На следующее утро Ред Тэрнер исчертил в своем кабинете груду бумаги, решая возможные варианты расстановки игроков на сегодняшнюю игру с гордонбелловцами. Время от времени он вставал из-за стола и шагал по просторному и светлому гимнастическому залу, в котором сейчас ребята играли в волейбол, заглядывал в раздевалки, сушилки для спортивной одежды, душевные. Решение, которое он должен был принять перед сегодняшним матчем, было, пожалуй, самым трудным за все время его работы в Северо-Западной школе.
С кем выпустить Джемисона? Оставить ли Уорда в звене Гордона, вернув Рози в защиту? Может быть, вообще не заявлять Уорда на игру? Но мальчик хорошо показал себя в прошлом матче – одна только промашка за всю игру. Перевести Рози в нападение? Но у Рози не хватает скоростных качеств, а это может фатально отразиться на результате матча с гордонбелловцами, самой быстрой командой в Лиге.
Вернувшись к столу, Ред, чтобы отвлечься от мучивших его сомнений, некоторое время разглядывал списки баскетбольных команд внутри школьного первенства, но вскоре вернулся к заявочному списку хоккеистов на сегодняшнюю игру, когда появился Толстяк.
– У меня свободный урок, – сказал он. – Нужно что-нибудь помочь?
– Отыщи мне хорошую гадалку.
– Если бы это помогло, – вздохнул Толстяк.
После его ухода, около одиннадцати часов, раздался стук в дверь.
– Входите! – откликнулся Ред. Он поднял голову и тут же вскочил с места.
– Остряк? Откуда ты свалился?!
– С неба, – хохотнул селекционер из Торонто. На нем была толстая меховая шуба, на лице играла добродушная улыбка. – Еще вчера. И улечу сразу же после сегодняшних матчей.
– Что за спешка?
– Надо поспеть на Западное побережье, посмотреть одного паренька, которого мы думаем привлечь к себе. Ты занят?
– Нисколько. Присаживайся.
Джексон сел и оглядел шкафы с картотекой, баскетбольные и волейбольные мячи, лежавшие в углу кабинета, кучу каталогов, рекламирующих спортинвентарь, старые фотографии самого Реда, сделанные в те дни, когда он был знаменитым защитником в торонтских «Кленовых листьях». Лишь после этого он перешел к делу.
– Послушай, Ред, – начал он. – Я хочу задать тебе несколько вопросов относительно твоего Спунского.
Ред окинул взглядом гостя. Так вот оно в чем дело!
– Что ты можешь сказать о нем? – Джексон вынул из кармана видавший виды блокнот и принялся его листать. – Он тут у меня записан. Я видел его во время первого матча с кельвинцами. Ты же помнишь? Тогда я и не думал о нем, но приметил на всякий случай. Вот… «Еще зеленый, но с задатками, со временем может стать хорошим хоккеистом…» С тех самых пор я держу его на заметке. Тут еще Ли Винсент расхвалил его в своей колонке как одного из лучших. А добиться похвалы Ли Винсента что-нибудь да значит. Во всяком случае, я решил еще раз посмотреть его и поговорить с тобой.
Ред взял карандаш и принялся вертеть его, глядя в окно.
– Теперь он не такой уж зеленый, – произнес он. – Правда, еще не мастак на коньках, но добьется и этого.
– А что за драчка была у него с Армстронгом? Он, что, буян? Или у него такой норов, что с ним трудно ужиться?
Ред покачал головой.
– Просто он не дает себя в обиду. Тихий, скромный парень, не буян, не задира. Но, если его задеть, спуску не даст. Армстронг цеплялся к нему, вот и получил обратно с процентами. – Ред усмехнулся и рассказал, как Билл расправился с Армстронгом на тренировке. – Я сам не мог бы в свои лучшие годы так мастерски провести прием. А Армстронг не из тех, кого так просто уложить на лед. Остряк заносил все это в блокнот.
– Еще, вот он стал капитаном команды. Это что – причуда? Или назло болельщикам?
– Спунский стал капитаном после того, как Де-Гручи получил травму, потому что является настоящим лидером команды… Но ты и без меня хорошо осведомлен о парне…
– Провел несколько часов с Ли Винсентом вчера вечером, – объяснил Остряк. – Скажи, а вы с ним не сговорились?
Ред рассмеялся.
– Возможно.
– Что ж, я составлю собственное мнение о парне, – вставая, произнес Джексон. – Только держи язык за зубами. По рукам?
– Конечно.
– Если вы выиграете сегодня, я приеду на финальные игры. Желаю удачи.
– Спасибо.
Остряк ушел. Ред снова уткнулся в лист бумаги, лежавший перед ним. Он должен был заявить игроков на сегодняшний матч, но беседа с Остряком не выходила у него из головы. Речь шла о судьбе юноши. Ред вспомнил свои переживания, когда решался вопрос, быть или не быть ему профессионалом. А Спунский даже ничего не подозревает… И если сегодня вечером плохо покажет себя, может быть, так никогда ничего и не узнает…
И Ред принялся за составление заявки.
