И в одном из товарищеских матчей 9–10-летние подопечные Ларина уступили со счетом 0:15. Просто тихий ужас. А ведь к тому времени, по мнению Николая, мальчики должны были хоть что-то уметь делать на поле. Для Ларина наступил момент выбора: либо оставаться с благополучным во всех отношениях 99-м годом, либо… мучаться со старшими пацанами 96-го. Тренеры школы наперебой советовали: Коля, у тебя замечательный 99-й, зачем такая обуза в виде 96-го?
После некоторых раздумий Ларин берет-таки старших: стало жаль мальчишек, которые однажды уже потеряли своего тренера. Коллеги были несколько шокированы, но в целом с пониманием отнеслись к выбору Николая Юрьевича. Ему было интересно что-то сотворить, казалось бы, из невозможного. И с этими ребятами Ларин провел достаточно много времени, даже в зарубежное турне с ними отправлялся. Пестовал их, лелеял, холил. Пацанчики моложе, 99-го года рождения, вообще в приличную команду превратились. Там сразу семь человек, как говорят в футболе, левоногих. Наставники, как правило, рады такой «мелочи»: гарант того, что сыграны будут на «ура». Левоногие мальчишки, давно замечено, более обучаемы, что ли, умненькие, быстро все схватывающие.
Да, ему пришлось пройти и через это. Шел 2008 год. Легендарный вожак чертановского коллектива Борис Николаевич Шевернев к тому периоду времени весьма редко появлялся на работе: сильно отвлекали трагические события в семье.
...
– Он очень многое, если не все, сделал в свое время для становления коллектива, – признает Николай Юрьевич. – Если бы не он, не Шаповаленко Эдуард Васильевич, не Абаев Александр Борисович, здесь вообще, как говорят в подобных случаях, ничего бы не стояло…
Однако, видимо, наступил такой момент (подобное случается, наверное, в любой команде), когда некоторым людям, скажем так, стало не очень интересно работать в коллективе. Своего рода кризис наступил. И власть в школе захватил, по сути, замдиректора по хозчасти Виктор Насонкин. Вот с ним-то Ларин и не сошелся характерами.
...
– По-моему, Насонкин хотел избавиться от меня, чтобы, во всяком случае, я больше не работал в школе, – вспоминает Николай Юрьевич. – Под его «чутким» руководством, например, покрытие в манеже меняли… целых восемь месяцев, думаю, это абсолютный мировой рекорд! Ну и как, спрашивается, готовить детей?! Не за спиной, открыто высказывал я свое неудовольствие. Конечно, это не нравилось. Вообще какой-то вирус безразличия в нас вселился, люди, в основном, индифферентно реагировали на события в школе, на те условия, в которых работали. Словом, мне это жутко не нравилось.
В общем, как и ожидалось в подобной «грозовой» ситуации, Ларину предложили уволиться. Все равно в поездки с командами его не отправляли, ставили и другие препоны. Любопытно, что практически все команды мальчиков «Чертанова» ездили тогда на соревнования, сборы исключительно на деньги тех же родителей. Ларину же удавалось находить спонсоров, и, можно сказать, ни копейки он не просил у родителей ребят. Но именно команду Николая регулярно «отцепляли» от поездок, так как молодой специалист в одночасье стал ненужным руководству за свою строптивость и желание отстоять интересы тренерского коллектива «Чертанова», его многочисленных воспитанников.
...
– Затем мне объявили первый выговор якобы за неявку на тренировку, – констатирует Ларин. – А дело было так. Моей команде предстояла в этот день игра в Лужниках, и я, естественно, отменил занятие в нашем манеже, которое должно было состояться утром. Зачем так нагружать детей? Насонкин посчитал иначе. Ясно, меня просто выпихивали из школы.
Ларин осознал: надо срочно что-то предпринять. И коллектив ему все-таки был родным, и самому продолжить работу в нем хотелось. Да и стагнация, внутренний кризис наметились. Как-то это надо разрешить, распутать. Он долго добивался заветной встречи с тогдашним замом Москомспорта Юрием Нагорных. Наконец она состоялась, как раз в самый необходимый, очень важный и нужный момент.
В приватной, откровенной беседе Ларин выплеснул все, что накопилось. Ему очень хотелось сохранить коллектив, добиться его прогресса, самому, как говорят, прибавлять в мастерстве. Вот из таких благих пожеланий он и рвался на прием к Нагорных. И Юрий Дмитриевич, что называется, услышал перспективного специалиста.
...
