью ухватился за возможность впервые сыграть в чемпионате мира и забил головой отличный гол с паса блистательного Мартина Питерса, что принесло нашей сборной победу со счетом 1:0.
Аргентинская сборная оказалась менее свирепой, но почти такой же вздорной, как и в игре с Бразилией в Сан-Паулу, а их капитан Раттин, одаренный, но слишком темпераментный игрок, был удален с поля за попытку заняться судейством. Я полностью разделял мнение Альфа, когда он, обычно человек уравновешенный, разразился после матча потоком бранных слов, называя аргентинцев «зверюгами». И я был очень рад, увидев, насколько к лучшему изменились аргентинские игроки к чемпионату мира 1978 года: они обуздали свой норов и давали возможность полностью раскрыться только спортивному мастерству, которое, несомненно, возросло.
Полуфинальный матч с Португалией представлял собой образец классического футбола по сравнению с игрой против Аргентины. Из-за травмы, которая практически уже не беспокоила, меня все еще держали на скамейке запасных, и оттуда я наблюдал, как превосходно Бобби Чарльтон вел команду Англии к победе со счетом 2:1.
В конце полуфинальных игр я уже довольно ясно понимал, что Альф не собирается ставить меня в финал. Моей мечте помочь сборной Англии в борьбе за титул чемпиона мира не дано было осуществиться. Но я сам всем своим существом был готов к этой борьбе.
Газетчики принялись раздувать историю вокруг «Гривс обязательно будет играть» или «Гривс ни за что не будет играть» в зависимости от своих личных воззрений на сей счет. Но только один человек – Альф Рамсей – знал наверняка, буду я играть или нет. Но он ни одним намеком не выдавал своего решения.
Наступила суббота, когда должен был состояться финальный матч, а я все еще не знал наверное, буду я в нем участвовать или нет. Но я чувствовал, что Альф держится со мной несколько отчужденно, и догадывался, что он решил оставить команду в том же составе, как в предыдущей игре. К полудню я был уже в этом совсем уверен, и моя догадка оказалась правильной.
Вообще-то еще утром у меня было неприятное предчувствие, переходящее в уверенность. Бобби Мур, проснувшись, увидел меня за упаковкой вещей. «Что ты делаешь, Джим?» – удивился он, привстав с постели.
– Упаковываю вещи, чтобы побыстрей уехать после матча.
– Ты можешь это сделать и завтра утром, – сказал он. – Сегодня вечером нам предстоит большая пирушка. Будем праздновать победу.
Альф был в разговоре со мной немногословен. Только сказал, что решил оставить состав команды без изменений и полагает, я его пойму.
– Конечно, Альф, – ответил я ему. – Они тебе принесут победу.
– Я тоже так думаю, – сказал он и отошел, чтобы поговорить с другими игроками, которых тоже не включил в игру.
Мне не раз задавали вопрос, как Альф должен был бы объяснить, почему он не выпустил меня на поле. А что он мог сказать? Он понимал, что я потрясен этим, но делал то, что считал правильным. В сборной было еще десять игроков, которым не повезло, как и мне, почему же Альф должен был выделять меня и говорить мне какие-то особые слова, что сожалеет? Да я и не искал ничьего сочувствия. Я сочувствовал самому себе, и мне было тошно оттого, что я остался вне игры. Я никогда и ни в коей мере не был в обиде на Альфа. Он делал свое дело, и Англия завоевала титул чемпиона мира.
О сильном духе товарищества, которое создал в команде Альф, говорит то, что все одиннадцать игроков, не включенных в основной состав во время финальной игры, подавили в себе чувство обиды и оказали самую горячую поддержку тем одиннадцати игрокам, которые представляли нашу сборную в матче против ФРГ. Душой мы были с ними, и после того, как было сыграно еще и дополнительное время, я чувствовал себя настолько измотанным, будто сам провел всю эту игру. Победа была одержана со счетом 4:2. Три гола забил Джефф Херст, что стало историческим событием и чемпионата, и его спортивной карьеры.
Я, как и все мы, радовался победе, но даже в этот великий момент триумфа у меня было тоскливо на душе оттого, что я не принимал участия в финальном матче, которого, может быть, ждал всю жизнь. Это был самый горестный день за всю мою футбольную карьеру.
Когда праздник был в полном разгаре, я тихонько вернулся в отель, взял свои вещи и улетел домой. Потом Мур сказал мне, что Альф решил, будто этим я хотел выказать свое пренебрежение. Совсем не так. Я был искренне рад за Альфа и не хотел испортить ему радость грустью, которую он мог прочесть в моих глазах.
Я приехал домой и в одиночестве напился. Совсем уже поздним вечером отправился на какой-то семейный праздник, и чемпионат мира стал уже историей.
В мое время только одна команда была лучше чемпионов мира 1966 года. Это команда Уолтера Уинтерботтома, которая смогла, одержав победу в пяти матчах подряд, забить тридцать два мяча, а пропустить только три.
Одним из высших достижений этой команды был матч на стадионе «Уэмбли» в 1961 году, когда мы со счетом 9:3 разгромили сборную Шотландии, в которую входили Дейв Маккей, Деннис Лоу и Ян Сент-Джон. Я тогда забил три гола, Бобби Смит и Джонни Хейнс по два.
Незабываем для меня состав той нашей команды: Рой Спринджетт, Джимми Армфилд, Мик Мак-Нил, Бобби Робсон, Питер Сван, Рон Флауэрс, Брайн Дуглас, я, Бобби Смит, Джонни Хейнс, Бобби Чарльтон.
Если бы можно было соединить этих игроков нападения с защитой английской сборной 1966 года, то получилась бы самая замечательная сборная Англии всех времен.
К несчастью, та команда 1961 года слишком рано выдохлась. К чемпионату мира 1962 года мы уже прошли свой пик и после упорной борьбы вылетели из четвертьфинала. Случись чемпионату мира быть годом раньше, я убежден, что Англия вышла бы по крайней мере к финальной игре.
После чемпионата мира 1966 года я играл за сборную Англии еще три раза. Сначала примерно год я не участвовал в международных матчах, а потом, неожиданно войдя в свою прежнюю форму, начал забивать голы за «Тоттенхем». Газетчики развернули форменную кампанию за то, чтобы меня вернули в сборную, и Альф – теперь уже сэр Альф – вынужден был ответить: «Меня сейчас распинают за то, что я не беру Гривса в сборную, однако он сам мне сказал, что не хочет играть за Англию».
Я был поражен этим заявлением, потому что в глубине души горел желанием играть за свою страну, и что бы там ни думали иные люди, я всегда с гордостью носил белую футболку сборной Англии. К моему великому несчастью, однажды, когда я еще только начинал спортивную карьеру, были неправильно переданы сказанные мною слова. Утверждали, будто я произнес, что «не испытываю никакого особого подъема, выступая за сборную». Я никогда не говорил подобных слов, но они появились в печати, и многие приняли их за откровенное признание и решили, что, выступая за сборную, я играю без достаточной самоотдачи. Пусть мне поверят: я всегда отдавал все свои силы, представляя Англию, и свидетельством тому сорок четыре гола, забитые мною в пятидесяти семи международных матчах.