До середины первого периода Билл даже не подозревал о том, что на матче присутствует селекционер из Торонто. Гордонбелловцы играли в неполном составе – их игрок был наказан двухминутным штрафом за опасную игру высоко поднятой клюшкой. Пользуясь преимуществом, Северо-Западники раз за разом обстреливали ворота, но без успеха. Вдруг неожиданно мощный бросок Вождя – и шайба, ударившись о чей-то конек, отскочила в центральную зону. Билл и Форсайт бросились за ней. Форсайт был ближе к шайбе – между ним и воротами Северо-Западников никого не оказалось, – ребята увлеклись атакой и забыли про Брабанта. С трибун доносились крики, но Билл слышал только собственное дыхание и скрежет коньков по льду – своих и соперника. Шайба остановилась возле бортика, как раз перед судьей-информатором. Первым ее мог достичь Форсайт и развернуться к воротам Брабанта. Отставая, Билл видел это. Надо только поспеть перехватить Форсайта у бортика. Он был совсем рядом, когда Форсайт притормозил, чтобы подхватить шайбу. Билл вихрем налетел на него, сам едва удержавшись на коньках при столкновении, а Форсайт, перелетев через бортик, приземлился на колени человека, сидевшего рядом с судьей-информатором. В тот момент, когда Билл отпасовал шайбу Гарри Бертону и пошел в атаку, он вдруг вспомнил, что однажды видел этого человека вместе с Ли Винсентом. Селекционер из Торонто!
Форсайт еще не успел перебраться через бортик, а Северо-Западники уже снова насели на ворота. Низенький Пол Финниган, вратарь, отразил три броска, отбил и четвертый, но неудачно – прямо на клюшку Билла, и тот, не раздумывая, с ходу ударил по воротам. Финниган в падении пытался отбить ее, но шайба скользнула по его клюшке и влетела в сетку. Хоккеисты Северо-Западной школы на поле и на скамье запасных, победоносно потрясая клюшками, приветствовали первый в этой игре гол.
Увлеченный игрой Билл позабыл о селекционере из Торонто. Спустя минуту, отдыхая, он испугался за Де-Гручи, увидев, как Вик принял на корпус Бивена и сбил его с ног. Все-таки рука Ворчуна еще окончательно не зажила…
– Хорошо, что он снова с нами, – громко сказал Пинчер.
И впрямь, защита сегодня была на высоте. Рози с Биллом, Де-Гручи с Уорреном, старые сыгравшиеся пары… После долгих размышлений Ред решил не ставить сегодня в нападении Рози против скоростной команды гордонбелловцев. Несмотря на свою неопытность, Уорд быстро бегал на коньках, и в раздевалке перед началом игры Ред поставил перед ним единственную задачу – неотступно преследовать Джонса.
– Не имеет значения, даже если ты не проведешь ни одного броска по воротам, – говорил Ред. – Следуй за Джонсом, как тень, провожай до самой скамьи.
– Даже до душевой, – ввернул Рози.
Уорд точно придерживался установки Реда. И хотя при этом он не усиливал игру звена нападения Пита, но напрочь выключал из игры Джонса, неотступно следуя за ним по всему полю. Это облегчало задачу Де-Гручи, игравшего роль чистого защитника. После нескольких бросков во время разминки перед началом игры Вик признался Реду, что правая рука у него действует еще не в полную силу, тогда Ред велел ему даже не пытаться переходить в атаку, достаточно сделать своевременный пас. И сосредоточив все внимание исключительно на обороне своих ворот, Вик играл четко. «Хорошо бы, конечно, забить гол на глазах посланцев из НХЛ», – подумал вдруг Билл. Но это было не самое главное.
Во второй половине первого периода и в начале второго игра шла с переменным успехом. Единственный забитый гол с каждой минутой становился все весомее.
Неожиданно Брабант бросился в самую гущу игроков, чтобы накрыть шайбу, и в толчее один за другим на него повалились три хоккеиста. Когда им помогли подняться, Брабант не двигался. Ребята сгрудились вокруг своего вратаря, обмениваясь тревожными взглядами. Толстяк выскочил на лед и приподнял Брабанту голову. Тот ни на что не реагировал. Толстяк пытался привести его в чувство, затем посмотрел на тренера и тихо спросил:
– Может быть, мне встать в ворота?
И тут Брабант мгновенно очнулся. Он был в состоянии грогги, но услышал, что сказал Толстяк. С трудом поднявшись, он шепнул Биллу, что слова Толстяка подействовали на него, словно фунт нюхательной соли. Через минуту-другую он оправился и занял свое место в воротах.