– Нагорных, было очевидно, мне поверил, – откровенно говорит Николай Юрьевич. – Чуть позже зампред признается, что мое назначение стало, пожалуй, одним из лучших его решений…
Действительно, события, предшествовавшие назначению Ларина генеральным директором «Чертанова», оказались весьма любопытными. Когда после беседы с Нагорных Николай узнал, что точно будет генеральным, то нанес визит уже упоминавшемуся Насонкину. Мол, так и так, давайте не будем ссориться, жизнь складывается по-разному, и все в таком духе. Но, чтобы стать директором, Ларину сначала надо было уволиться с прежней должности в школе.
Вот Коля и пришел к Виктору Насонкину: все, увольняюсь, объявил Ларин. К неописуемой радости начальника. Буквально в течение пяти минут подготовили приказ об увольнении. Одна только малюсенькая просьба у Николая: не назначать тренером команды детей 96-го года рождения такого-то специалиста. Директор обещал исполнить. Однако пока уволенный Ларин направлялся в бухгалтерию, приказом Насонкина назначили наставником как раз давно скомпрометировавшего себя человека.
Легко представить себе изумление коллег Ларина, когда буквально на следующий день после своей отставки он, как ни в чем не бывало, появился в кабинете директора. Да не один, а с целой делегацией Москомспорта во главе с начальником отдела кадров. Молодого специалиста официально представили… новым генеральным директором Центра образования «Чертаново». В первые мгновения стояла мертвая тишина, всех обуял шок.
...
– Ведь я молчал, как истинный разведчик, никому ни слова не проронил тогда о своих планах, – улыбается Николай Юрьевич. – Некоторые тренеры еще накануне говорили мне: Коля, зачем ты увольняешься, с какой стати?
А Насонкин, между прочим, из-за которого и произошел весь сыр-бор, до сих пор трудится в школе, причем в той же должности, что и раньше – главным инженером, одним из замов Ларина. Не стал ему Николай мстить, не мелочен он, не мстителен. Обстановка в коллективе на тот еще момент оставалась напряженной, если не сказать, нездоровой. Потребовалось немало усилий, чтобы ее постепенно нормализовать. Кроме всего прочего, Ларин никогда не был до того руководителем, многого не знал и, безусловно, нуждался, может быть, в ценных советах столь опытных людей, как тот же Насонкин. Поэтому из интересов школы бывший оппонент остался в «Чертанове». И неплохо трудится.
Анекдот с настольной бумажкой
Некоторых же мальчиков из команды 96-го года рождения Николаю пришлось отчислить по спортивным критериям. Тоже в интересах футбольной школы. Родители отдельных ребятишек с пониманием отнеслись к данной акции, а вот иные… До сих пор просто-таки ненавидят Ларина. Бог им судья. Потому как Николай Юрьевич, по его же словам, сделал все возможное для этих пацанов. И он молится, чтобы у детей сложилась бы удачно их карьера.
Итак, в апреле 2008 года Ларин стал гендиректором, и спустя три месяца его ждало приятное открытие. То, что предшествовало этому, иначе, как везением, даже в какой-то степени анекдотом, не назовешь. Новоиспеченный директор понимал, что ему необходимы квалифицированные помощники, один он не справится с тем ворохом проблем, которые всегда есть в любом коллективе. Был Коля знаком с воспитанником чертановской школы, сегодня футбольным агентом Алексеем Сафоновым. Леша в то достопамятное время помогал почему-то другой школе – «Смена», так как прошлое, в чем-то замшелое руководство «Чертанова» все время «футболило» Сафонова.
Ларин же съездил к Алексею домой, пообщался, договорился с ним о сотрудничестве. Вот Леша усилиями своего агентства и покрытие в манеже перестелил, и многие поездки мальчишек «Чертанова» спонсирует. Даже автобус для пацанов приобрел, просто молодец!
...
– Когда был у него дома, обратил внимание на малоприметную, скомканную бумажку, лежавшую на столе, – вспоминает Николай Юрьевич. – Машинально ее раскрыл. Смотрю, – на ней резюме Поляцкина Дмитрия Леонидовича. Спрашиваю Алексея: кто это? Оказалось, специалист, создававший вместе с соратниками ныне известную академию Коноплева в Самарской области. После безвременной кончины самого Юрия Коноплева Поляцкина, что называется, оттуда «ушли». После чего Поляцкин намеревался возглавить одну из столичных топовых школ.
Ларин просит Сафонова: дескать, познакомь меня с ним. В ответ Леша только усмехнулся: «Коля, это не тот уровень, в «Чертаново» он никогда не пойдет». И что твое «Чертаново» вообще никто не знает, и в таком духе. «Ты мне встречу организуй, а я разберусь», – стоял на своем Николай.
