Таким образом, на первом месте с десятью очками идет команда школы имени Кельвина. За ней – с восемью очками – школа имени Даниэля Мака. На третьем месте сенджонцы – шесть очков. С пятью очками на четвертом месте северозападники, и на последнем месте команда школы имени Гордона Белла – три очка.
Казалось бы, шансы Северо-Западной школы не так хороши, как у команды училища имени Сен-Джона, но у северозападников впереди две игры и возможность получить еще четыре очка, а у сенджонцев – всего одна. В итоге северозападники могут набрать девять очков, а сенджонцы, в случае победы – восемь.
Хоккеисты школы имени Даниэля Мака тоже могут набрать еще четыре очка, но их шансы менее предпочтительны. Они играют сегодня с командой школы Кельвина. Кинан и Баркер оправились после травм, и кельвинцы будут играть в своем боевом составе. Их победа не вызывает сомнений. В следующую пятницу команда школы Даниэля Мака встречается с северозападниками, а теперь никто в Лиге не любит играть с этой командой, потому что «новички», видимо, никогда не читают газет и не ведают, что по прогнозам им уготовано место в самом низу турнирной таблицы.
Короче говоря, многое определится сегодня вечером. В случае поражения северозападников во встрече с гордонбелловцами их надежды растают. Если команда Даниэля Мака победит кельвинцев, то обеспечит себе выход в финал. Возможно, однако, что не сбудется ни то, ни другое и положение команд в турнирной таблице станет еще более запутанным.
Пит доел бифштекс, дочитал газету и, выбрав в вазе яблоко, оделся и отправился к Спунским. Мистер Гордон с женой и дочкой собирались поехать вечером на стадион, но Пит не был у Спунских со вторника и до матча обязательно хотел навестить больную. Дверь ему отрыл Билл.
– Привет, – поздоровался Пит, сметая с ботинок снег. – Решил зайти за тобой, чтобы вместе отправиться на стадион. Как мама?
– Немного лучше. Сегодня был доктор.
– Что он говорит?
В прихожую вышел мистер Спунский:
– Обрадовался, что вы, мальчики, навещаете ее. Говорит, что для больной лучше всяких лекарств видеть, как хорошо вы относитесь к нашему сыну.
Пит смутился, хотя, конечно, ему было приятно это услышать. Смутился и Билл.
Пита пригласили к столу. Он сказал, что уже обедал, и поднялся наверх. Дверь в спальню была открыта. Освещенная слабым светом лампочки над изголовьем постели, миссис Спунская выглядела сегодня значительно лучше и казалась много моложе.
– Питер, я рада видеть тебя… Очень мило, что ты зашел. Как поживаешь? – тихо произнесла она.
– Хорошо. А как вы?
– Доктор говорит, что мне еще необходимо лежать, – вздохнула она. – Так хочется поскорее подняться… Сегодня у нас была Сара. Она часто навещает меня… – Миссис Спунская заговорщицки улыбнулась: – Сара и Билл – они словно брат и сестра…
– Ну, не совсем, – улыбнулся в свою очередь Пит Гордон.
Миссис Спунская рассмеялась, впервые за долгие недели болезни.
– Верно. Не совсем… Пит, скажи мне, как успехи Билла?
– Успехи? Да он хоть сейчас может играть в команде! Только тренер опасается. Мы же выигрываем, и он не хочет рисковать. Но в будущем году Билл будет одним из лучших…
– Ты это говоришь, чтобы сделать мне приятное?
– Что вы! Это действительно так.
Больная повернула голову на подушке и пристально посмотрела на Пита. Его охватило странное чувство. При этом освещении она показалась ему совсем юной, если бы не морщины на лбу. Наверное, ей пришлось испытать в жизни много тяжелого.
– Я рада, – прошептала она. – Дело не в самой игре… Я никогда не интересовалась спортом… Но когда Билли занялся хоккеем, я кое-что прочла про эту игру. Среди профессионалов так много знаменитостей… Становский, Юзда, Мосиенко… Это все славянские фамилии, вроде нашей. Я знаю, что приезжие должны прожить в вашей стране одно, а иногда два и три поколения, пока их станут принимать повсюду, наравне с коренными жителями. Но мне думается, что в спорте все по-иному. Тут все зависит от того, каков ты сам, а не от того, откуда ты или твои родители…
У Пита сдавило в горле. Никогда прежде он не думал о том, что сейчас услышал, но это было правдой.
– Только ничего не говори Биллу! – взволнованно попросила больная. – Пусть не думает, что только ради этого он обязательно должен добиться успеха в спорте. Просто, мне кажется, ему будет легче в жизни, если он станет хорошим хоккеистом. Его жене никогда не придется служить в горничных, а детям будет легче поступить на работу. Я болтаю глупости, но это чисто материнская тревога. Я хотела с кем-нибудь поделиться. И вот разоткровенничалась с тобой… Только пусть это останется между нами, ладно?
Билл грустно покинул раздевалку и пошел искать себе место на трибунах, но это оказалось не так просто. Стадион был переполнен. Первыми на разминку вышли северозападники и успели хорошо разогреться, прежде чем на льду появились гордонбелловцы. Одни из них были возбуждены,.другие, напротив, казались подавленными. Было странно видеть, как вяло, словно нехотя, двигались они по площадке.
– Тренер прожужжал им все уши, чтобы они бились вовсю и во что бы то ни стало выиграли, – сказал Де-Гручи, подкатив к Питу. – Видишь того коротышку? Он дружок нашего Рози и все ему рассказал.
– Теперь понятно. Должна же быть какая-то причина их настроения, – понимающе кивнул Пит.
Тренер гордонбелловцев, бывший профессионал Бифф Маккарти, в свое время известный как очень жесткий и грубый игрок, нервничал. Пит подумал, что он, наверное, тяжело переживает неудачи своей команды. Тренер другого склада характера, возможно, мог бы добиться большего от своих игроков. Конечно, будь они в хорошей форме, как тогда, когда победили команду Сен-Джона, одолеть их было бы трудно.
Де-Гручи сделал бросок по воротам Паттерсона и снова подкатился к Питу.
– Их тренер велел Форсайту играть пожестче и еще сказал, что если он хочет стать хорошим хоккеистом, то должен вбить себе в башку, что играть нужно одинаково жестко, выигрывая или проигрывая десять шайб, все равно…
Пит увидел, как долговязый Форсайт, промазав по воротам, злобно стукнул клюшкой о борт. Мда, плохо дело… Форсайт слишком разгорячен. Пит даже огорчился за него.
Но огорчаться за Форсайта не было нужды. У того имелся свой метод борьбы с дурным настроением, который, правда, испортил игру.
Матч начался. После вбрасывания Пит овладел шайбой и пошел в зону противника. Его встретил Форсайт и силовым приемом уложил на лед. Не придав этому значения, Пит тут же вскочил и вдруг услышал:
– Ты еще не раз пропашешь сегодня лед носом, недомерок!
Пит отъехал, даже не взглянув на обидчика. Получив шайбу, он переадресовал ее Дюплесси. Рози пулей ворвался в среднюю зону. Пит, Белл и Бьюханен не успели поддержать его, и Рози сам пошел вперед, увернулся от защитников и неожиданным щелчком забросил шайбу в ворота мимо оплошавшего вратаря как раз в тот момент, когда Форсайт, примчавшись в зону, чтобы исправить ошибку защитников, с силой толкнул его на борт. Разъяренный Рози вскочил и,.отбросив в сторону клюшку и перчатки, полез на него с- кулаками, но Генри Белл успел обхватить его сзади и удержать.
Пит услышал, как Форсайт сказал:
– Давай, давай, лягушатник! Если хочешь подраться, я готов.
За толчок на борт арбитр удалил Форсайта на две минуты.
– Парень прет на рожон, – сказал Пит, протягивая Рози его перчатки и клюшку.
– На свою голову, – хмуро отозвался тот. – Спасибо, Белл удержал меня, а то бы я попал на скамью штрафников.
– Не считай меня миротворцем, – усмехнулся Белл.
Его товарищи ухмыльнулись, вспомнив стычки Белла с Мак-Милланом во время матча с сенджонцами.
Играя в меньшинстве, гордонбелловцы держали оборону в своей зоне, пытаясь не допустить бросков по воротам. Северозападники наседали, но шайба никак не шла в сетку. Форсайт вернулся на лед. Наказание, казалось, слегка охладило его. На некоторое время, во всяком случае.
Усевшись на скамью для запасных, Пит сказал Реду, что Форсайт обозвал Рози лягушатником. Дурное предчувствие охватило Реда. У него в команде были игроки разных национальностей, и он гордился этим. Услышав о выходке Форсайта, он разозлился.
– Если это повторится, немедленно сообщи мне, – велел он. – Я мигом прекращу хулиганство, даже если придется пойти к директору его школы.
– Меня это ничуть не волнует, – сказал Рози.
– Но может взволновать других!
Ред не тревожился за Горацио Каноэ. Вождь был сдержан и мог постоять за себя. Не тревожился он и по поводу Дюплесси. Но китаец Вонг и украинец Крищук… эти тихие парнишки никогда ни с кем не задерутся первыми. Однако именно таких ребят выпады Форсайта могут вывести из себя…
